Юрий Щербак - ЧЕРНОБЫЛЬ

• Название: ЧЕРНОБЫЛЬ
• Автор: Юрий Щербак
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Мы разработали схему приема, подвели шланги с водой, принесли стулья. Шкафчики поставили, чтобы люди могли переодеться.

И когда приехали автобусы - они очень нас неприязненно встретили, эти люди. Потому что они несколько часов кружили по городу, а выехали из центров сосредоточения - из центральных районных больниц Полесского и Иванкова - еще утром. С ними были маленькие дети. Как потом оказалось, дети были абсолютно здоровы, но никто тогда не знал - здоровы они или больны. Приехали примерно пятьдесят человек. И представьте себе - их нигде не кормили. Мы замерили эти автобусы. На колесах было излучение от 10 до 20 рентген. Никто нигде не мыл эти автобусы. Они в Киев спокойненько заехали и катались по всему городу. Никто им не сказал толком - куда ехать. Они въехали со стороны площади Шевченко и, если бы знали, могли, минуя центр города, сразу приехать к нам. Но они исколесили весь Киев.

Люди уже были в больничной одежде, их уже переодели. Хотя так получилось, что их там не помыли.

И вот когда они въехали на территорию нашей больницы, они отказались выйти из автобуса. Потому что тут не лечебная помощь была нужна, а какая-то человеческая. Представляете себе - бросить свои квартиры, без одежды, без питания, дети с ними - полная суматоха. Они были очень сердиты, эти люди.

А их встречают в больнице в противочумном костюме. Вы видели противочумный костюм?

- Не только видел, но и работал в нем.

- Ну вот, представьте: на крыльце больницы стоит человек двадцать таких "космонавтов". С ног до головы запеленутые во все белое. В перчатках резиновых… И люди эти отказались выйти. Сказали: "Все, поехали. На вокзал или еще куда…" Мы тоже все были перепуганы, ожидая их. Ну, наверное, тоже с перепугу я зашел в автобус, снял перчатки, снял маску и поздоровался за руку с самыми заводилами. Иначе нельзя было. Они стоят, кричат, дети орут… Успокоились немножко. Вышли из автобуса, а дети все равно кричат, пищат… Тут с лучшей стороны показало себя руководство нашей больницы: главный врач, старшая сестра, парторг Обычно знаете какое отношение к руководству? Они там наверху, а мы вот здесь пашем… Парторг стал дозиметристом. Старшая сестра, бедная, с радикулитом, она на больничном была, но она тут рядом живет. И они пошли в автобус и детей этих на руках вынесли. Маски сняли. Они работали практически санитарами.

Выдали нам дозиметры-карандаши, мы их надели. Потом оказалось, что все это смешно. Лаборантку усадили и заводили этих больных - они действительно были все загрязнены. Слава богу, здесь инфекционное отделение и очень много душевых. Мы открыли двери в нескольких боксах и пустили два или три потока. В первую очередь женщины с детьми. Потом женщин и людей пожилого возраста, хотя в первые дни пожилых было немного. Все больше оперативный персонал с атомной станции, те, кто пострадал. Выло человек шесть из блока и те, кто работал по устранению аварии из других блоков. Поступила женщина-дозиметрист, которая там работала. У нее были лучевые ожоги. И дети с мамами. Или те, кто жил рядом со станцией, или те, кто находился в больнице и позже всех был эвакуирован. А больница там рядом с АЭС находится, и окна были открыты…

Когда отсеялась группа детей, которые не пострадали, оказалось, что группа работников станции очень квалифицированно была подобрана. Я не знаю, кто ее отбирал, до кто-то очень грамотно послал людей - и слава богу, что они попали именно к нам.

Мы их очень долго мыли. Нельзя было их ничем отмыть, особенно волосы. И потому пришлось их стричь. Срочно сбегали в операционный блок, взяли операционные ножницы и стали стричь, практически "налысо" - и женщин, и мужчин, и деток, всех. Все вещи, которые у них были, тоже были "грязные". Мы потом их сдали в спецкомбинат, они обработке не подлежали. И пижамы, и личные вещи - все это пришлось выбросить. Доходило до трагикомических моментов - вплоть до того, что выбрасывались документы разной важности. Потом, когда один больной отошел от всего этого, он месяц в этом могильнике рылся - нянечки с ним ездили, он надевал очки и рылся, пока не нашел какие-то очень важные документы.

У нас бытовые условия очень хорошие - в каждой палате туалет, ванная. Ужин у нас был - мы его подогревали-подогревали. Помыли людей по-настоящему в теплой воде с мылом, постригли, укутали, дали свежее белье, напоили чаем горячим, накормили - они увидели, что попали в лечебное учреждение. Анализ крови у всех взяли. Первую помощь оказали.

Успокоили, согрели этих людей.

