Сергей Утченко - Юлий Цезарь

• Название: Юлий Цезарь
• Автор: Сергей Утченко
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1976

---

Итак, самостоятельная и чуть ли не решающая политическая роль римской армии в конце 40–х годов I в. до н. э. бесспорна, но хотелось бы со всей определенностью подчеркнуть, что основы этой политической самостоятельности были заложены все же раньше, т. е. во времена Цезаря, и в значительной мере благодаря самому Цезарю. В этом плане небезынтересно рассмотреть вопрос о понимании социально–политической роли армии и о методах использования (или «воспитания») армии такими двумя военными и политическими деятелями, как Сулла и Цезарь.

Согласно широко распространенной, пожалуй, даже общепринятой точке зрения, Сулла и Цезарь, используя армию как некое орудие для установления военной диктатуры, действовали сходным образом. Цезаря следует поэтому считать, во всяком случае в принципе, преемником и продолжателем дела Суллы. Но с подобными утверждениями едва ли можно согласиться, поскольку в данном случае односторонне подчеркиваются черты сходства и игнорируются не менее существенные черты различия.

Для Суллы армия была чисто военной, т. е. «грубой», силой, которую хоть и можно было использовать для определенного давления в ходе политической борьбы, но которая не была еще достаточно консолидированной организацией, имевшей самостоятельное значение или хотя бы занимавшей самостоятельные позиции в этой борьбе. Вполне вероятно, что римская армия в 80–х годах действительно еще и не могла претендовать на такую роль, не «дозрела» до нее, а Сулла не пытался «воспитывать» воинов в подобном духе. Недаром он, когда чисто военная надобность миновала, поспешил армию распустить и в своих поисках более или менее долговременной опоры пошел по пути организации поселений ветеранов в Италии и дарования гражданских прав рабам проскрибированных в самом Риме («Корнелии»).

Принципиально иное отношение к армии и иное понимание ее роли в политической борьбе мы можем проследить у Цезаря. В отличие от Суллы он видел в армии уже не просто вооруженную силу. Цезарь пришел к руководству армией после того, как им был накоплен определенный опыт политической деятельности, более того, именно вследствие и в результате данного опыта. Разочаровавшись в римской «демократии», не считая эти силы надежной опорой, Цезарь фактически (быть может, и осознанно!) подставил на их место новую политическую организацию — римскую армию. Поэтому его руководство армией действительно носило характер политического руководства. Воспитание в солдатах этой армии новых основ дисциплины, преданности, инициативы, новых понятий о профессиональной чести и других специфических качеств, о чем уже довольно подробно говорилось, все это было отнюдь не самоцелью, но имело вполне определенную направленность, ибо армия, с точки зрения Цезаря, должна была теперь служить не только военной, но и политической опорой. Это и понятно: в условиях римской действительности, т. е. при отсутствии политических партий, при деморализации городского плебса и растущей политической индифферентности сельского населения, лишь армия, будучи наиболее консолидированной организацией, могла взять на себя эту ответственную роль.

Подобное понимание роли и значения армии было, очевидно, не чуждо Цезарю уже в конце его консулата и могло, конечно, только окрепнуть в годы гражданской войны. Правда, по окончании войны Цезарю полагалось, как и всем его предшественникам, распустить армию, однако это было им выполнено, видимо, лишь частично, не до конца. Как знать, не потому ли и возник столь быстро проект грандиозного по своим масштабам парфянского похода, дабы не совершать роковой ошибки, не лишать себя наиболее действенной опоры, не оказаться в состоянии «блестящей изоляции». Конечно, представление об армии как об орудии, пригодном главным образом для повседневного и мелочного вмешательства в политическую жизнь и борьбу, было бы совершенно неправильным и даже вульгаризированным (во всяком случае для данного периода), тем более что в подобном вмешательстве пока не было никакой нужды. Опора на армию, титул императора как praenomen создавали в первую очередь некий моральный авторитет, и только в самом глубоком его подтексте лежало представление о грубой материальной силе, о принуждении.

