Геннадий Тираспольский - Беседы с палачом. Казни, пытки и суровые наказания в Древнем Риме

• Название: Беседы с палачом. Казни, пытки и суровые наказания в Древнем Риме
• Автор: Геннадий Тираспольский
• Издательство: Intrada
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-87604-060-6

В книге освещается малоизвестная мрачная сторона жизни древних римлян. Рассмотрены древнеримские казни, пытки и суровые наказания, дана их правовая и нравственная оценка. Освещены изуверства и издевательства, бытовавшие в Древнем Риме, обрисованы древнеримские доносчики, рассказано о массовом терроре в период римских гражданских войн.

Материал почерпнут из широкого круга античных исторических и художественных источников. Приложен справочный аппарат.

Книга адресована всем, кто интересуется историей общества, культуры и права.

---

Но и спартанская палка — о двух концах, и, как ремешочку ни виться, «был схвачен карфагенский лазутчик, который два года таился в Риме: его отпустили, отрубив ему руки…».[656] Чтоб неповадно, значит, было вставлять палки в колёса римской государственной колесницы…

В другой раз повязали уже целую гурьбу хитрованов, которые под видом перебежчиков задумчиво слонялись по римскому лагерю, а на самом деле были посланы передать хитрющему Ганнибалу письмо с просьбой вызволить город Капую, осаждённый римлянами. «Их захватили больше семидесяти, вместе с вновь прибывшими, высекли и, отрубив руки, прогнали в Капую».[657]

«И хотя жестоко применять против пленников огонь и железо, однако не было ничего страшнее для варваров, чем перенести наказание и остаться жить с отрубленными руками», — меланхолически разъясняет Флор.[658]

Особенно часто отсечению рук подвергались перебежчики .[659]

VIII. Перебивание рук и ног. Так был наказан уже упомянутый брат знаменитого древнеримского полководца Гая Мария.[660]

IX. Кастрация. Аппиан рассказывал: «Минуций Базилл… убит был своими рабами за то, что некоторых из них в виде наказания он приказал кастрировать».[661] Попутно отметим, что кастрация в Древнем Риме чаще применялась в качестве коммерческого изуверства (см. гл. 4, § 1, раздел 1).

X. Присуждение к работам на мельнице. По степени суровости сравнивалось древними римлянами с присуждением к каторжным работам.

В комедии Плавта «Пуниец» («Poenŭlus», точнее — «Молодой пуниец») раб Синкераст, сетуя на своего хозяина, восклицает: «Нет, ей-ей, в каменоломне или же на мельнице / Лучше век влачить в оковах крепких, чем ему служить…».[662] В пьесе Теренция «Девушка с Андроса» господин угрожает своему рабу Даву: «Велю тебя я выдрать, Дав, до смерти сдам на мельницу…».[663]

XI. Присуждение к полевым работам. Близкой к каторжной была и работа на полях. У Горация читаем:

Вон! А не то угодишь у меня ты девятым в Сабину! .[664]

Комментарием разъясняется, что речь идёт о направлении девятого по счёту раба на полевые работы в Сабинское поместье. «Удаление городского раба на работу в деревню было одним из тяжёлых наказаний».[665]

В комедии Теренция «Формион» раб Гета, перечисляя виды суровых наказаний, философски изрекает: «Молоть ли мне на мельнице, быть битым ли, в оковах быть, / Работать в поле — ничего я нового не вижу тут».[666]

XII. Присуждение к эргастулу. Эргáстул (ergastŭlum) — каторжная тюрьма для рабов, обычно в сельской вилле, реже — в городе. Представляла собой подвальное помещение с рядом узких, высоко расположенных оконцев. В эргастуле находилось до 15 узников, закованных в кандалы или колодки.[667] За рабами наблюдали надзиратели, также из рабов.[668]

XIII. Порка (castigatio = verberatio). Как самостоятельное наказание было распространено в армии, в семье и в школе.

Свободных лиц обычно били палкой (fustis), рабов стегали кнутом или плетью (flagellum = flagrum = verber), школьников хлестали рóзгой (ferŭlă) по рукам[669] и ей же полосовали спину и место ниже спины. «Горе для мальчиков всех, для наставников — сущая радость…», — писал Марциал об этом воспитательном орудии.[670] Недаром в лексиконе школьников выражение manum ferŭlae subducĕre«подставлять руку под розгу» значило «идти в школу».

Сечение розгой или порка кнутом (плетью) свободных людей при этом считались более суровым и унизительным наказанием, чем избиение палкой (см.,[671] [672]). При этом плеть по силе воздействия превосходила розги. Не случайно у римских поэтов упоминание плетей связано с устойчивым определением рабские (см., напр..[673] В одном из покорённых римлянами малоазийских городов, например, действовала коллегия (корпорация) бичевателей рабов.[674] Ливий сообщал о Публии Корнелии Сципионе Эмилиане Африканском Младшем: «Застав воина в неположенном месте, он приказывал, если тот был римлянин, сечь его розгами, а если не римлянин, то плетьми]Ливий, т. 3, с.622 (периоха книги 57)].

