Джим Батчер - Маленькое одолжение

• Название: Маленькое одолжение
• Автор: Джим Батчер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Полиграфиздат
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-058118-4, 978-5-403-03092-2, 978-5-4215-0428-3

Гарри Дрезден. Чародей-детектив из современного Чикаго. Его клиенты, свидетели и подозреваемые — вампиры и оборотни, демоны и призраки, феи и чернокнижники.

Гарри Дрезден готов взяться за самое трудное и опасное дело. Но, что бы ни случилось, он всегда принимает сторону добра и справедливости…

Однажды, в страшно холодный и снежный Хэллоуин, Гарри Дрезден повстречал Королеву Воздуха и Темноты Мэб, которой некогда задолжал три услуги. Мэб требует вернуть долг. Беда в том, что «маленькое одолжение», которое Гарри оказывает Мэб, приводит к большим событиям…

---

У Розанны ушло минуты две на то, чтобы оживить два старых подвесных мотора, но в конце концов они взревели, и она, отвернув нос катера от городских огней, направила его в ночную темноту.

Просто не верится, как быстро мир становится непроницаемо-черным. Странный, призрачный свет, отражающийся ночью от снега, исчез вместе с самим снегом, просто-напросто тонувшим в воде. Некоторое время далекие городские огни отражались еще от низких туч, но по мере того, как катер уходил все дальше от берега, гасло и это слабое свечение, и в конце концов я едва разбирал очертания катера и моих спутников на фоне воды.

Не знаю, как долго мы плыли так сквозь темноту. Мне показалось, около часа, но это могло быть и раза в полтора дольше. Днище катера хлопало по волнам, разбрасывая пену, оседавшую на корпусе слоем льда. Живот мой неприятно сжимался с каждым хлопком.

Потом шум моторов начал стихать и стих окончательно. Наступившая тишина сбивала с толка. Всю свою взрослую жизнь я прожил в Чикаго. Я привык к городу, его ритмам, его музыке. К гулу и шипению уличного движения, стуку колес надземки, воплям радио, гудкам клаксонов, верещанию мобильников, полицейским сиренам, музыке, животным и людям, людям, людям.

Но здесь, в центре холодной озерной пустоты, не было ничего. Ни сердцебиения города, ни голосов, ни вообще ничего, если не считать шлепков воды по корпусу катера.

Я подождал пару минут, пока катер качался на озерных волнах. Теперь, когда мы не рассекали их, мне казалось, что они начинают кренить его на угрожающе опасный угол, но я не собирался начинать хныкать первым.

— Ну? — спросил Саня секунд за пять до того, как я готов был сломаться. — Чего мы ждем?

— Сигнала, — невозмутимо ответила Розанна. — Я не имею ни малейшего желания пробить дно о камни и потопить нас всех, дорогой мой зверь.

Я полез в карман ветровки и достал химический фонарь. Я сорвал упаковку, согнул пластиковую трубку и встряхнул ее. Разгоревшийся зеленоватый свет позволил разглядеть наше непосредственное окружение, отчего все за его пределами сделалось еще темнее.

Розанна обернулась посмотреть на свет. Где-то по дороге ее человеческая фигура изменилась, превратившись обратно в краснокожую, козлоногую, крылатую демонессу, какой видел я ее в Аквариуме. Ее глаза, и карие человеческие, и светящиеся зеленые, уставились на химический свет, и она улыбнулась, выставив белые, остроконечные клыки.

— Никакой магии, а, чародей? Неужели ты так страшишься того, что сила твоя окажется тебе неподвластна?

На таком расстоянии от берега, в окружении водных масс трудно сложить даже небольшое заклятие — но я не сомневался: Розанне это известно не хуже моего, если только огонь, который она на моих глазах разбрасывала вокруг там, в Аквариуме, мог служить этому подтверждением. Однако же я напомнил себе о ледяной воде, которая течет в моих жилах.

— По большей части мне кажется, эти химические огни просто красивы, — ответил я. — Кстати, знаете ли вы, что эти штуки использовались в качестве крови Хищника в том кино с Арнольдом Шварценеггером?

Улыбка ее немного померкла.

— О чем это вы говорите?

— Вот она, проблема с вашей почти бессмертной братией, — вздохнул я. — Цитаты из поп-культуры вы не заметите даже тогда, когда она разжевана и положена в рот вашему носителю.

Сидевший на корме Саня закашлялся.

Мгновение Розанна с непроницаемым видом смотрела на него. Потом по лицу ее пробежала едва заметная тень досады, она отвернулась от него и пошла на нос катера. Там она замерла, глядя в темноту, охватив плечи руками, завернувшись в крылья как в плащ или одеяло.

Это не укрылось от Сани. Сначала он пытался скрыть ухмылку, но реакция Розанны привела его в неловкое замешательство. Он открыл рот, словно собираясь сказать что-то, но нахмурился, тряхнул головой и, отвернувшись, принялся смотреть в воду. С неба продолжали, вращаясь, падать крупные хлопья снега, окрашенные химическим фонарем в изумрудный цвет. Майкл начал вполголоса напевать псалом. Должно быть, слышал эту песню в исполнении каких-нибудь баптистов. Голос у него оказался приятный — сочный, ровный.

