Виталий Гладкий - Архивных сведений не имеется

• Название: Архивных сведений не имеется
• Автор: Виталий Гладкий
• Жанр: Детектив

---

Хохот и шутливая перебранка заставили его оторвать отяжелевшую голову от земли – из рощи высыпали немецкие солдаты и окружили пленников.

"Вот гады!" – ярился Никифор, шепотом матерясь и растирая снегом побелевшие кончики пальцев.

– О, рус Иван, карашо! Са-пер… Сигаретен, битте… – тыкали немцы курево пленникам.

Дато, измотанный физически и морально, упал возле Алексея. Ему пришлось тяжелее всех – наскоро обученный немцами тонкостям саперного дела, он прошел весь маршрут с превеликим трудом; только неуемная жажда выжить помогла ему собрать всю свою волю и доползти к опушке.

В настоящий поиск пошли через сутки. Дул легкий ветерок и поземка шуршала по сугробам, заметая следы. На этот раз разведчиков вел сам обер-лейтенант Шнитке, что доказывало серьезность намерения немцев.

По старому следу, обозначенному вешками, вышли к уже знакомой роще, затем по дну глубокой балки миновали передний край. Нейтральная полоса представляла собой перепаханное авиабомбами и снарядами кукурузное поле: вокруг припорошенных снегом воронок щетинились изгрызенные осколками стебли, на которых лохматилась тонкая кожура початков.

Теперь ползли гуськом. Впереди Никифор, затем с интервалом примерно в десять метров Дато, Гриценко и Алексей; передний, привязанный за ногу веревкой, следующий за ним – вокруг пояса. Конец веревки, прикрепленный к ноге Алексея, держал сам Шнитке.

Вскоре вдоль борозды, проложенной пленниками, зачернели первые мины, противотанковые и противопехотные, обезвреженные Никифором: их тут же забрасывали снегом немецкие разведчики.

Советский передний край неумолимо приближался. Все чаще в порывах ветра прорывался запах дыма, а однажды чей-то звонкий смех, подхваченный поземкой, раздался так близко, что осторожный Шнитке держал их в полной неподвижности минут десять.

Кроша зубы, раздирая в кровь губы и десны, Алексей с остервенением грыз неподатливую пеньку веревки. Он знал, что то же самое делают Дато и Гриценко. Когда Гриценко подал условный сигнал – дернул за веревку три раза – ее измочаленный конец был уже крепко зажат в руках Алексея.

Неразряженную мину, тщательно присыпанную снегом, он заметил по засечке, сделанной Никифором в твердой корке наста. Сняв засечку локтем, чтобы не вызвать подозрений у Шнитке, Алексей, затаив дыхание и напрягая все силы, приподнялся на руках и проскользнул, как до того сделали его товарищи, над смертоносной противопехоткой.

Полз по борозде, считая в горячечном возбуждении метры пути. Только бы ничего не заметил, не заподозрил Шнитке. Только бы…

Взрыв взметнул на поле снежный султан и вмиг разбудил кажущееся дремотное спокойствие переднего края: дробно раскатились звуки автоматных очередей, хлестко защелкали винтовки, взахлеб залаяли пулеметы. Взлетели в небо ракеты, безжалостным мертвым светом ощупывая каждую пядь земли на нейтральной полосе, наперебой заговорили минометы.

Ответили и немцы – на всю мощь заработали средства огневой поддержки разведки.

Кромешный ад заполыхал над кукурузным полем, когда ударила артиллерия. "Чья?" – Алексей уже не прислушивался: сжавшись в комок, он попытался поглубже втиснуться в небольшую воронку.

Последнее, что он запомнил, был огромный алый цветок: отшвырнув в сторону снежное крошево вперемешку с комьями земли, он раскрыл прозрачные лепестки и начал стремительно расти ввысь к взвихренному небу.

11

Вертолет покачивало на невидимых глазу воздушных волнах. Внизу струились речные долины, укрытые снегом, щетинилась деревьями тайга, окружая лысые сопки.

– Эй, капитан! – стараясь перекричать шум винтов, позвал его один из пилотов. – Тебя… – подал ему наушники рации.

– Савин слушает! – прижимая покрепче пластмассовую чашечку к ушной раковине, капитан заорал что было мочи.

– Вы чего кричите! Я не глухой, – чистый и звонкий голос в наушниках. – Вызываю Магадан. Прием… Говорите…

– Савин, как слышишь?

– Отлично. Кто говорит?

– Кудрявцев. Не узнал?

– Саша, ты? Какими судьбами?

– Шеф срочно отфутболил тебе в помощь. К сожалению, опоздал на час. Слушай, бумага и ручка есть?

– Конечно.

– Записывай.

– Минуту… Давай.

