Светлана Крушина - Королевская прогулка

• Название: Королевская прогулка
• Автор: Светлана Крушина
• Жанр: Фэнтези

---

— Ванда!

— Я бы согласилась умереть в этот момент!

— Ванда! Только послушай, что ты говоришь! Опомнись!

Грэм готов был подписаться под Вандиными последними словами. Его ощущения во время поцелуя были точно такими же. Сейчас ему страстно захотелось повторения того поцелуя, а там — будь что будет. Пусть даже плаха или виселица.

Нужно уезжать, подумал он. На рассвете. Не прощаясь ни с кем… иначе — смерть, так или иначе.

Он попятился к двери, стараясь ступать бесшумно — не хватало еще, чтобы девуш-ки обнаружили его присутствие именно сейчас! Вернувшись в зал, он поймал сонную уже служанку и велел ей принести ему вина, самого лучшего, какое только найдется. Ему надо было как-то скоротать ночь.

На рассвете, когда все еще спали, Грэм вышел во двор и направился к конюшням. Прошедшая ночь не изменила его намерений: он хотел уехать. Немедленно. От выпитого за ночь вина его пошатывало. Болела голова, но соображал он вполне ясно. Никакого об-легчения от сознания правильности принятого решения он не испытывал, только глухое отчаяние.

Утро выдалось довольно прохладное. Утоптанную траву во дворе густо покрывала роса, воздух был влажным. Бледное небо только начинало розоветь, но Грэму было не до красот пейзажа. Пошатываясь, он дошел до конюшни, на входе едва не столкнувшись с заспанным мальчишкой лет тринадцати, помощником конюха.

— Господин, оседлать вашу лошадь? — удивленно спросил мальчик, пытаясь при-гладить руками взъерошенные темные волосы. Говорил он на всеобщем; все в трактире уже знали, что прибывшие вчера господа, сорящие деньгами, — наинцы, и здешнего языка не понимают.

— Иди, — махнул рукой Грэм. — Я сам…

— Вы уезжаете, господин? Один?

— Да.

— Сообщить вашим спутникам?

— Нет, — резко сказал Грэм, досадуя на любопытство мальчишки и его желание ус-лужить. Он достал из кошелька, висящего на поясе, серебряную монетку и кинул ее маль-чику. — Возьми это. Ничего не говори. Иди.

Мальчик подхватил монетку и ушел. Грэм дождался, пока он исчезнет со двора, и стал седлать лошадь. Он старался ни о чем не думать, но в голову упорно лезли последние слова Ванды, а перед мысленным взором стояло ее лицо, такое, каким оно было, когда он отстранился, завершив поцелуй.

Прицепив сумку и перекинув через седло плащ, Грэм взял лошадь под уздцы и вздрогнул. Всей спиной он ощутил чужое предчувствие. Он обернулся, стараясь не выдать замешательства, и вздрогнул еще раз.

В первых лучах восходящего солнца сверкала и переливалась огненная грива — пламя, стекающее по плечам, завивающееся крутыми кольцами… В дверном проеме, при-валившись плечом к косяку, стояла Ванда. Выглядела она сердитой, но под этой напуск-ной сердитостью чувствовалась плохо скрытая тревога.

Грэм молчал. Откуда она узнала? Неужели мальчишка все-таки пошел и доложил ей? Но зачем?.. Или… какое-то предчувствие выгнало ее из теплой постели? Впрочем, ка-кая разница. Все равно с ней придется объясняться. Вон как сверкают ее серые глазищи. Прям искры летят…

Грэм направился к выходу, ведя за собой лошадь. Ванда не пошевелилась.

— Очень интересно, — сказала она с напускным спокойствием. — И куда это ты со-брался?

— Деньги у Ива, — сказал в ответ Грэм, взглянув ей в глаза. — Я отдал ему достаточ-но. Вам хватит и на обратную дорогу тоже.

— Это понимать так, что мы должны попрощаться с тобой?

— Да.

— А с чего бы такая поспешность? Еще вчера вечером ты, кажется, никуда не соби-рался. Неужели ночью у тебя возникло срочное дело?

— Да. Очень срочное.

— Вот как, — Ванда прищурилась. — А если я попрошу тебя остаться?

— Не проси, — качнул головой Грэм. — Не надо.

— А я все-таки попрошу, — Ванда сделала к нему несколько шагов, отлипнув, нако-нец, от косяка. — Хорошо попрошу… Тогда — останешься?

Грэм отступил назад, стараясь сохранить между собой и девушкой неизменную дистанцию.

— Что ты пятишься? — спросила с удивлением Ванда. — Ты что, боишься меня?

Грэм молчал, но движения назад не прекращал, не отрывая глаз от Ванды. Со сто-роны, должно быть, мы выглядим очень глупо, подумал он. Такое впечатление, что она хочет загнать меня в угол.

— Стой, где стоишь! — не выдержала Ванда. — Стой, я тебе приказываю!

— Нет, принцесса, — неожиданно хрипло ответил Грэм.

Ванда издала непонятный сдавленный звук и на мгновение отвела взгляд. Грэму показалось, что в глазах у нее блеснули слезы. Но только на мгновение. Она вскинула го-лову, а в следующую секунду уже повисла у него на шее, вцепившись так крепко, что от-вести ее руки не было ни малейшей возможности.

