Дмитрий Лысков - Три революции

• Название: Три революции
• Автор: Дмитрий Лысков
• Жанр: История

Эта книга - своеобразное продолжение "Краткого курса истории Русской революции", своеобразное потому, что в ней я сосредоточился на достаточно кратком отрезке нашей истории - событиях 1905-1917 годов. В отличие от "Краткого курса", где на большом историческом интервале были рассмотрены тенденции, ведущие к революционному взрыву, в "Трех революциях" я подробно рассмотрел небольшой по времени отрезок, который, однако, был чрезвычайно насыщен событиями. И, одновременно, представление о котором было сильно искажено как в советское, так и в постсоветское время.

Тема революции необъятна. Я надеюсь, что мне удалось дать ответ на вопрос о ее непосредственных экономических причинах, осветить дискуссионные по сей день вопросы нехватки продовольствия в царской России, введения карточной системы при царе и Временным правительством, появления продразверстки, вооруженных продотрядов и т.д. Важно, на мой взгляд, понимать, какие проблемы были инициированы самими большевиками, а какие достались им по наследству. Так же и с путями их разрешения - что было изобретено Советом народных комиссаров, а что существовало задолго до него?

Надеюсь, мне удалось подробно осветить, как менялась идеология революционеров. В какой обстановке и в каких спорах принимались важнейшие решения, чем они были обусловлены. Как формировалась и как действовала оппозиция большевикам, и как появлялась оппозиция внутри самих большевиков.

Что такое теория перманентной революции, и планировал ли Троцкий сжечь Россию в костре мировой революции? Это принципиально важная для понимания событий 1905-1917 гг. тема, дающая, в конечном итоге, и представление о том, из чего гораздо позже выросли сталинские репрессии.

В общем, надеюсь, мне удалсь рассказать об этом периоде.

---

Ночью с 24 на 25 октября (с 6 на 7 ноября) красногвардейцы и солдаты заняли Главный почтамт, Центральную электростанцию, Государственный банк, Центральную телефонную станцию, телеграф. Подошедший в Петроград крейсер «Аврора» стал у Николаевского моста (ныне мост лейтенанта Шмидта), судно «Амур» - у Адмиралтейской набережной.

К утру 25 октября (7 ноября) город был в руках Петроградского Совета. ВРК выпустил воззвание «К гражданам России!». «Временное правительство низложено, - говорилось в нем. - Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов - Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено. Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!».

Интересно, что это воззвание было выпущено еще до штурма Зимнего дворца. Также до штурма Зимнего началось экстренное заседание Петроградского Совета, на котором Ленин объявил о победе рабочей и крестьянской революции. И лишь спустя некоторое время революционные части заняли резиденцию Временного правительства. Большинство его министров было арестовано.

Вечером открылся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, провозгласивший переход власти к Советам по всей России. 26 октября съезд утвердил состав первого рабоче-крестьянского правительства - Совета народных комиссаров (СНК) во главе с Лениным. Были приняты "Декрет о мире" и "Декрет о земле". Решения II Всероссийского съезда Советов были впоследствии подтверждены Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов крестьянских депутатов.

Вопреки распространенным стереотипам, Октябрьский переворот в Петрограде прошел стремительно и практически бескровно. 24 и 25 октября город был спокоен, работали магазины, рестораны, театры.

Центрами «беспокойства» были Смольный институт и Городская дума, создавшая в ответ на выступление большевиков Комитет спасения Родины и революции, объединивший представителей кадетов, меньшевиков и эсеров. Подходы к Зимнему дворцу, где продолжали заседать министры Временного правительства, охранялись часовыми, но часто нельзя было понять, чьи это часовые – Временного правительства или Военно-революционного комитета.

Американский журналист Джон Рид, работавший в Петрограде во время революции, оставил интересные очерки, иллюстрирующие обстановку тех дней. 25 октября он с группой иностранных журналистов попал в Зимний дворец, где готовились к отражению атаки большевиков юнкера и женский батальон. Вот какую картину он застал внутри:

«На паркетном полу были разостланы грубые и грязные тюфяки и одеяла, на которых кое-где валялись солдаты. Повсюду груды окурков, куски хлеба, разбросанная одежда и пустые бутылки из-под дорогих французских вин... Всё помещение было превращено в огромную казарму, и, судя по состоянию стен и полов, превращение это совершилось уже несколько недель тому назад. На подоконниках были установлены пулемёты, между тюфяками стояли ружья в козлах». [2].

Заметки Джона Рида дают хорошее представление о том, чем жил революционный Петроград:

«Было уже довольно поздно, когда мы покинули дворец, - пишет он. - С площади исчезли все часовые. Огромный полукруг правительственных зданий казался пустынным. Мы зашли пообедать в Hotel de France. Только мы принялись за суп, к нам подбежал страшно бледный официант и попросил нас перейти в общий зал, выходивший окнами во двор: в кафе, выходившем на улицу, было необходимо погасить свет. «Будет большая стрельба!» - сказал он».

«Мы снова вышли на Морскую... У нас были билеты в Мариинский театр.., но на улице было слишком интересно. На Невский, казалось, высыпал весь город. На каждом углу стояли огромные толпы, окружавшие яростных спорщиков. Пикеты по двенадцати солдат с винтовками и примкнутыми штыками дежурили на перекрёстках, а краснолицые старики в богатых меховых шубах показывали им кулаки… На углу Садовой собралось около двух тысяч граждан. Толпа глядела на крышу высокого дома, где то гасла, то разгоралась маленькая красная искорка.