– Колпин Сергей Петрович, 1920 года рождения; паспорт: серия… номер…

– Саша, не торопись…

– Повторяю… Записал? Оверченко Олег Максимович, 1934 года рождения; паспорт: серия… номер… Боря, все это "липа". Оба вылетели в Хабаровск ночным рейсом, как ты и предполагал. У меня все. Как у тебя?

– Похоже, что есть след…

– Удачи тебе, Боря! До скорого!

– Спасибо…

Савин вернулся в салон, где подремывали два сотрудника Хабаровского уголовного розыска, которых дали ему в помощь. "Крепкие ребята" – позавидовал их спокойствию Савин и прильнул к иллюминатору: внизу по левому борту, неторопливо по сравнению с вертолетом, ползла гусеница скорого поезда Хабаровск – Москва.

По прилету в Хабаровск капитана ждали обнадеживающие новости – оперативные группы в аэропорту и на железнодорожном вокзале проделали поистине титаническую работу. Человек в дубленке и барсучьей шапке покинул самолет одним из первых. Удалось разыскать водителя таксомотора, который доставил его на железнодорожный вокзал. По его словам, пассажир имел при себе вместительный саквояж из черной искусственной кожи; попутчиков с ним не было. Похоже, что второй, если он летел этим рейсом, или остался в городе, или добрался другим транспортом. Второй вариант, предполагал Савин, – более достоверный: Янчик и тут остался верен себе.

На вокзале след Христофорова снова был утерян, и оперативникам пришлось изрядно постараться, чтобы вновь его отыскать. Помог в этом дежурный по автоматическим камерам хранения багажа молодой сержант, практикант школы милиции, которому показали фоторобот Христофорова, переданный по фототелеграфу из МУРа. Оказалось, что Христофоров появился в помещении автоматических камер хранения и некоторое время ожидал свободную ячейку, стараясь не выделяться из толпы пассажиров, которые стояли в очереди, что ему не очень удавалось, так как он был одет явно не по сезону – в легкий кожаный плащ и меховую шапку из шкуры нерпы.

Вскрыв вместе с понятыми автоматические боксы, оперативники изъяли туго набитый саквояж, в котором нашли дубленку, барсучью шапку, смену белья, механическую бритву, банку растворимого кофе.

Значит, Христофоров, сменив опять, словно змея, свою шкуру – приметную верхнюю одежду, видимо, решил уехать из Хабаровска по железной дороге: дежурный по вокзалу заметил его на перроне среди отъезжающих.

Но как далеко он решил ехать? А если это просто отвлекающий маневр? От Раджи можно было ожидать любого подвоха. Если он все-таки в поезде, то явно его конечной целью будет не Москва – в этом Савин не сомневался.

Как бы там ни было, а проверить поезд Хабаровск – Москва нужно обязательно, и Савин немедля вылетел ему вдогонку.

И все-таки, неоднократно задавал себе вопрос капитан, почему Христофоров-Раджа так упрямо заметает следы? Скрывается от милиции? Причина для этого должна быть веская. В самом деле, какие обвинения ему может предъявить следствие? Валютные операции? Это еще как сказать, за руку его никто не поймал, а доказательства собрать невероятно сложно. Торговля золотом? Опять-таки нужны доказательства и надежные свидетели, а в том подпольном мирке, где вращался Христофоров, вряд ли кто согласится выложить все, как на духу, – им подавай документальный факт, да и то на откровенность и чистосердечное признание надеяться трудно.

Единственная зацепка – украденная Карамбой коробка из-под шприца с золотым песком. Но и здесь нюансов хоть отбавляй: Христофоров – зверь стреляный и на такой случай найдет отговорок целую кучу – поди разберись, где правда, где ложь, а суду нужна полная определенность: закон есть закон.

Тогда почему, почему Христофоров ударился в бега?! Неужели он каким-то образом причастен к убийству лже-Ахутина? Или старика-профессора? Какая взаимосвязь во всех этих событиях? В вагон Савин вскочил с оперативниками буквально на ходу: нужно было успеть проверить состав до прибытия на ближайшую узловую станцию, где Христофоров и его попутчик, если, конечно, он был здесь, могли затеряться среди пассажиров. Поэтому капитан принял решение не мешкать и встретил скорый на одном из полустанков, где состав останавливался на несколько минут.

Проверку начали с головы поезда под видом контролеров: Савин переоделся в форму железнодорожника (что было нелегкой задачей при его телосложении), и два других сотрудника перекрывали входные двери с обоих концов вагона.

Савин, начальник поезда и пожилая женщина-контролер прошли уже шесть вагонов поезда, а результаты были пока неутешительными: ни Христофорова, ни коренастого в них не оказалось. Повязку с головы капитан снял и теперь изредка незаметно прикасался к ране, которая давала знать о себе легким зудом.