Сергей Сказкин - ИСТОРИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ (В двух томах. Под общей редакцией С.ДСказкина). Том 2

• Название: ИСТОРИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ (В двух томах. Под общей редакцией С.ДСказкина). Том 2
• Автор: Сергей Сказкин
• Жанр: История
• Год: 1977

Второй том содержит материал о последнем периоде западного средневековья от великих географических открытий на рубеже XV-XVI вв. до Вестфальского мира (1648). В нем излагается история отдельных стран за указанный период, а также общие проблемы: возникновение капитализма, формирование международных отношений, развитие науки.

---

Существовавшая в Цвиккау среди ремесленников секта анабаптистов (т. е. перекрещенцев, требовавших крещения христиан в зрелом —возрасте) под влиянием Мюнцера вышла из узких рамок сектантских идей. Члены этой секты сделались эмиссарами Мюнцера по распространению его революционного толкования Реформации по всей Саксонии, что в немалой степени встревожило ближайших сторонников Лютера и самого саксонского курфюрста.

В понимании Мюнцера главные задачи Реформации заключались не в установлении новой церковной догмы или новой формы религиозности, а в провозглашении близкого социально-политического переворота, который должен быть произведен массой крестьян и городской бедноты. Мюнцер ссылался на авторитет «слова божьего», но в самом Священном писании он усматривал лишь указания на необходимые действия людей. У Мюнцера мы не находим упоминания о какой-либо иной жизни, кроме земной. Он утверждал, что «земная жизнь должна быть возвышена до небес», т. е. очищена от зла. В этом смысле Мюнцер понимал и идеал установления «царства божьего на земле».

Само представление Мюнцера о «слове божьем» в корне отлично от лютеровского. Он обращает свой страстный гнев против «книжников» и буквоедов, которые знают только мертвые буквы и традиционные тексты. Настоящее слово божье, по мнению Мюнцера, – это живение бога» в их собственном разуме. «Вера (для Мюнцера. – Ред.), – пишет Энгельс, – является не чем иным, как пробуждением разума в человеке, и потому обладать верой могли и язычники» — Энгельс поэтому заключает: «… религиозная философия Мюнцера приближалась к атеизму…» —

У Мюнцера нет представления о боге как о стоящей над миром индивидуальности. Для него бог неотделим от самого мира, это мир «в целом», сама идея «общего», вдохновляющая и подчиняющая себе все «творения», т. е. все, что существует в мире. Идеал совершенства, связанный у Мюнцера с его пониманием божества, является, по существу, социальным идеалом. Активную и самоотверженную деятельность человека для общего блага"ТМюнцёр считал служением «богу».

Наоборот, всякое действие в эгоистических интересах против общего интереса Мюнцер определял как «безбожие». Борьба с социальным злом, борьба за устранение и уничтожение «безбожников» составляет, по Мюнцеру, задачу ревнителя «дела бога», и таким ревнителем он считал трудящийся народ. «Вся власть, – писал Мюнцер, – должна быть отдана простому народу». Под народом, согласно его собственному разъяснению, Мюнцер понимал крестьян и бедный трудящийся люд вообще. Врагами же «бога», против которых должен быть направлен народный меч, он считал тех, которые узурпируют общие богатства мира и обрекают «простой народ» – единственного носителя идеи высшей справедливости – на тяготы и постоянные заботы о куске хлеба. Дворянские замки и монастыри должны быть уничтожены, Германия должна перестать быть княжеской и дворянской, потому что, покрытая княжескими гнездами, она представляет собой «разбойничий очаг», – такова политическая программа Мюнцера.

Выступая против угнетения народа, Мюнцер проповедовал такой общественный строй, в котором нет классовых различий, нет частной собственности и не зависимой от членов общества и чуждой им государственной власти.

Характеризуя представления плебса того времени о социальном строе, Ф. Энгельс писал: «Нападки на частную собственность, требование общности имущества неизбежно должны были выродиться в примитивную организацию благотворительности; неопределенное христианское равенство могло, самое большее, вылиться в буржуазное «равенство перед законом»; упразднение всяких властей превращалось в конце концов в учреждение республиканских правительств, избираемых народом. Предвосхищение коммунизма в фантазии становилось в действительности предвосхищением современных буржуазных отношений» —

Мюнцер пошел значительно дальше непосредственных требований крестьян и плебеев. Но и его собственные представления о будущем обществе могли быть только фантастичными, к тому же они были облечены в мистическую оболочку.