Перейдем к другому аспекту вопроса о социальной опоре Цезаря — к его колонизационной и гражданско–правовой политике. В ходе гражданской войны Цезарь, как мы знаем, не раз имел возможность убедиться на практике, как важно иметь в провинциях опорные пункты не только военного, но и политического значения. От подобного убеждения по существу всего лишь один шаг до соответствующего вывода о даровании гражданских прав (группам лиц или целым общинам) и основании колоний в провинциях как средстве укрепления собственного политического положения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что с именем Цезаря впервые связывается основание колоний в массовом масштабе в таких провинциях, как Галлия, Испания, Африка, Иллирик, Эпир, Ахайя, Азия, Вифиния–Понт. Светоний сообщает, что по колониям вне Италии было распределено до 80 тысяч граждан. Колонии–выводились без специальных обращений к народному собранию, при помощи легатов. Это еще раз подчеркивает то обстоятельство, что ныне ветеран–колонист своим обеспечением был обязан не государству, но персонально (и полностью!) своему вождю, императору. Конечно, в колонии, основанные Цезарем, выводились не всегда ветераны, но в интересующем нас плане это обстоятельство ничего не меняет. Это были, как правило, колонии двух типов: колонии солдат (удовлетворение претензий на получение земельных участков) и колонии «пролетариев» (попытка улучшения условий жизни низших слоев населения Рима). В обоих случаях выведение колоний содействовало как укреплению римского влияния, романизации населения провинций, так и росту политического авторитета их основателя, их покровителя.

Что касается гражданско–правовой политики Цезаря, то и здесь, очевидно, могут быть отмечены две тенденции. С одной стороны, небывалый до сих пор масштаб распространения гражданских прав (римского и латинского права) вне Италии. Гражданские права предоставлялись целым общинам и даже отдельным провинциям. Как мы знаем, этот процесс начался с Галлии и Испании. Еще в 49 г. был принят закон Цезаря, который включал жителей Цизальпинской Галлии в число римских граждан, и в том же самом году прошел закон, в соответствии с которым предоставлялись права муниципия Гадесу. Несомненно, что распространение гражданских прав в таких широких масштабах содействовало развитию муниципальных городских форм в провинциях. Не случайно поэтому некоторые исследователи считают, что единообразие муниципального устройства, устанавливаемое соответствующим законом Цезаря, может быть распространено не только на Италию, но и на провинциальные общины и города.

С другой стороны, в гражданско–правовой политике Цезаря весьма заметно ощущается и некая «охранительная» тенденция, т. е. определенное торможение процесса распространения гражданских прав. Это следствие традиционного пути дарования прав, дарования «выборочного», в качестве награды (praemium). Цезарь в этом смысле поступал по отношению к провинциям совершенно так же, как вообще поступали римляне на протяжении трехсот лет по отношению к италийским общинам и городам. Он не стремился уничтожить «персональность» прав или правовое различие между римлянами и перегринами, создав таким образом «класс единых подданных единого властителя». Он никоим образом не хотел обесценить привилегии римского гражданства, римского народа, не пытался вовсе вытеснить старых граждан, дабы заменить их новыми, которые стали таковыми по его милости.

Чем объяснить наличие этих двух как будто противостоящих друг другу тенденций в гражданско–правовой политике Цезаря? Оно объясняется, на наш взгляд, тем, что эта политика, эта деятельность Цезаря на самом деле имеют две стороны. Первая из них, субъективная, целиком определялась не каким–то глубоким пониманием исторических задач и перспектив рождающейся империи, которое якобы было свойственно Цезарю, но всего лишь удовлетворением текущих, злободневных нужд и вопросов. Что это именно так, подтверждается прежде всего избранием «традиционного» пути дарования прав, а следовательно, и отсутствием какой–либо особой и строгой системы во всех этих мероприятиях. Самый принцип выборочного награждения римским гражданством как неким praemium заставлял проводить это награждение от случая к случаю, по мере практической нужды или целесообразности.

Вместе с тем в гражданско–правовой политике Цезаря наличествует и другая, объективная сторона. С этой точки зрения мероприятия Цезаря, связанные с распространением гражданских прав вне Италии независимо от их насущно–злободневного характера и от воли их инициатора, имели большое принципиальнее значение для укрепления римской державы и складывания ее новой административно–политической структуры. И хотя в провинциях еще сохраняется различие правового статуса колоний и муниципиев, тем не менее этим городам римского (или латинского) права все в большей степени становится свойственна одна общая черта, одна принципиально важная особенность. Они превращаются именно в провинциальные — в прямом и переносном значении этого слова — города, утрачивая с течением времени своеобразные признаки самостоятельных полисов. Все в большей и большей степени они превращаются лишь в membra imperii.