Юрий Щербак - ЧЕРНОБЫЛЬ

• Название: ЧЕРНОБЫЛЬ
• Автор: Юрий Щербак
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Сейчас нам нужно искать оптимум системы. Оптимум в автоматизации, оптимум в человеческом вмешательстве в процессы, оптимум при решении всех организационных и технических вопросов, связанных с такими сложными технологическими системами. При этом надо создавать защитные барьеры, насколько это возможно, и на случай, когда и человек будет ошибаться, и машины окажутся ненадежными.

Вот тут я вам впервые, пожалуй, хочу высказать одну - может быть необычную - мысль. Пока мы обсуждали известное. Так вот. Все мы видим, как говорится, невооруженным глазом, что на всех этапах создания техники у нас есть некоторая недоработанность, неряшливость, что ли. На всех этапах - от создания до эксплуатации. Ото общеизвестные факты, они изложены в решении Политбюро ЦК КПСС о причинах аварии на Чернобыльской АЭС. Я все время думал

- почему же это происходит?

И знаете, прихожу к парадоксальному выводу: не знаю, согласятся со мной мои коллеги или будут камни в меня бросать, но я прихожу к заключению, что это от того, что мы сильно увлеклись техникой. Прагматически. Голой техникой. Это охватывает многие вопросы, не только безопасности. Давайте задумаемся: почему в те времена, когда мы были гораздо беднее и была гораздо более сложная обстановка, почему сумели за исторически ничтожный срок - в 30-е, 40-е, 50-е годы - поразить весь мир темпом создания новых видов техники и качеством славились? Ведь ТУ-104, когда он появился, - это был качественный самолет. Атомная станция, которую создал Игорь Васильевич Курчатов, его соратники - это было и пионерское, и хорошее решение.

Что же случилось, почему?

Первая попытка - объяснить это какими-то субъективными, организационными факторами. Но это не очень серьезно. Мы могучий народ, и огромный у нас потенциал заложен. И каждый руководитель, и каждая организационная система на каком-то историческом отрезке использовали и удачные решения, и менее удачные - но не могли же они так крупно повлиять.

И я пришел примерно к такому парадоксальному выводу: та техника, которой наш народ гордится, которая финишировала полетом Гагарина, была создана людьми, стоявшими на плечах Толстого и Достоевского…

- Это потрясающий вывод в устах технического специалиста.

- Но мне кажется, что это так. Люди, создававшие тогда технику, были воспитаны на величайших гуманитарных идеях. На прекрасном и правильном нравственном чувстве. И на яркой политической идее построения нового общества, на той идее, что это общество является самым передовым. Это высокое нравственное чувство было заложено во всем: в отношениях друг с другом, отношении к человеку, к технике, к своим обязанностям. Все это было заложено в воспитании тех людей. А техника была для них лишь способом выражения нравственных качеств, заложенных в них.

Они выражали свою мораль в технике. Относились к создаваемой и эксплуатируемой технике так, как их учили относиться ко всему в жизни Пушкин, Толстой, Чехов.

А вот в следующих поколениях, пришедших на смену, многие инженеры стоят на плечах "технарей", видят только техническую сторону дела. Но если кто-то воспитан только на технических идеях, он может лишь тиражировать технику, совершенствовать ее, но не может создавать нечто качественно новое, ответственное.

Мне кажется, что общим ключом ко всему происходящему является то, что долгое время игнорировалась роль нравственного начала - роль истории нашей культуры, - а ведь все это одна цепочка. Все это, собственно, и привело к тому, что часть людей на своих постах могла поступать недостаточно ответственно. Но даже один, плохо работая, создает в цепочке слабое место, и она рвется.

Кстати говорят, если послушать непосредственных виновников аварии

- то, в общем, цели у них были самые благие. Выполнить поручение, выполнить задачу.

- Валерий Алексеевич, а они понимали вообще, что делают?

- Они считали, что делают все правильно и хорошо. И нарушают правила во имя того, чтобы сделать все лучше. Мне так кажется.

- Но все-таки они понимали, что нарушают все правила эксплуатации реактора?

- Они не могли этого не понимать. Не могли. Потому что нарушали основные, как говорится, заповеди. Но кто-то считал, что это не опасно, кто-то - что делать так даже лучше, чем написано в инструкции, потому что, видите ли, цель у них была достойная, что ли: собраться и обязательно сделать то, что им поручено в эту единственную ночь, сделать любой ценой. Любой ценой.

