Роберт Сальваторе - Тогайский дракон

• Название: Тогайский дракон
• Автор: Роберт Сальваторе
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15223-7

Воспитанница эльфов Бринн Дариель в сопровождении Белли'мара Джуравиля отравляется на родину, в Тогай, чтобы собрать под свои знамена всех, кто готов бесстрашно сражаться во имя освобождения народа тогайру от власти правителя Бехрена Эакима Дуана, который в нарушение законов и религиозных заповедей собственной страны вот уже более восьми веков пользуется любыми средствами, в том числе и магией камня души — гематита, дабы продлить свое жестокое правление. Следуя по Дороге Беззвездной Ночи, тогайранка попадает в логово скучающего без дела и жаждущего приключений дракона Аграделеуса, и тот присоединяется к Бринн и ее спутникам.

---

— Двадцать солдат охраняют семь повозок, — доложил он, — Почти как в прошлый раз.

— Имеет смысл захватить их в плен, — пробормотала Бринн себе под нос.

— Ашвараву не пойдет на это, — отозвался Астамир.

Тогайранка посмотрела на мистика, но ничего не сказала, хотя внутренне признавала правоту его слов. Ашвараву давно дал всем понять: его цель состоит в том, чтобы на земле Тогая не осталось ни одного живого бехренца. Ни женщины, ни дети исключением не являлись.

По счастью, Бринн пока не приходилось принимать участие в избиении мирных женщин или детей. Оба предыдущих каравана, как, по-видимому, и этот, сопровождали солдаты — послушные орудия жрецов-ятолов. С ними она могла сражаться, их она могла убивать, даже если среди них оказывались женщины, поскольку все они были захватчиками, источником страданий ее порабощенного народа, просвещенными дикарями, уничтожавшими тогайскую культуру и обычаи.

Девушка постаралась не думать о неизбежном конфликте, который возникнет между нею и привыкшим к беспрекословному подчинению Ашвараву, когда дело все же дойдет до столкновения с мирными бехренцами, и посмотрела на приближающийся караван. Бринн уже знала, что произойдет далее: воины Ашвараву дождутся, пока караван окажется прямо под ними. Потом они с устрашающими криками понесутся по склону вниз и набросятся на неприятеля словно рой рассерженных ос, подавляя всякое сопротивление количеством, жестокостью и непоколебимой внутренней уверенностью в превосходстве воинов тогайру над любым бехренцем.

Караван двигался очень медленно, возницы и стражники проявляли явную беспечность, не опасаясь нападения.

Через несколько мгновений все завертелось в бешеном вихре атаки; две сотни глоток одновременно издали боевой клич, разносимый ветром.

Бехренцы попытались развернуть повозки и занять оборону, но нападавшие действовали стремительно.

Бринн скакала вместе с остальными, горя желанием вступить в схватку. Крепыш, сильный, быстрый пони, опередил остальных всадников и даже пегого коня Ашвараву.

Бринн первой достигла порядков неприятеля и наотмашь нанесла удар мечом бехренскому солдату. Тут же развернулась влево, магическая завеса браслета поври защитила ее от брошенного копья, и Крепыш, прекрасно понимающий всадницу, сблизился с тем, кто его метнул. Девушка подняла пони на дыбы и взмахнула мечом; голова копьеносца покатилась в снег.

Крепыш без особого труда прорвался в тыл обороняющихся бехренцев и двинулся вдоль повозок. Тогайранка наносила удары по всем возницам и воинам противника, которые попадались на ее пути. Так и не созданная бехренцами оборона развалилась, солдаты и возницы быстро оказались отрезаны друг от друга и зарублены, заколоты или затоптаны копытами коней.

Все заняло считанные мгновения — словно прокатилась снежная лавина. Уцелели всего двое бехренцев — раненые, они лежали на снегу, истекая кровью, вопя от боли и моля о пощаде.

Бринн оглянулась и увидела, что Астамир подтаскивает к остальным одну из оказавшихся в стороне повозок. Стараясь не обращать внимания на крики раненых, она поскакала ему на помощь.

Грязное это дело, — сказал мистик, заметив расстроенное выражение на лице тогайранки.

— Я не получаю удовольствия от убийства, — призналась та и, подхватив поводья упряжки, стала ее разворачивать.

Но вдруг замерла, заметив, что Астамир смотрит ей за плечо и движением головы пытается привлечь внимание Бринн к тому, что там происходит.

Девушка обернулась: тогайранские воины окружили разбитый караван, а к ней медленно приближался Ашвараву.

— Ты неплохо сражалась сегодня, заметил он, — как и во время прошлых набегов.

— У меня были хорошие наставники, — ответила Бринн, — И я тогайранка. — Она сумела улыбнуться. — А лучше моего коня ни у кого… — Тут девушка умолкла, осознав, что предводитель бунтовщиков ее не слушает.

— Передвинешься на семь мест в строю, — небрежно бросил он. Бринн понимала, что в ответ на заявление Ашвараву должна проявить признательность и бурную радость, однако что-то в тоне предводителя ее насторожило. — После того как справишься еще с одним делом.