Я подошел к Розанне.

— Скажите мне кое-что, — тихо сказал я ей. — Этот ваш образ скорбящей девы — много ли Рыцарей убито с его помощью?

Взгляд ее глаз — обеих пар — метнулся вбок, на секунду скользнув по мне, и снова уставился в темноту.

— Что вы хотите сказать?

— Вы прекрасно меня понимаете. У вас замечательная аура безутешного горя. Вы выглядите скорбной, трагической и красивой. Вы буквально излучаете «спаси меня, спаси меня!» Такие вещи как магнитом притягивают отважных молодых людей, так и рвущихся увезти вас от беды на белом коне.

— Вы обо мне так думаете? — удивилась она.

— Леди, — ответил я. — Год или три назад я сам бы стоял в этой очереди первым. Блин, если мне покажется, что вы серьезно подумываете выйти из игры, я, возможно, до сих пор помог бы вам. Но я не думаю, что вы желаете выйти из игры. Я думаю, если бы вы и впрямь были такими жалостными, вы бы не контролировали своего Падшего — он контролировал бы вас. Я думаю, вы неспроста стали правой рукой Тессы. Из чего следует, что либо эта трагическая, попавшая в беду дева мало чем отличается от крокодиловых слез, либо лицемерие такого эпического масштаба говорит о каких-то серьезных психологических проблемах.

Она молча смотрела в темноту.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил я.

— Почему вы не произнесете этого громче? — спросила она не без горечи в голосе. — Если вы считаете меня такой, ваших друзей необходимо предупредить о моем предательстве.

— Верно, — кивнул я. — Я сделаю это, и тогда ваши глаза наполнятся слезами, и вы отвернетесь от меня. Вы дадите им увидеть, как по вашей щеке катится слеза, а потом немного повернете голову, чтобы ветер сбил волосы, закрыв лицо. Может, позволите дрогнуть плечам. И в результате налицо большой, злой и подозрительный чародей, не способный ни простить, ни понять, нападающий на бедную маленькую девочку, попавшую в неприятную ситуацию и желающую единственно любви. Имейте ко мне хоть немного уважения, Розанна. Я не собираюсь помогать вам подставлять их.

Светящиеся зеленые глаза повернулись и внимательно посмотрели на меня. Рот Розанны шевельнулся, но голос из него послышался другой, хотя тоже женский.

— Ласкиэль научила тебя многому о нас.

— Можно сказать и так, — согласился я.

Где-то впереди и чуть правее вспыхнул в темноте огонь — сигнальный костер, решил я. Трудно сказать, как далеко от нас он находился: ночь и снегопад мешали определить расстояние.

— Вон, — пробормотала Розанна. — Туда. С вашего позволения…

Она вернулась к штурвалу, и тут над озером пронесся порыв ветра. Собственно, в этом не было ничего нового. Ветер дул с самого начала снегопада. Однако что-то насторожило меня в этом ветре. Что-то в нем ощущалось неправильное.

Мне потребовалось три или четыре секунды, чтобы понять, что не так.

Ветер дул с юга. И он был теплый.

— Ого, — произнес я, поднял светящуюся трубку и принялся вглядываться в воду рядом с катером.

— Гарри? — спросил Майкл. — Что случилось?

— Чувствуете этот ветер?

— Да, — ответил Саня по-русски. В голосе его слышалось замешательство. — Он теплый. А что?

Майкл, наконец, понял.

— Лето идет, — сказал он.

Розанна глянулась на нас через плечо.

— Что?

— Доставьте нас на сушу, — сказал я. — Твари, которые охотятся на меня, не особенно будут переживать, если уберут вместе со мной и вас.

Она повернулась обратно к штурвалу и включила зажигание. Моторы лязгнули, кашлянули, но не завелись.

Ветер крепчал. Теперь с неба падал уже не снег, а холодный дождь. Слой льда, которым обрастал катер, становился толще почти на глазах. Волнение тоже усилилось, и катер плясал на воде как пробка.

— Ну, давай, — услышал я свой собственный голос. — Давай же!

— Смотрите! — воскликнул Саня, указывая куда-то за борт.

Что-то длинное, коричневое, скользкое и пористое выметнулось из воды и обвилось вокруг руки русского чуть ниже локтя.

— Боже мой! — охнул он по-русски.

Еще два щупальца, вынырнув из воды с разных сторон, схватили Саню — одно за запястье той же руки, второе за голову. Мощным рывком они потянули его за борт в то самое мгновение, когда я опомнился и бросился ему на помощь. Мне удалось схватить его обутую в башмак ногу прежде, чем он перевалился в воду. Упершись ногой в фальшборт, я изо всех сил потянул Саню обратно.

— Майкл!

Подвесные моторы снова почихали, окутались дымом и стихли.

— In nomine Dei Patri! — взревел Майкл, выхватывая «Амораккиус» из ножен. Сияющий клинок описал дугу и одним взмахом отсек удерживавшие Саню щупальца. При соприкосновении со сталью «Амораккиуса» бурая ткань щупалец обугливалась и съеживалась как тонкая бумага от открытого огня.