Масахико Симада - Хозяин кометы

• Название: Хозяин кометы
• Автор: Масахико Симада
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Масахико Симада – экстравагантный выдумщик и стилист-виртуоз, один из лидеров «новой волны» японской литературы, любящий и умеющий дерзко нарушать литературные табу. Окончил русское отделение Токийского университета, ныне – профессор крупнейшего университета Хосэй, председатель Японского союза литераторов. Автор почти полусотни романов, рассказов, эссе, пьес, лауреат престижнейших премий Номы и Идзуми Кёка, он все больше ездит по миру в поисках новых ощущений, снимается в кино и ставит спектакли. «Хозяин кометы» – первая часть трилогии, в которую вошли также романы «Красивые души» и «Любовь на Итурупе».

Юная Фумио пускается на поиски давно исчезнувшего отца и неожиданно узнает историю своих предков: оказывается, она принадлежит к потомкам семьи, восходящей к печально знаменитой гейше Чио-Чио-сан. В судьбе японского клана отразился весь двадцатый век – с его войнами, революциями и пепелищами. Удивительный любовный дар снова и снова возрождался в каждом поколении потомков Чио-Чио-сан, но счастья не приносил никому. Теперь Фумио хочет разорвать этот порочный круг.

---

Родину его матери, которая была и его родиной, выжгла родина отца. Он не знал, с какими чувствами принять эту реальность. «Безжалостная бомба» сожгла чувства и эмоции Джей Би. Он рыдал, как ребенок, и надеялся, что, когда кончатся слезы, ему, наверное, удастся оправиться от страданий. Джей Би пытался спастись сном. В периоды бодрствования он отчаянно грыз ногти, дергал брови, его мучила тошнота. Наконец, истерзанные чувства вернулись к печали, а эта бездонная печаль вместе с окончанием войны понемногу стала сменяться гневом. Хотя Куродо не понимал печали отца, он остро чувствовал каков его гнев.

Ночью 14 августа Куродо по радио из Сан-Франциско узнал об окончании войны. Дядюшка Галуа, бывший когда-то консулом Франции, незаметно для жандармов пронес в лагерь коротковолновый радиоприемник. Куродо время от времени наведывался к дядюшке Галуа и слушал новости и музыкальные передачи из Сан-Франциско – города, в котором жил его отец, когда ему было столько же лет, сколько сейчас ему, Куродо.

WAR IS OVER.

Короткое объявление об окончании войны – его ни с чем не перепутаешь. Чтобы не слишком нервировать жандармов, пленники стали про себя напевать песню победы.

15 августа в полдень всех известили о том, что об окончании войны будет объявлено по радио, на этот раз на японском языке. Сам император обратится к народу, и вам будет дозволено услышать его голос. Каким голосом, с какой интонацией он будет говорить? – к пленным, уже погрузившимся в радость освобождения, вернулось любопытство. К полудню у домов бригадиров стали собираться старики и молодежь, мужчины и женщины. На улицу вынесли грубый деревянный стол, на него положили подушку, на подушку, будто статую будды, бережно водрузили радиоприемник. Жители уселись вокруг стола и склонили головы в низком поклоне. Куродо наблюдал за этой картиной с крыши дома дядюшки Галуа, находившегося немного поодаль, и удивлялся: с каких это пор радиоприемникам стали оказывать такие почести.

Голос императора, который он слышал впервые в жизни, на самом деле принадлежал не этому миру.

На земле никто больше не мог так говорить. А если и мог кто-то, то мертвые, призраки или боги – в любом случае страшные существа. Так думал Куродо. Радиоприемник, восседавший на троне из подушек, ловил волны с того света и передавал, то и дело прерываясь, слова его великого правителя.

Рескрипт был выдержан в традиционной форме, отчего слова были абсолютно непонятны. Даже отец, который знал японский в совершенстве, мало что понял. И в ушах жителей деревни нефритовый голос был окутан смутным фиолетовым туманом. Они разобрались в смысле сказанного только после того, как диктор передал высочайшие слова императора языком этого мира.

«Нашим добрым и верным поданным. Глубокие размышления об общей направленности развития мира и о положении, сложившемся в сие время в нашей империи, привели нас к решению нормализовать ситуацию в стране, прибегнув к чрезвычайным мерам.

Враг применил новую безжалостную бомбу, способную произвести воистину неисчислимые разрушения и уничтожить множество невинных людей. Ежели мы будем упорствовать в своей борьбе, упорство сие приведет не только к окончательному краху и гибели японской нации, но и к полной гибели мировой цивилизации. Не предотвратив это, мы не сможем спасти миллионы наших подданных. Как тогда держать нам ответ пред святыми душами наших предков?

Нашей нации предстоят непомерные трудности и лишения. Однако во имя будущих поколений мы приняли решение проложить дорогу к великому миру. В этих обстоятельствах мы должны вынести невыносимое».

Куродо слушал голос императора, звучавший будто с того света и похожий на голоса героев театра Но, а когда понял смысл его слов, подумал только одно: теперь наконец он сможет свободно поехать туда, куда хочет, свободно слушать те звуки, какие хочется.