Он кивнул в сторону раненых бехренцев.

Девушка поняла, что от нее требуется. Ее словно наотмашь ударили по лицу. Одно дело — сражаться с противником, которого тогайранка от всей души ненавидела. Но можно ли видеть врага в истекающем кровью, беспомощном человеке?

Она перевела взгляд на Ашвараву. Тот пристально, не моргая, смотрел на тогайранку.

В поисках поддержки девушка повернулась к Астамиру и увидела, что мистик стоит, переводя взгляд с нее на предводителя бунтовщиков, словно оценивая обоих.

Мучительно тянулись мгновения.

У Бринн перехватило дыхание. Она понимала, насколько важно это испытание; понимала, что если не выдержит его, то ей нет места среди этих людей, а может, и вообще среди тогайру. Мелькнула мысль еще раз затеять спор на тему взятия пленников, но в этом вопросе их молодой предводитель не признавал каких-либо компромиссов — и был, в общем-то, совершенно прав. В отряде не было возможности содержать пленных. К тому же жизнь бехренского солдата или возницы не имела для Ашвараву ни малейшей ценности, поскольку он не мог ничего выторговать за нее ни у одного жреца-ятола.

Тогайранка снова окинула взглядом Ашвараву и его замерших в ожидании воинов, страстно желая найти достойный выход из создавшегося положения, но понимая, что, скорее всего, сделать это ей не удастся.

С окровавленным мечом в руке она подошла к одному из бехренцев — у того уже не осталось сил, чтобы умолять о пощаде или хотя бы взглянуть ей в глаза. Он тяжело дышал, и с каждым вдохом на его губах вскипали кровавые пузыри. Было ясно, что, даже согласись Ашвараву взять пленников, этому уже ничто не поможет.

В сознании всплыли слова Джуравиля о жестокости войны.

Девушка нанесла ему сильный и точный удар в сердце, разом прекратив мучения несчастного.

Когда она подошла ко второму раненому, тот поднял на нее взгляд, моливший о милосердии.

Бринн вызвала в памяти ужасную сцену гибели родителей, свидетельницей которой стала в далеком детстве, и нанесла удар, пытаясь внушить себе, что этот человек был тогда среди убийц.

И тут же пошла прочь, держа воспламенившийся по ее призыву меч на отлете, — ей хотелось как можно скорее выжечь с него следы крови.

За спиной она услышала возгласы похвалы, но героиней себя не чувствовала — более того, было ей сейчас на редкость скверно. Ашвараву смотрел на нее с одобрением…

С одобрением ли? Нет, на властном лице предводителя мятежников тогайранка прочла нечто большее. Он избрал именно ее для славного завершения столь удачного для них боя, словно вознаграждая за проявленную доблесть; и Бринн удалось, собрав всю свою волю, справиться с этой задачей. Однако теперь она готова была поклясться, что Ашвараву просто проверял ее и, возможно, хотел унизить, пусть даже только в ее собственных глазах. Что же произошло? Неужели Ашвараву только что приобрел над ней чуть больше власти?

Девушка перевела взгляд на Астамира. Тот сидел на коне, держа в поводу Крепыша. Лицо мистика выражало печаль и сочувствие, чего она, по правде говоря, не ожидала.

Бринн взяла поводья и вскочила в седло. Ее пони — тогайранке казалось, что Крепыш прекрасно понял, что здесь только что произошло, — вел себя как ни в чем не бывало. Это слегка успокоило девушку — мысль о том, что Крепыш мог бы осудить ее так, как она сама себя осуждала, была совершенно невыносимой.

— Убиты все, — доложил Вэй Атанн ятолу Гриашу в зале для аудиенций храма в Дариане. — Бунтовщики бросили убитых, а повозки, кроме одной, полностью разломанной, забрали с собой.

Все это чежу-лей произнес сухим, совершенно прозаическим тоном, словно потеря нескольких десятков солдат не имела никакого значения.

Ятол Гриаш отвел взгляд.

— Вы все сделали так, как я приказал? — спросил он.

— Да, ятол.

Сидевший рядом с Гриашем Карвин Пестль заерзал на месте и бросил на него любопытный взгляд.

— Припасы отравлены, — с довольным видом объяснил ятол. — Этому каравану пришлось достаточно долго находиться в пути, прежде чем эти смутьяны его заметили!

— Вы принесли наших людей в жертву? — изумленно спросил Пестль.

— Ашвараву глупец, но он крайне опасен, — отозвался Гриаш. — Впрочем, не исключено, что сейчас он уже мертвый глупец.

Произнося эти слова, он старался не смотреть в сторону работающих в храме рабов; все они были тогайранцами. Можно не сомневаться, что весть о вероломстве ятола Гриаша быстро распространится по степи и достигнет ушей Ашвараву; именно так и было задумано. Ятол был разочарован несообразительностью помощника. Неужели Пестль сам не мог в этом разобраться: ведь ни одно из поселений на самом деле особо не нуждалось в припасах, так с какой стати Гриаш послал целых три каравана с продовольствием?