Сергей Утченко - Юлий Цезарь

• Название: Юлий Цезарь
• Автор: Сергей Утченко
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1976

---

Как бы то ни было, но при этом столкновении с противником повторилась в меньших масштабах та же ситуация, что впервые возникла под Диррахием: как тогда Помпей по своей инициативе прекратил сражение и не довершил победы, так теперь поступил помпеянец Петрей. В принципе оба раза враги Цезаря имели возможность полностью его разгромить и уничтожить, пока он еще недостаточно прочно обосновался на новом для него театре войны и находился явно в невыгодном положении, но оба раза эта возможность была упущена.

Малочисленность прибывшего подкрепления, неудачное сражение, наконец, общая ситуация в Африке — все это свидетельствовало о внушающем тревогу несоответствии между силами Цезаря и масштабами стоящих перед ним задач. Но не сумели пока объединиться и его враги. Правда, Сципиону, который, оставив в Утике большой гарнизон, выступил с восемью легионами и тремя тысячами всадников, удалось подойти к Лабиену и Петрею. Примерно в трех милях от расположения Цезаря они разбили общий лагерь. Сюда же должен был подойти с большими силами конницы и пехоты царь Юба.

Если бы это произошло, положение Цезаря стало бы критическим. Но когда Юба подходил к назначенному месту встречи, ему стало известно, что мавретанский царь Бокх в союзе с бывшим катилииарием, командиром крупного отряда добровольцев Публием Ситтием вторгся в пределы его страны, захватил несколько городов, в том числе и главный город Нумидии — Цирту. Тогда Юба, решив, что, пожалуй, лучше позаботиться о себе и своем царстве, чем идти на риск быть изгнанным из него ради желания помочь другим, повернул обратно и даже вскоре отозвал вспомогательные войска, отправленные им ранее Сципиону. Таким образом, объединения сил противника пока не произошло.

Цезарю же не оставалось ничего другого, как форсировать присылку новых подкреплений, и он отдает грозные приказы и распоряжения, как можно скорее переправить ему войска из Сицилии, предупреждая, что он не собирается делать никаких скидок на зиму или плохую погоду. Провинция Африка, сообщает он, погибает, и враги разоряют ее вконец; если не прийти ей сейчас на помощь, то во всей стране не останется ничего, кроме голой земли, не уцелеет ни одной кровли, под которой можно было бы укрыться.

Военные действия тем не менее на какое–то время затихли, противники ограничивались взаимными демонстрациями и мелкими стычками. Примерно в середине января прибыл второй транспорт; силы Цезаря были дополнены двумя легионами (13–й и 14–й легионы) ветеранов, 800 всадниками и 1000 стрелков и пращников. Почти одновременно с этим претор Саллюстий, захватив на острове Керкина (Малый Сирт) большие запасы хлеба, отправил его на грузовых судах в лагерь Цезаря под Руспиной.

Получив подкрепления и обеспечив себя на некоторое время продовольствием. Цезарь, к удивлению своих противников, неожиданно снялся с лагеря и двинулся по направлению к городу Узита (к югу от Руспины). Еще на марше произошло довольно крупное кавалерийское сражение, в котором была разбита и обращена в бегство вражеская конница (ею командовал Лабиен). Попытка Цезаря вызвать Сципиона на решающую встречу в районе Узиты, однако, успеха не имела: Сципион предпочитал пока оборонительную тактику и проявлял крайнюю осторожность.

Он неоднократно обращался к Юбе с требованием помощи. Несколько уладив дела в собственном царстве, Юба наконец откликнулся на призыв и появился перед лагерем Сципиона, приведя с собой три легиона пехоты, 30 слонов и большое количество всадников и легковооруженных. Снова произошло несколько крупных кавалерийских стычек, причем, как правило, цезарева конница брала верх, но решающего сражения противник по–прежнему избегал.

Тем временем к Цезарю прибыли из Сицилии еще два легиона ветеранов — 9 и и 10–й. Несколько раз возникала такая ситуация, что противники выводили свои войска из лагерей, строили их в боевом порядке друг перед другом и, прождав несколько часов, расходились. Тогда Цезарь, который считал теперь свои силы уже достаточными и для которого затягивание военных действий становилось явно невыгодным, решается на довольно радикальное изменение тактического плана военных действий.

Не задерживая отныне легионы долгое время на одном и том же месте, перебрасывая их под предлогом добывания провианта от одного пункта к другому, он наконец находит то, что искал, и располагается лагерем у прибрежного города Тапса. В тот же день он начинает обносить город осадными укреплениями. Такая явная демонстрация и стремление захватить этот важный и хорошо укрепленный город, кстати говоря уже блокированный флотом Цезаря с моря, имели смысл прежде всего как дерзкий вызов противнику, вызов, на который уже невозможно было не реагировать.

