Марк Барроуклифф - Говорящая собака

• Название: Говорящая собака
• Автор: Марк Барроуклифф
• Издательство: ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-901582-50-0

После смерти матери жизнь Дейва принимает неожиданный поворот. Для начала в его офисе находят тело совершенно незнакомого человека, после чего в друзья ему начинают навязываться очень, очень серьезные парни. К тому же у его девушки вдруг обнаруживается невиданный доселе темперамент. В общем, куча проблем. А тут еще собака…

Молодой английский писатель Марк Барроуклифф не может пожаловаться ни на отсутствие фантазии, ни на недостаток поклонников по всему земному шару. Читайте Барроуклиффа по-русски!

---

Псу был куплен шикарный новый ошейник. Он также принял ванну накануне визита, нельзя сказать, чтобы по собственному желанию.

– Тебе это пойдет на пользу, – посулил я.

– Что значит – на пользу? Вы хотите отнять мой запах, идентификацию личности, единственный документ! И это вы называете полезным?

– Тем не менее, – сказал я, окатывая его струей из душа, – так положено!

– Пощадите хоть хвост! – взмолился пес. – Это же источник моей самости.

Я понятия не имел, о чем он там лопочет. Опять он переходил на философские термины. Где он наслушался этой ерунды – понятия не имею.

– Боюсь, по-другому не получится, – ответил я, брызгая шампунь «Грязная дворняжка» с лимонной отдушкой на его поджатый хвост.

– О, сжальтесь! – кричал он, пока я споласкивал его и вытирал полотенцем. – Я же… я… я… – Тут он осекся и осмотрел себя до кончика хвоста. Затем обернулся ко мне с возрастающим восторгом. – Ну, знаете ли… – вырвалось у него. – Да я просто промок. Ура! Вот это да! – Сбросив полотенце, он стал метаться по комнате как ошалелый. – Я мокрый, я мокрый, до ниточки мокрый, – голосил он, едва не врезаясь в стены.

– С чего это ты так разошелся?

– Ну как же, – ответил пес, – на улице есть собаки, которым этого понять не дано.

Больше я на него не давил. Я обнаружил, что некоторые разделы собачьей логики лучше оставить неисследованными.

Теперь Пучок стоял в передней Кота, шерсть его лоснилась и переливалась, пушистая, высушенная феном и начесанная, и весь он сиял, как мальчик перед конфирмацией.

– Милости прошу, – сказал Кот.

Мне показалось, что присутствие собаки, пусть даже такой чистой и ухоженной, раздражает его. Покер, как таинство, к которому допускают только избранных, чужд всего постороннего. Поэтому не принято привносить в него что-то из личной жизни, не имеющее отношения к тому, что происходит за столом. Таковы неписаные правила.

– Эта дворняга немного похожа на вас, – заметил Кот, любезно скалясь на собаку. Улыбка явно давалась ему с трудом. – Говорят, собаки становятся похожими на своих хозяев, – добавил он, уводя меня в сторону тяжелой резной двери, – или наоборот?

– На самом деле оба – и хозяин, и собака – уподобляются друг другу, – сказал пес, довольный возможностью поделиться этим интересным наблюдением, – благодаря ионному обмену.

Я был озадачен. Пес, очевидно, почувствовал это, поскольку продолжал:

– Похлопывание по загривку, поглаживание и почесывание – неотъемлемые части и разновидности ионного обмена. Ионы, сиречь заряженные атомы, переходят с человеческой руки на собаку и наоборот. Происходит взаимозамещение тел на уровне элементарных частиц. Человек становится отчасти собакой, а собака – человеком. Это объясняет манеру старых леди с пекинесами набрасываться на людей.

– Перестань. Я начинаю терять ориентацию…

– Что? – удивился Кот. – Вы, простите, не гей?

– Да нет, что вы! – возмутился и одновременно смутился я.

Кот принял мое возражение, хотя, по-видимому, до конца оно его не убедило, да и меня самого, честно говоря, такое оправдание тоже не убедило бы. Не удовлетворило бы оно и никого другого, но, по счастью, наше объяснение произошло приватно. Да, но, если даже на такой конкретный вопрос ты не можешь ответить с уверенностью, что же говорить о такой скользкой теме, как карты?

Пес обнюхивал паркет.

– Здесь прошло много одиноких людей, – сказал он, выразительно протянув слово «о-оди-но-оких».

Дворецкий первым подоспел к двери и распахнул ее. Перед нами предстал карточный стол, окруженный выпивающими и беседующими мужчинами.

– Мистер Баркер и… – Тут дворецкий запнулся и взглянул на выжидательно ухмыляющегося Пучка. – И его пес! – С таким апломбом судья объявляет окончательный счет в матче, выдержав загадочную паузу: ««Королева Юга» – три, «Гамильтон Академический»… но-оль!!!»

Мы прошли в комнату, и Кот познакомил меня с собравшейся компанией, называя всякий раз имя и должность, видимо, для того, чтобы у меня создалось впечатление, что я играю с сильными мира сего. Ну а с меня это все как с гуся вода. Передо мной промелькнули какие-то расплывчатые очертания адвокатов, какой-то главный управляющий чем-то там, некто, кого я принял за известного гангстера.

