Вера Панова - Собрание сочинений (Том 4)

• Название: Собрание сочинений (Том 4)
• Автор: Вера Панова
• Издательство: Художественная литература. Ленинградское отделение
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

В том вошли драматургические произведения В. Ф. Пановой - пьесы "В старой Москве", "Метелица", "Бессонница", "Еще не вечер", "Свадьба как свадьба", историческая драма "Тредьяковский и Волынский" и др.

Составление и подготовка текста А. Нинова и Н. Озеровой-Пановой.

Примечания А. Нинова.

---

З и н а. Александр Андреич, не надо так смеяться, я вас люблю!

Молчание.

Е л ь н и к о в. Вы уходите?

З и н а. Да...

Е л ь н и к о в. Не уходите. Сядьте.

З и н а. Зачем?

Е л ь н и к о в. Вы пришли сюда веселая, а уходите грустная, - я не хочу.

З и н а. По-моему, это вам безразлично.

Е л ь н и к о в. Сядьте! (Зина садится.) Знаете что?

З и н а. Что?

Е л ь н и к о в. Давайте немного помолчим.

З и н а. Хорошо. (Молчание.)

Е л ь н и к о в. Полагается говорить всякие вещи... Например, что вы наверное ошибаетесь... что вы это просто придумали, чтобы еще интереснее было жить... Ведь вам интересно жить?

З и н а. Да!

Е л ь н и к о в. Ну, а так еще интереснее, правда?

З и н а. Да...

Е л ь н и к о в. Вот... И еще многое можно сказать... Что я вдвое старше вас... Что я - вы знаете... Не хочу говорить. Пройдет некоторое время, вы сами все это скажете себе. А я только скажу, что благодарен вам от всего сердца. (Зина встает.) Уходите?

З и н а. Да.

Е л ь н и к о в. Но я же не хочу, чтобы вы ушли грустная и оскорбленная!

З и н а. Я не оскорбленная. Вы ничего не понимаете, Александр Андреич. Вы ничего не понимаете! Я думала, вы понимаете все на свете... Ну, да о чем мы говорим, просто смешно... Нет и нет. Ведь нет?

Е л ь н и к о в. Нет.

З и н а. Ну вот. По-честному. Я ужасная дура. (С новым выраженьем.) Александр Андреич! Когда вы будете понимать разные вещи, кроме музыки, вы меня как-нибудь известите; я за вас порадуюсь. (Идет и возвращается.) И если вам когда-нибудь захочется сказать "да" - вы скажите; я никогда не отвечу "нет"!

Уходит. Ельников один. Почти совсем стемнело. Входят С е д о в и К р а м и н.

Е л ь н и к о в. Владимир Ипполитович!?

К р а м и н (останавливается). А!..

Е л ь н и к о в. Вот встреча...

К р а м и н. Мир очень тесен.

Е л ь н и к о в. Я не знал, что вы здесь.

К р а м и н. А я знал, что вы здесь.

Молчание.

Е л ь н и к о в. Жизнь так же хороша, как была?

К р а м и н. Лучше.

Е л ь н и к о в. Лучше?

К р а м и н. Послушайте... (Садится на скамью.) Вы сказочник?

Е л ь н и к о в. В каком смысле?

К р а м и н. В самом обычном смысле. Конечно, вы сказочник, потому что вы музыкант. Нет ничего более волнующего, чем столкновение злой силы с доброй; все сказки на свете сложены об этом. В детстве я волновался: кто победит? Потом принял мудрость, что побеждает обязательно Добро. Нам с вами повезло фантастически: как раз в тот отрезок вечности, когда мы с вами имеем честь осмысленно существовать, Добро и Зло схлестнулись в битве, выходящей за пределы человеческого опыта; и сейчас мы участники в торжественнейшем апофеозе Добра, какой когда-либо видела история. Мы с вами помогли очистить мир от мракобесия и крови, чтобы живым людям легче было дышать и работать. Согласитесь, что такая удача выпадает на долю не каждого существования.

Молчание.

Е л ь н и к о в. Итак, мы удачники?

К р а м и н. Несомненно.

Молчание.

Е л ь н и к о в. Вы надолго?

К р а м и н. Нет, в командировку.

Е л ь н и к о в. Мы встретимся?

К р а м и н. Завтра я уезжаю.

Е л ь н и к о в. Жаль, что мы встретились только сегодня. Почему Иван Иваныч не сказал мне?

К р а м и н. Он не был уверен, что встреча со мной доставит вам удовольствие.

Е л ь н и к о в. Жаль...

Молчание.

К р а м и н. Потеря аппетита, бессонница, - или все уже в порядке?

Е л ь н и к о в. Бессонница.

К р а м и н. А больше всего удручает милосердие окружающих, не правда ли? Девушки предлагают любовь.

Е л ь н и к о в (усмехнувшись). Девушки предлагают любовь.

К р а м и н. Вы счастливее меня: вас не переводят через улицу. Когда переводят через улицу - это ужасно. Что вы делаете?

Е л ь н и к о в. Учу детей теории музыки.

К р а м и н. И успешно?

Е л ь н и к о в. Представьте - да.

К р а м и н. Хорошо; у нас маловато теории при обширной практике всякого рода... И все?

Е л ь н и к о в. Настройщик фортепьяно.

К р а м и н. Хорошо. (Встает.) Мне пора. Вам не интересно узнать, где сейчас Зинаида Александровна?

Е л ь н и к о в. В Москве, надо полагать.

К р а м и н. Нет, в пути - едет сюда. Я видел свежую афишу. Даст здесь два концерта. В гостинице сбились с ног - готовят номер для знаменитости. Пойдете к ней?