— Никуда ты не уедешь! — зашептала Ванда, покрывая поцелуями все, до чего могла дотянуться: его лицо, шею, руки. Ее губы были, казалось, везде; мокрые колючие ресницы щекотали кожу. — Ясно тебе? Ясно? Никуда…

Совершенно опешивший, Грэм просто не знал, что делать. Тело говорило одно, сердце — другое, а разум — третье. Его затрясло, как в лихорадке. Ни о каких обещаниях он уже не помнил, куда там. Он почти умирал, чувствуя прикосновение груди девушки. Вот она, Ванда, медейская принцесса, такая желанная, в его объятиях. Провести ладонью по ее гибкой спине, по бедру, коснуться груди — и она будет его. Он это знал точно. Но его ру-ки, удерживаемые разумом, гладили и перебирали ее волосы, не смея опуститься ниже. Губы сцеловывали слезинки с мокрого лица и не осмеливались ни на что большее.

Ванда запустила руки в его жесткие спутанные волосы, и Грэм подумал, что сейчас просто умрет на месте.

— Ванда, — хрипло сказал он. Губы слушались с трудом. — Не надо…

— Ты никуда не уедешь! — повторила Ванда немного спокойнее. Она откинулась на-зад, чтобы видеть лицо Грэма, но рук, намертво сведенных на его шее, не расцепляла. Влажные огромные глаза ее сверкали. — Я тебя не отпущу.

— Ванда, зачем все это? Зачем? Чего ты хочешь?

— Чтобы ты остался.

— А что потом? Когда пора будет возвращаться? Что мы будем делать?

Ванда нахмурилась, закусила губу.

— Не знаю. Что-нибудь придумаем.

— Ничего мы не придумаем. Потому что нечего тут придумывать. Подумай, Ванда, ведь тебе этого не надо…

— Не надо — чего?

— Связи с беглым каторжником…

— Что?

— Я не все сказал тебе. Смотри.

Отстранив Ванду, Грэм освободившейся рукой распахнул на груди рубашку, вы-ставляя на обозрение клеймо.

— Что это? — Ванда не смотрела на клеймо, она смотрела в глаза Грэму.

— Такие клейма, — объяснил Грэм, — ставят в Наи убийцам и разбойникам, пригово-ренным к пожизненной каторге. Я в бегах шесть лет. Меня до сих пор ищут.

Он надеялся, что девушка, по крайней мере, испугается и отпрянет. Но Ванда толь-ко нахмурилась еще сильнее, плотно сжала губы.

— Спасение брата искупит все. Мой отец устроит тебе помилование.

Грэм не удержался от кривой улыбки. Везет ему на добрых людей. Не так давно ему уже обещали помилование. Правда, за дело не столь благородное, как освобождение медейского принца из лап касотцев.

— Почему ты улыбаешься? Не веришь?

Нет, все-таки храбрая девчонка. Или она просто не осознает, кому вешается на шею? Что находится наедине с клейменным за убийство каторжником? Да нет, вряд ли. Как это можно не понять?

— Не молчи!

— Разреши, я все-таки уеду… — тихо попросил Грэм.

— Нет!

Маленькая ручка Ванды скользнула по его обнаженной груди, пальчики нежно по-гладили клеймо, и Грэм едва сдержал стон, отчаяния или страсти, он уже не знал. Никто и никогда не водил его на поводке. А вот Ванда, похоже, будет первой. Он прямо-таки фи-зически почувствовал, как на шее сжимается ошейник.

— Пойдем, — сказала Ванда тихо и сжала его ладонь. — Все уже, наверное, просну-лись.

* * *

Все-таки Ванда была человеком настроения. После бурной сцены в конюшне Грэм ожидал всего, чего угодно. А Ванда продолжала вести себя, как и раньше, так, что никто ничего не заподозрил. Только Ив недобро взглянул на Грэма, когда тот появился в таверне с утра пораньше вместе с Вандой.

Грэм мысленно обзывал себя по-всякому. Уж кое-какие выводы можно было сде-лать и после первого Вандиного поцелуя. Он не сделал. А значит, сам дурак, и винить не-кого. Ведь Ванда, похоже, играет с ним, как кошка с мышкой. То отпустит, то, почуяв, что дала слишком много воли, притянет вновь, опутает паутиной слов, приворожит поцелуя-ми. Но зачем? Чего она хочет? Это ли любовь, о которой она говорила Корделии?

Цепь, протянувшуюся от него к Ванде, он чувствовал отменно, как будто на шее и впрямь красовался каторжный железный ошейник. Девушка поигрывала своим концом цепи с аристократической небрежностью, но каждое ее изящное движение причиняло Грэму такую боль, по сравнению с которой удар плети казался ничем. Знала ли Ванда об этом?.. Он сказать не мог. Если и знала, виду не подавала. Может быть, ей просто нрави-лось мучить влюбленного в него человека. Но как тогда понимать ночной разговор с Кор-делией? Неужели ей могут доставлять удовольствия страдания любимого человека? Или просто у принцесс такие извращенные замашки?