Правда, это не относится к тем, кто крайне безответственно разрешил испытания и утвердил программу их проведения. Смысл эксперимента заключался вот в чем. На случай прекращения подачи пара в турбоагрегат - это аварийная ситуация - на станциях должны включаться в работу дизель-генераторы. Они набирают необходимые параметры для обеспечения блока электроэнергией не сразу, а через десятки секунд. В это время генерирование электроэнергии должна обеспечить турбина, потерявшая пар, но еще вращающаяся по инерции. Нужно было проверить - хватает ли времени выбега турбины до выхода на нужные параметры дизель-генераторов. Программа этой проверки была составлена крайне небрежно, не согласована ни физиками станции, ни конструктором реактора, ни проектантом, ни представителями Госатомэнергонадзора. Тем не менее она была утверждена главным инженером и затем им лично не контролировалась и изменялась и нарушалась в процессе исполнения.

Низкий технический уровень, низкий уровень ответственности этих людей - это не причина, а следствие. Следствие их низкого нравственного уровня.

Обычно понимают так: ага, безнравственный человек - это тот, который позволяет себе брать взятки, например. Но это крайний случай. А разве нравственен человек, который не хочет свой чертеж сделать лучше, не хочет сидеть по ночам, мучиться, не хочет искать более совершенные решения? Человек, который говорит: "Зачем напрягаться, если можно сделать такое решение, которое профессионально вроде бы кажется нормальным, хотя не является оптимальным, не является наилучшим". И вот начался процесс распространения технической отсталости. Мы ни с чем не справимся, если не восстановим нравственного отношения к выполняемой работе, какой бы она ни была: медицинская, или химическая, или реакторная работа, или биологическая.

- А как его восстановить, это нравственное отношение? После вздоха и долгой паузы:

- Ну… здесь я не могу быть пророком.

- И все-таки, Валерий Алексеевич. Представьте, что вы - министр просвещения или человек, решающий судьбы школьников. Что бы вы сделали?

- Частично я уже говорил: надо восстановить чувство ответственности, критичности, чувство нового. Был такой период времени, когда некоторые внешние условия этому мешали. Но вот сегодня у нас самый благоприятный период. Пожалуйста - нам ничто не мешает восстановлению самых лучших отечественных или национальных в нашей многонациональной стране традиций. Никто не мешает. А как это делать? Увеличивать или уменьшать долю тех или иных предметов? Я не знаю. Но я уверен, что в школу нужно приводить интересных людей. Ведь Россия всегда была сильна тем, что учитель - это человек, который в нравственном отношении чаще всего является идеалом для своих учеников.

И еще хочу сказать о неделимости общей и технической культуры. Это неделимые вещи. Если вы кусок какой-то изымаете, связанный с историей нашего отечества или с нашей литературой, если вы к чему-нибудь ослабили внимание - это обязательно бумерангом вернется - в силу неделимости культуры. В равной степени нельзя все отдать литературе и искусству и забыть про технику. Мы тогда станем беспомощным обществом. Возникает естественный вопрос: вопрос гармонии.

- Возвратимся к Чернобылю. Как вы пережили это событие как человек и как специалист? Не было ли у вас комплекса вины, не личной вины, а вины физиков за случившееся?

- Я бы так сказал: было чувство злости. И досады на то, что здесь, в этом институте, где специалистами высказывались все необходимые опасения и предложения, мы оказались недостаточно сильными и вооруженными для того, чтобы провести в жизнь нужную точку зрения. И отчеты писали, и выступали многие, и чувствовали опасность усложнения технологических систем без изменения философии их построения. Были и готовые рекомендации. Ну, например: важнейшим упреждающим элементом было бы создание диагностических систем. У нас ратовали за эти диагностические системы, испытывали некоторые из них, требовали их развития, везде объясняли опасность того, что у нас не хватает вычислительных мощностей для построения нужных моделей и оценки ситуации, для обучения персонала на тренажерах. Но, выходит, мало требовали, плохо объясняли. Вот в этом смысле было чувство злости, что ли. Сердиться же на физиков или, тем более, на физику - это все равно что бить палкой гуттаперчевую копию начальника, как это кое-где делается в Японии. Физика - это лидирующая в технике наука, она не может быть в чем-то виновной. Виновны могут быть люди, плохо ее использующие.