Е л ь н и к о в. Вряд ли.

К р а м и н. Непременно пойдите.

Е л ь н и к о в. Зачем?

К р а м и н. Из милосердия. Неужели вы лишите ее эффектного положения? Послушайте, это же для нее клад, она развернулась бы во всем блеске... Не будьте эгоистом, пойдите. Впрочем, она сама к вам придет.

Е л ь н и к о в. Она не знает, что я тут.

К р а м и н. Знает. О вас писали в печати. До свиданья. (Ельников подает ему руку. Левую. Прощаются.) Послушайте, ведь я был прав тогда? Она прошла, как скарлатина? Или еще шелушится?

Е л ь н и к о в. Затрудняюсь ответить...

К р а м и н. Просто по привычке кажется. Шелуха облетела, кожа чистая, а все представляется, что зудит... За эти годы вся шелуха с нас облетела... Желаю вам счастья! (Уходит с Седовым.)

Е л ь н и к о в (один, после молчания). Счастья?..

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Декорация первого действия. Весенний день. Ольга Ивановна хозяйничает в кухне. Входит В а с я.

О л ь г а И в а н о в н а. А кто там?

В а с я. Я. (Заглядывает в кухню.) Телеграммы нет?

О л ь г а И в а н о в н а. Нет. Нет еще, Вася. Рано еще быть телеграмме.

В а с я. Думаете - еще не доехала?

О л ь г а И в а н о в н а. Доехать-то она доехала, откровенно говоря, да знаешь, Вася, пока они в себя немножко придут, пока насмотрятся друг на дружку, то да се, - тогда она вспомнит и даст телеграмму; не раньше.

В а с я (после молчания). Пусто стало. Без Кольки.

О л ь г а И в а н о в н а. Вася ты, Вася... Да, пусто. Уехал мой внучонок... Я вот тоже, мечтала внуков иметь. Надя не захотела. У нее свету в очах не было, кроме Саши, - не захотела детей, и все... Я считаю, что это ошибка с ее стороны. (Длинный капризный звонок.) Это Зина. (Отворяет, впускает Зину.) Ну что?

З и н а. Ну ничего.

О л ь г а И в а н о в н а. Сдала?

З и н а. Ну конечно, сдала. Ко мне никто не приходил?

О л ь г а И в а н о в н а. Нет. Ты что такая?..

З и н а. Есть хочу.

О л ь г а И в а н о в н а. Иди, ешь.

З и н а. Не хочу. (Уходит в свою комнату.)

О л ь г а И в а н о в н а (Васе). Видел?

В а с я. Куксится девчонка.

О л ь г а И в а н о в н а. Да... Хорошее дело - детишки в доме. Будь у меня внуки, я бы не тучнела. И поясницу бы так не чувствовала... Самые счастливые мои годы, Вася, откровенно говоря, это когда Саша был маленький. (Помолчав.) Его и тогда все любили. (Входит Зина, ищет что-то.) Занятный был такой...

З и н а. Это же ужас, что такое... Ну скажите, люди добрые, куда я ее положила?.. Александр Андреич еще не приходил?

О л ь г а И в а н о в н а. Нет. А тебе он зачем, Зинуша?

З и н а. Я хочу, чтобы он пришел в половине второго.

О л ь г а И в а н о в н а. Он и придет в половине второго. Он всегда приходит в половине второго... (Васе.) Помню, как научился букву "ры" выговаривать, так везде ее на место "лы" совал: не скажет лапа, а рапа; не лошадь, а рошадь...

З и н а. Рошадь... Рошадь, а у рошади четыре рапы... Вот как сейчас помню - держала в руках, а куда положила?.. Вот тут я стояла и держала в руках...

О л ь г а И в а н о в н а. Ты что потеряла?

З и н а. Заколку для волос. Ну, как я буду - так?.. (Встряхивает головой так, что прядь волос падает на лицо.) Ольга Ивановна! Ну, как я буду?.. (Обнимает Ольгу Ивановну, горько плачет.)

О л ь г а И в а н о в н а. Зина ты, Зина...

З и н а (громко сморкается). Это я просто так... Не обращайте внимания... Просто зашла в комнату, Колькина кроватка стоит пустая, Манечкина пудреница, мне стало грустно... (Вася уходит в свою комнату.) Папа едет в Москву, и я должна ехать...

О л ь г а И в а н о в н а. Вот твоя заколка, Зинуша Под полотенцем.

З и н а. Спасибо... Который час?

О л ь г а И в а н о в н а. Да уж второй, должно быть... Зинуша, милая ты моя...

З и н а. Я не хочу уезжать. Папа не понимает, говорит - в Москве жить - счастье... Почем он знает, где мое счастье? Кроме меня, ни один человек не может это знать, правда?

О л ь г а И в а н о в н а. Правда, Зинуша, правда... Ты же есть хотела, садись тут со мной, я тебе налью горяченького... (Звонок.) Я отворю.

З и н а. Нет, я. Это ко мне. (Открывает дверь и впускает Вальку. Валька приодет, в руке у него футляр со скрипкой.)

В а л ь к а. Здравствуйте.

З и н а. Ты пришел. Клади фуражку вот сюда и иди сюда. (Вводит Вальку в комнату Ельниковых.) Садись. Я ужасно боялась, что тебе не передадут записку, или что ты забудешь скрипку, или что-нибудь помешает...

В а л ь к а. Да, у нас экзамены, но в общем я пришел.

З и н а. У меня дело к тебе. (Из папки на столе достает рукопись Ельникова.) Ты можешь сыграть вот это?

В а л ь к а. Сейчас?