«Гляди, - говорил высокий крестьянин, указывая на неё, - там провокатор, сейчас он будет стрелять в народ…» По-видимому, никто не хотел пойти узнать, в чём там дело».

Интересную картину наблюдал журналист у Екатерининского канала, где в защиту Временного правительства митинговала городская интеллигенция, возглавляемая представителями Городской думы: «Под фонарём цепь вооружённых матросов перегораживала Невский, преграждая дорогу толпе людей… Здесь было триста-четыреста человек: мужчины в хороших пальто, изящно одетые женщины, офицеры - самая разнообразная публика. Среди них мы узнали многих… меньшевистских и эсеровских вождей.., а впереди всех - седобородый петроградский городской голова старый Шрейдер и министр продовольствия Временного правительства Прокопович, арестованный в это утро и уже выпущенный на свободу. Я увидел и репортера газеты «Russian Daily News» Малкина. «Идём умирать в Зимний дворец!» - восторженно кричал он. Процессия стояла неподвижно, но из ее передних рядов неслись громкие крики. Шрейдер и Прокопович спорили с огромным матросом, который, казалось, командовал цепью.

«Мы требуем, чтобы нас пропустили! - кричали они - …Мы идём в Зимний дворец!…»

Матрос был явно озадачен... «У меня приказ от комитета - никого не пускать во дворец... Но я сейчас пошлю товарища позвонить в Смольный…»

«Мы настаиваем, пропустите! У нас нет оружия! Пустите вы нас или нет, мы всё равно пойдём!»...

«Стреляйте, если хотите! Мы пойдём! Вперёд! - неслось со всех сторон. - Если вы настолько бессердечны, чтобы стрелять в русских и товарищей, то мы готовы умереть! Мы открываем грудь перед вашими пулемётами!»

«Нет, - заявил матрос с упрямым взглядом. - Не могу вас пропустить».

«А что вы сделаете, если мы пойдём? Стрелять будете?»

«Нет, стрелять в безоружных я не стану. Мы не можем стрелять в безоружных русских людей…»

«Мы идём! Что вы можете сделать?..»

А вот как Джон Рид описывает штурм Зимнего дврца, в который оказался вовлечен волей обстоятельств и который чуть не стоил ему свободы: "Увлечённые бурной человеческой волной, мы вбежали во дворец через правый подъезд, выходивший в огромную и пустую сводчатую комнату - подвал восточного крыла, откуда расходился лабиринт коридоров и лестниц. Здесь стояло множество ящиков. Красногвардейцы и солдаты набросились на них с яростью, разбивая их прикладами и вытаскивая наружу ковры, гардины, белье, фарфоровую и стеклянную посуду. Кто-то взвалил на плечо бронзовые часы. Кто-то другой нашёл страусовое перо и воткнул его в свою шапку. Но, как только начался грабёж, кто-то закричал: «Товарищи! Ничего не трогайте! Не берите ничего! Это народное достояние!» Его сразу поддержало не меньше двадцати голосов: «Стой! Клади всё назад! Ничего не брать! Народное достояние!» ...Вещи поспешно, кое-как сваливались обратно в ящики..."

В дверях дворца, свидетельствует Рид, были выставлены часовые, подвергавшие обыску каждого выхящего. "Двое красногвардейцев - солдат и офицер - стояли с револьверами в руках. Позади них за столом сидел другой солдат, вооружённый пером и бумагой. Отовсюду раздавались крики: «Всех вон! Всех вон!»... Самочинный комитет останавливал каждого выходящего, выворачивал карманы и ощупывал одежду. Всё, что явно не могло быть собственностью обыскиваемого, отбиралось, причем солдат, сидевший за столом, записывал отобранные вещи, а другие сносили их в соседнюю комнату. Здесь были конфискованы самые разнообразные предметы: статуэтки, бутылки чернил, простыни с императорскими монограммами, подсвечники, миниатюры, писанные масляными красками, пресспапье, шпаги с золотыми рукоятками, куски мыла, всевозможное платье, одеяла...

Стали появляться юнкера кучками по три, по четыре человека. Комитет набросился на них с особым усердием... Хотя никаких насилий произведено не было, юнкера казались очень испуганными. Их карманы тоже были полны награбленных вещей. Комитет тщательно записал все эти вещи… Юнкеров обезоружили. «Ну что, будете ещё подымать оружие против народа?»... «Нет!» - отвечали юнкера один за другим. После этого их отпустили на свободу".

Американский журналист в компании своих коллег отправился внутрь дворца, где все они были вскоре задержаны солдатами. Их приняли за грабителей и провокаторов, и лишь вмешательство говорившего по-французски комиссара ВРК из офицеров спасло положение.

Журналисты расспросили офицера о судьбе женского батальона. «Они все забились в задние комнаты, - рассказал он. - Нелегко нам пришлось, пока мы решили, что с ними делать: сплошная истерика и т.д… В конце концов, мы отправили их на Финляндский вокзал и посадили в поезд на Левашёво: там у них лагерь».