Но за стол меня пока не приглашали.

– А мистер… – Я усиленно пытался вспомнить имя Косматого. – Мистер Бернс не присоединится к нам?

– Не в этот раз, – любезно ответил Кот. – Кажется, сегодня вечером он занят.

– Мистер Бернс не член «Бумажного Сообщества», – пробрюзжал круглолицый толстяк в розовой рубашке. – Он иногда посещает наш клуб, но это еще ничего не значит. Он не… – толстяк взмахнул рукой, словно пытаясь собрать слова в воздухе, – полноправный член клуба.

Я не мог определить, является ли полноправным членом этот толстяк, но уж полновесным он был, это точно.

– Но я-то полноправный пес, – ревниво заметил Пучок, поглядывая на меня. Сейчас он, с закушенной верхней губой, напоминал Бенито Муссолини, ждущего аплодисментов после произнесенной речи.

Кот снисходительно кивнул.

– У Стивена всегда есть собственное мнение по любому поводу! – прокомментировал он, с усмешкой поглядывая на толстяка, точно отец на своего отпрыска, сделавшего пирсинг. Толстяк самодовольно хрюкнул.

Кот обратился ко мне:

– Секунда пояснений, мистер Баркер. «Бумажное Сообщество» является школой покера, но основная функция его не в карточной игре. И существуют некоторые формальности, которые мы соблюдаем перед игрой. Не члены клуба не могут принимать в этом участия, но для вас мы сделаем исключение. Вы станете свидетелем наших ритуалов. Прошу вас, выбирайте напитки, Дженкинс нальет вам, чего пожелаете. – Он простер руку, и я обернулся, чтобы посмотреть, на что он показывал, как раз за моей спиной.

Казалось, из его пальцев вырвался ослепительный свет, ударившись в стену. Зажмурившись на миг, я понял, что это. В нише был устроен бар, напоминавший хрустальную пещеру, с подсветкой, зеркалами, подвешенными над стойкой фужерами. В глубине медово светились коньяки, янтарно переливались бутылки с виски, искрились ликеры, урчал холодильник с прохладительными напитками. Из-за многочисленных зеркал трудно было определить, даже примерно, вместимость этого домашнего бара, где кончаются галереи и батареи бутылок и гирлянды, висящих вверх ножками разномастных рюмок, а где начинаются их отражения. Старинные бутыли коллекционного бренди, ультрасовременные сосуды с водкой, миксеры-шмиксеры, фильтры, щипцы – все сверкает. Границы между реальностью и ее отражением различить не представлялось возможным.

– Рекомендую «Реми Мартен» 1901 года, – сказал Кот с гостеприимной улыбкой.

– А… лимонад у вас есть? – спросил я. Все-таки лучше держать голову ясной в незнакомой компании.

– Воодыыы! – проскулил Пучок.

– Лимонад «R. Whites»? – сказал Кот. Глаза его при этом округлились, и в них явно читался вопрос: «Вы один из нас?»

– Naturellement,[2] – откликнулся я, – и можно воду для собаки?

– «Сан-Пелегрино»?

– Bien sûr,[3] – ответил я, поражаясь собственной памяти.

Кот сделал знак дворецкому, и тот поспешил к холодильнику.

В то время как он занимался напитками, Кот присел за стол и ждал, пока слуги перестанут суетиться.

Как только я получил свой лимонад, с отпечатком пальца на стакане, а пес – серебряную миску с минералкой, все приступили к ритуалу. Восемь мужчин за столом соединили руки, как на спиритическом сеансе, и Кот начал монотонно бубнить:

– Вспомним на этом собрании, – говорил он, – тех, кто менее счастлив, чем мы. Давайте же вспомним о голодающих детях, о больных, несчастных, обиженных судьбой, о целых нациях, погруженных в нищету. Давайте вспомним их и вспомним о том, кто мы такие.

– Мы помним их и знаем, кто мы такие, – так же монотонно отозвались остальные.

– Шайка отъявленных мерзавцев, вот кто вы такие, – подал голос пес, морща нос от колючих пузырьков. – Впрочем, меня ведь никто не спрашивал.

Я шикнул на него – точнее, зыркнул глазами. Эту манеру я наследовал от мамы – обычно именно так она успокаивала меня при гостях, когда мне случалось не в меру развеселиться.

– Вообще-то, они должны подвывать, если выражают солидарность, – пробубнил пес в ошейник.

Я поднял руку и сделал знак «Стоп!», чтобы он, не дай бог, не проиллюстрировал свои слова.

– Приглашаю вас сесть рядом, – произнес Кот. – Или мне лучше просто сказать «сидеть!»?

Все рассмеялись, но Пучок только покрутил головой.

– Две совершенно разные команды! – заметил он авторитетным тоном, словно заметив простейшую ученическую ошибку.

Я сел, а пес примостился у моих ног.

– Приступим, – сказал Кот. Неписаное правило покера состоит в том, что каждый строит из себя крутого.

Дворецкий прошелся между гостями, предлагая сигары. Я взял большую «кохибу», однако у меня возникли некоторые затруднения при вытаскивании ее из сигарного ящика, так как она была плотно спрессована в ряд с остальными.