8.8

Предсказание Джей Би сбылось. Обитатели лагеря были поражены и ошеломлены. Они поняли, хотя и с опозданием, что японцы приняли весть о поражении без сопротивления, что те, кто уверял, будто они станут сражаться до последнего, оказались обманщиками.

16 августа Куродо слушал совсем другие звуки и голоса. Эти бодрые голоса и звуки становились оживленнее день ото дня. Японцев словно подменили: решив, что для рыданий достаточно одного-двух дней, все, кто лил слезы у приемников, теперь, как один, улыбались и смеялись.

До сих пор Куродо ни разу не встречал японцев, которые бы улыбнулись ему. Обычно они смотрели на него сурово, с каменными лицами. Избегая этих злобных взглядов, Куродо старался не встречаться с ними глазами, всегда был осторожен, прислушиваясь к их голосам.

– Японцы тоже умеют улыбаться.

Услышав, как Куродо сказал это Наоми, Джей Би ответил ему.

– Я был воспитан этими улыбками. Они забыли, как улыбаться, на очень долгий срок.

– А, вот как? Значит, они копили свои улыбки?

И точно, теперь японцы пытались сразу истратить весь запас накопленных улыбок.

Полицейские и жандармы тайной полиции обходили один за другим дома, где жили иностранцы, кланялись, будто только вчера научились любезности, и с улыбкой поспешно задавали вопрос, которого от них ждали еще раньше: «Могу ли я чем-нибудь вам помочь?» Ответственные за продовольствие тоже обходили всех и раздавали припрятанные ранее саке, консервы, муку, стараясь искупить свою вину за то, что морили голодом пленных.

Война закончилась, и у Куродо впервые появилась возможность общаться со своими сверстниками. Дети обнаружили в себе способность улыбаться всегда и везде и подходили к Куродо с сияющими лицами. Куродо прежде думал, что на земле вообще не существует детей, и поначалу искал потайной смысл в улыбках маленьких японцев, но потом, когда он посмеялся вместе со всеми над пукнувшим мальчишкой, его сердце оттаяло. Его водили к тайному источнику в глубине березовой рощи, угощали сушеным бататом и курагой; поздним летом в Каруидзаве он наслаждался жизнью.

Даже через две недели после окончания войны оккупационные войска так и не появились в столице.

Боялись, что на них обрушится месть, как только они опрометчиво высадятся в Японии, ведь в этой стране даже крестьяне и служащие кричали, что скорее сделают харакири, чем сдадутся врагу. В небе над столицей низко кружили «Б-29», они не собирались сбрасывать бомбы, но их гул разрывал барабанные перепонки у горожан, которые пытались наладить свою жизнь в выжженной столице.

– Достали уже. И так все ясно. Мы все поняли. Неукротима ваша сила. Сделаем все, что скажете, только летели бы вы куда подальше, – бормотали про себя люди и смотрели вдаль на небо – небо столицы, каким оно бывает поздним летом.

Вскоре летние каникулы носившегося по полям и горам Куродо закончились. Джей Би, который во время войны работал в информационном управлении, получил от оккупационных властей повестку, и вся семья села в поезд, отправлявшийся в столицу. Для На-оми и Куродо этот день стал историческим, впервые связавшим путешествие и свободу. Все предыдущие поездки проходили под надзором, на любое изменение маршрута или для остановки на отдых требовалось специальное разрешение, к тому же его давали редко. Поэтому, увидев перед собой поезд, идущий в столицу, они сперва застыли в нерешительности. Как будто ждали окрика: «Чего замешкались! Пошли внутрь!» – от мужчины в черной форме с армейской саблей, на лице которого было написано: «Ваш закон – это я».

Однако на полицейского в черной форме и с армейской саблей, что стоял на вокзале, похоже, нашло просветление – он обратился к ним со словами:

– Проходите сюда. Если сдвинуть вещи, можно будет сесть. Подать вам багаж?

В поезд набились пассажиры, вещей у них было немного, только самое необходимое, чтобы начать новую жизнь. Еще совсем недавно сто человек, собравшихся вместе, могли соединиться в огненный шар, а теперь за какую-то неделю сто человек разбежались кто куда, начав интенсивное движение каждый по своему маршруту. Если император говорил: «Мои верные подданные, не жалейте жизни своей, станьте огненными шарами», – они тотчас следовали этому, если говорил: «Мои верные поданные, славя свободу и мир, займитесь строительством нового будущего», – они начинали двигаться по собственному усмотрению. В переполненном вагоне Джей Би со вздохом обратился к сыну. По-английски, чтобы не поняли верные поданные японского государства, ставшие свободными.

– Сейчас не к месту это говорить, но император – великий человек. И тысяча мне подобных не сравнится с ним. Ты родился в один год и в один день с наследным принцем. Один принц, другой нищий. Но ты можешь добиться большего успеха, чем принц. Потому что теперь император стал дышать тем же воздухом, что и люди в этом поезде. Всякий раз в день рождения ты, наверное, будешь вспоминать о наследном принце, но это не имеет никакого значения. Лучше ты помни о том, что в этот день умерла твоя мать. Хотя бы раз в год вспоминай о матери.