Знаменитое сражение при Тапсе произошло 6 апреля 46 г. И хотя оно действительно знаменито, а по своему значению для общего хода гражданской войны не уступает Фарсальской битве, картина его во многом остается неясной. Конечно, следует исходить из описания этого сражения автором «Африканской войны», поскольку он не только современник, но, по всей вероятности, очевидец и участник сражения. Но тем не менее его описание вызывает некоторое недоумение: оно слишком лапидарно, значение самой битвы никак не подчеркнуто, много внимания уделено случайным эпизодам.

Сципион не успел еще полностью укрепить свой новый лагерь, как неожиданно развернулось сражение. Солдаты Цезаря заметили растерянность и страх застигнутого, видимо, врасплох противника и начали умолять своего полководца немедленно подать сигнал к бою. Цезарь сопротивлялся, даже уверял, что не желает сражения, как вдруг без всякого его приказа на правом фланге войск прозвучал боевой сигнал. По этому сигналу когорты со знаменами ринулись вперед; попытки центурионов удержать легионариев от самовольной атаки оказались безуспешными, и тогда сам Цезарь, дав пароль «Счастье», поскакал на врага.

Сражение, по данной версии, было быстротечным, а победа — полной. Когда остатки разгромленного войска пытались спастись бегством в лагерь, то оказалось, что оба более отдаленных лагеря (Афрания и Юбы) тоже уже захвачены цезаревыми солдатами. Ожесточившиеся ветераны никому не давали пощады; потери врага только убитыми достигли 10 тысяч человек, потери же Цезаря были ничтожны.

Таков рассказ автора «Африканской–войны». Описания этого сражения более поздними авторами еще лаконичнее (быть может, только за исключением Диона Кассия), но содержат ряд «разночтении» и заставляют предполагать использование нескольких источников, до нас явно не дошедших. Так, Аппиан в отличие от вышеизложенной версии говорит о затяжном характере сражения (до позднего вечера) и о победе, давшейся с трудом. Плутарх прямо указывает на существование различных версий: по одной из них Цезарь вообще не принимал никакого участия в деле, так как перед началом боя у него начался припадок эпилепсии. Тот же Плутарх приводит несомненно преувеличенную цифру потерь помпеянцев убитыми: 50 тысяч человек.

Оставив после сражения три легиона у Тапса для дальнейшей осады города (и два легиона у г. Тиздры), Цезарь с остальными силами спешно двинулся по направлению к Утике. Это был последний оплот помпеянцев. Комендант Утики Катон сумел превратить город в надежную крепость и собирался, видимо, оказать Цезарю стойкое сопротивление. Но население Утики ему не сочувствовало, а все те, кто открыто поддерживал помпеянцев, были в панике и помышляли о бегстве.

Учтя общую ситуацию, Катон понял бесперспективность и безнадежность сопротивления. С этого момента он не пытался никого переубеждать или задерживать, наоборот, оказывал содействие всем, кто хотел бежать, выделяя суда, снабжая припасами на дорогу. Когда к Утике подошел помпеянец Марк Октавий с уцелевшими двумя легионами и направил к Катону своего человека с предложением о разделе власти и командования, то Катон только сказал, обращаясь к друзьям: «Можно ли удивляться тому, что наше дело погибло, если властолюбие не оставляет нас даже на самом краю бездны!»

Трагический и вместе с тем славный конец этого стойкого и последовательного борца за сенатскую республику, этого непримиримого врага Цезаря, этого ярого адепта стоического учения произвел на современников (да и на ближайших потомков!) неизгладимое впечатление. Последние часы Катона описаны в источниках куда более подробно и более красочно, чем, например, битва при Тапсе.

Поужинав, как обычно, с друзьями и отправляясь ко сну, Катон, ни в чем не отступая от своих привычек, обнял сына и сердечно попрощался с присутствующими. Войдя в спальню, он обнаружил, что меч, всегда висевший в его изголовье, куда–то исчез. Тогда он стал требовать, чтобы меч ему вернули, и в гневе кричал, что домашние предают его врагам, ибо чем он сможет защитить себя, если враг внезапно вторгнется ночью. Убедив вернуть ему меч (или кинжал), он спокойно лег и перед сном решил перечитать диалог Платона о бессмертии души (т. е. «Федон»). После этого он крепко заснул: даже за дверьми спальни слышен был его храп, а проснувшись под утро, нанес себе удар мечом в живот, ниже груди.