Значение мюнцеровского учения заключается в том, что первоочередной задачей он считал революционное освобождение народа от эксплуатации и удовлетворение его повседневных нужд. Нападая на собственность и отвергая частные интересы, Мюнцер практически имел в виду ту собственность, которая являлась исходным пунктом угнетения народа и «шкуродерства», т. е. собственность крупных землевладельцев и богачей вообще. Укрепление трудовой мелкокрестьянской собственности Мюнцер, наоборот, считал— необходимым условием освобождения бедного человека от феодального подчинения и его возвышения к «истинной» вере.

Практически Мюнцер помогал крестьянам в их реальных хозяйственных нуждах и поддерживал популярные лозунги антифеодальной борьбы крестьян. Особенно энергично Мюнцер отстаивал общинную крестьянскую собственность от посягательств крупных феодалов. «обрати внимание на то, – писал Мюнцер, – что основа всякого ростовщичества, воровства и грабежа – это наши господа и князья. Они присвоили в собственность всякую тварь. Рыба в воде, птица в воздухе, всякая растительность на земле – все должно принадлежать им. Поэтому они распространяют среди бедных божью заповедь и говорят: бог завещал – не укради; к ним же самим это не относится, хотя они доводят всех людей до нищеты. Они сдирают шкуру и мясо с бедного пахаря, ремесленника и всего живого».

Тесная связь Мюнцера с широкими массами народа в их борьбе против эксплуататоров сделала его вождем крестьянско-плебейского лагеря, который рассматривал Реформацию как путь к революционному переустройству общества.

НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЫ

Общественное движение в Германии XVI в. достигло своего кульминационного пункта в Крестьянской войне 1524-1525 гг. Первые акты ее имели место в районах Южного Шварцвальда. Вспыхнувшие здесь летом 1524 г . восстания, центральным из которых было восстание крестьян в ландграфстве Штюллинген, вызвали большую тревогу австрийских властей и крупных феодалов, поскольку обнаружилась связь восставших крестьян с реформационным движением в городах.

Всеобщее внимание привлекал город Вальдсгут, отстаивавший право сохранить своего любимого проповедника – анабаптиста Бальтазара Губмайера. Но Губмайер был не единственным анабаптистом, ведшим в то время пропаганду среди крестьян. Многие анабаптисты, вдохновляемые Мюнцером и его сторонниками, в последние месяцы распространяли идеи восстания среди крестьян этой местности.

«СТАТЕЙНОЕ ПИСЬМО» Большинство крестьянских руководителей в этом первом районе восстания, в том числе и наиболее видный из них – Ганс Мюллер из Бульгенбаха, были склонны к переговорам с господами и являлись противниками революционной тактики. Однако пропаганда связанных с Мюнцером анабаптистов стала организующим фактором стихийно начавшихся здесь крестьянских волнений. Жалобы крестьян и городских низов на своих господ объединялись этими пропагандистами в общую программу борьбы угнетенного народа против всех господ, за новый социальный порядок. В кругах, близких к Мюнцеру, в конце 1524 или начале 1525 г . была составлена первая программа революционного крестьянства –

«Статейное письмо» (Artikelbrief), послужившее введением ко всем разнообразным требованиям и жалобам крестьянских общин.

«Так как до настоящего времени,– говорится в этом документе,– на бедных простых людей городов и деревень… налагались большие тяготы со стороны духовных и светских господ и властей, которых те и мизинцем не трогали, то из этого следует, что подобного бремени и отягощения невозможно ни переносить, ни терпеть, если только простой бедный человек не хочет пустить совсем по миру с нищенским посохом себя самого, свое потомство и потомство своего потомства». Объединившемуся народу, говорится далее, необходимо «освободиться полностью». Мирное решение этой задачи допускалось бы только в том случае, если бы все объединились в целях переустройства жизни на основе принципов «общей пользы». В условиях же существования указанных тягот дело не обойдется без кровопролития.

Дальше говорится, что все те, кто уклонился и отказался вступить в братское объединение и заботиться об «общей пользе», должны быть поставлены вне общества. Те, которые не служат общей пользе, сами не должны пользоваться услугами других членов общества. Их следует считать отрезанными и атрофированными членами, они должны быть подвергнуты «светскому отлучению».

В силу этого все замки знати и все монастыри, являющиеся источником предательства и народного гнета, должны быть немедленно объявлены в «светском отлучении». Только там, где дворянство, монахи или священники откажутся от особого положения, направятся в обыкновенные дома, как другие «чужие люди», и захотят вступить в братское объединение, они должны быть дружески и добровольно приняты вместе со своим имуществом и получать все, что полагается им по «божественному праву».