А утром они проснулись - у нас парк прекрасный. Весна, птички запели, белочки в окно стучат, просят кушать - у нас больные белочек всегда подкармливали. Конечно, этим детям, истосковавшимся по тишине после крика, шума и нервотрепки, все это показалось сказкой: "Мама, смотри, - белочка!"

А закончили мы принимать этих больных часа в четыре утра. Так что первомайский праздник прошел весело. По-настоящему принять даже пятерых больных - это много для отделения. А здесь пятьдесят больных, таким навалом, на эмоциональном подъеме как со стороны больных, так и перcонала, это знаете… Надо оформить, записать все в историю болезни, провести дозиметрию. Да не один раз, а приходилось по пять-шесть раз: моем - ничего. "Грязь" остается. Хозяйственным мылом - ничего, туалетным - ничего, порошком - ничего. Пока волосы не постригли. А потом оказалось, что есть какой-то порошок защиты, достаточно насыпать его на губку и провести по волосам - и все снимает. Но этот порошок, оказывается, стоял где-то на станции Янов, целый состав там был…

Посмотрели утром на свои дозиметры - испугались: у одного - ноль, у другого - уже зашкалил. Потом оказалось, что они просто не заряжены, не работают. Кто-то где-то прыгнул или встряхнул дозиметр, и его "зашкалило". Были такие, что уже умирать собирались от этого. Потом мы выбросили эти дозиметры, работали с другими.

Так прошел первый день, затем я сменился. Больные поступали каждый день. А после праздников я вышел на работу - и встал вопрос о заведующем отделением. Ведь фактически уже новое отделение получилось. А заведующая инфекционным отделением - она заболела. Она йода перепила немножко, профилактику проводила. Она, бедненькая, не специалист по этим вопросам. Ну и меня назначили исполнять обязанности заведующего.

К этому дню у нас уже находилось примерно сто пятьдесят человек. Больные также поступали в Киевский рентгено-радиологический институт, в больницу им. Октябрьской революции, в областную больницу. Естественно, опыта лечения лучевой болезни у нас никакого не было. Никто ничего не знал. Была лишь теоретическая подготовка… Мы раздобыли дозиметры, работавшие по системе сигнализаторов. Когда подходишь к больному, он: пи-пи-пи. А к другому - он: у-у-у. Пришлось изъять их, потому как многие не могли подойти. Испугались. Несколько сотрудников, работавших здесь, убежали.

Больные, по всей видимости, "светили", что ж тут говорить - ведь накопление радиоактивного йода у них было большое. У нас тогда не было аппарата СИЧ (счетчик импульсов человека), работала гамма-камера. Мы считали импульсы и довольно верно переводили их в общепринятые единицы. Потом появились кое-какие циркуляры, по которым ни тогда, ни сейчас работать нельзя было. Особенно первые циркуляры… Вообще все инструкции и указания написаны таким эзоповым языком, что до сих пор разобраться невозможно.

Самое страшное, что никто не знал дозу облучения, полученную этими больными. Никаких карточек у них не было. Не знали мы - сколько они получили. И лечение поначалу было симптоматическое, в зависимости от жалоб больного.

У тех больных, что поступили из четвертого блока, к тому времени начался кишечный синдром - рвоты, кровавые поносы. Жаль, что не было у нас психиатра. Вольных мучили кошмарные сны, они по ночам кричали, находились в стрессовой ситуации. Нужен был окулист: некоторым попала в глаза радиоактивная вода и появились конъюнктивиты. И были ожоги. Вот так прошли первые дни. Нам создали все условия, завезли все необходимые препараты. И постепенно мы начали дифференцировать больных уже сами.

О существовании 6-й клиники в Москве мы тогда еще понятия не имели, ничего не знали, работали по каким-то циркулярам. Но нам очень помог наш Киевский институт гематологии.

К двадцатому дню у наших больных начало падать количество лейкоцитов и эритроцитов. Начался самый страшный период… К этому времени пришла помощь. 6-я клиника прислала своего специалиста, ленинградцы приехали, военные медики оказали существенную помощь.

Среди наших больных были не только операторы из аварийного блока, но и милиционеры, охрана станции, строители, которые в первые дни там остались и проводили работы. Не все, конечно, были больны. Мы начали кое-кого выписывать, и тут наша бюрократия сразу себя показала.

Мы видим - человек здоров. А выписать его не можем. Почему? Нет одежды. По какому-то постановлению его надо одеть. На двести рублей. Одеть его не можем. Пока базу нашли, пока нас прикрепили, потом они привезли все, что шло в ширпотреб, и бросили это нам. Один ботинок левый, другой тоже левый. Люди начали возмущаться. Тут старшая сестра больницы через себя перепрыгнула, но каким-то образом вышла на базу ЦУМа, и в конце концов очень здорово этих людей одели. Она себя не щадила, чтобы их одеть. Люди остались довольны одеждой.