И немудрено: древнеримская плеть — грозное орудие с длинной рукояткой, от которой отходит несколько тонких цепей или ременных полос со свинцовыми гирьками на конце (см.;[675] .[676] Нетрудно себе представить, что делалось с человеческим телом, если оно получало хотя бы один удар таким щекотливым инструментом…

Возвращаясь к телесным наказаниям школьников, приведём следующий отрывок: «Одна картина в Геркулануме[677] показывает, каким образом происходило наказание розгами. Виновного брал на плечи более взрослый товарищ; другой держал его за ноги; остальные хладнокровно смотрели на всю эту сцену, как будто бы в ней не было ничего необыкновенного. Учитель, спокойный и серьёзный, вооружён розгой, которой он наносит сильные удары. Ребёнок извивается от боли… Иногда экзекуция производилась с меньшей торжественностью: учитель просто хватал школьника за середину туловища, одной рукой держал его в воздухе вниз головой, а другой наносил ему удары своим ужасным педагогическим орудием».[678]

Магистраты пытались законодательно оградить римских граждан от самочинной порки и избиения палками (см.;[679] ,[680] в частности, издав закон Порция[681]) и закон Корнелия (lex Cornelia de injuriis).[682] Однако уже сам факт принятия нескольких законов по одному и тому же поводу красноречиво свидетельствовал о пренебрежении к ним общественности: удары розог, плетей и палок по-прежнему градом сыпались как на рабов, так и на римских граждан.

Дискредитировало названные законы в первую очередь то, что и в правовом сознании, и в правовой практике римлян порка и избиение палками оставались ходовыми наказаниями за те или иные проступки.

Так, в самый разгар Пунических войн римляне, и без того ошеломлённые неудержимым напором войск Ганнибала, до смерти перепугались оттого, что в храме Весты по халатности одной из весталок угас огонь, и «по приказу понтифика[683] Публия Лициния весталку, которая в ту ночь должна была смотреть за огнём, высекли плетью».[684]

Видно, не из робкого десятка был понтифик. Да что там — задрать у беззащитной жрицы подол тоги над местом, где сходятся ноги, и душевно всыпать ей десяток-другой шпицрутенов. Древнеримские бирюльки, мелочи античной жизни… Вот другой жрец — тот лихой молодец: прознав, что Луций Контилий, писец при понтификах, совершил блудодеяние с весталкой Флоронией (а на что ещё, спрашивается, писец?), велел того игрунчика запороть до смерти, да к тому же прилюдно, дабы остальные писцы весталок с невестами не путали и со своими письменными приборами к жрицам впредь не совались (см.[685]). Амбец тебе, писец… Знай наших.

О рабах и толковать нечего. В комедиях Теренция то и дело твердят о порке рабов, подвешенных на дыбе. Так, в пьесе «Евнух» служанка Пифиада угрожает рабу Парменону: «Сегодня же тебя пока подвесят да и вспорют / За то, что нашего юнца скандалом ославляешь / Да на него же сверх того ещё доносишь».[686]

Порка, впрочем, могла заменять денежный штраф.

В политических целях иногда производились красочные шоу-порки. Так, по приказу Флакка, римского наместника в Александрии, «были схвачены 38 наиболее влиятельных членов верховного совета,[687] закованы в цепи, поволочены в театр и здесь на глазах ликовавшей александрийской толпы подвергнуты бичеванию».[688]

XIV. Надевание нашейной колодки или железного ошейника. Моглосочетаться с поркой. Как рассказывал Ливий, однажды в городе Риме «какой-то хозяин прогнал розгами прямо через цирк раба с колодкой на шее…».[689]

Колодка, как можно думать, служила не только и не столько для «ущемления шеи»[690] (что могло бы резко и нежелательно снизить производительность рабского труда), а в первую очередь для сурового напоминания рабу о его бесправном положении, сравнимым с участью тяглового скота.

Впрочем, колодки применялись и к нерадивым римским гражданам. Так, «Гай Матиен, обвинённый народными трибунами в том, что покинул своё войско в Испании, брошен в колодки, долго бит розгами и откуплен за медный сестерций».[691]

По приказу консула 191 г. до н. э. Мания Ацилия Глабриона закованным послам этолян были надеты железные ошейники,[692] как можно полагать, также с целью жестоко унизить. Применялись железные ошейники, между прочим, и греками (см..[693]

XV. Заковывание в цепь или в кандалы (либо то и другое вместе). У Ювенала читаем:

Где тот горн, наковальня та где, что цепей не готовят?
Сколько железа идёт для оков, что, боишься, не хватит
Плуги простые ковать, железные бороны, грабли. .[694]

Кандалы могли сочетаться с колодкой.[695]

Своего рода наказанием можно считать и приковывание к стене раба-привратника в богатых римских домах, чтобы страж порядка не мог самовольно покинуть свой пост.[696] Овидий называет такого караульщика «цепным рабом».[697]