И. Смирнов - А чем Россия не Нигерия?

• Название: А чем Россия не Нигерия?
• Автор: И. Смирнов
• Издательство: Фонд «Либеральная миссия»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-903135-02-1

Автор книги полемизирует с нашумевшим сочинением А.П. Паршева «Почему Россия не Америка», доказывает, что оно изобилует ошибками, натяжками и подтасовками фактов и пытается разобраться в действительных причинах глубокого и всестороннего кризиса в России. Действительно ли, как утверждает г-н Паршев, территория нашей страны так трудна для проживания, что никакая экономическая деятельность здесь не приносит прибыли в рамках мирового рынка? Ждёт ли россиян гибель от холода после исчерпания ископаемых энергоносителей — нефти, газа и угля? Следует ли считать низкую продуктивность сельского хозяйства климатически обусловленной, или решающую роль играют социально-экономические факторы? И наконец, что представляет собой установившийся в современной России общественный строй и есть ли у него перспективы развития?

Данная книга представляет интерес для всех, кто привык думать самостоятельно, а не принимать на веру чужие слова.

---

Широкое распространение пропашных культур (та же кукуруза, но в основном на силос, подсолнечник) и многократные междурядные обработки усиливали эрозию. (А она в свою очередь увеличивала смыв с полей минеральных удобрений, тем самым сводя на нет интенсификацию.) Довольно часто применялся и чёрный пар, который полезен для увеличения запаса влаги в почве, но неизбежно вызывает значительные потери гумуса. Совсем пришли в упадок многолетние бобовые травы — клевер и люцерна. Их семена и в период засилья «травопольной системы» Вильямса удавалось получать лишь в совершенно недостаточном количестве, но в эпоху интенсификации положение стало намного хуже, поскольку опылителей клевера и люцерны — шмелей и одиночных пчёл — погубили ядохимикаты. Доля площадей под многолетними бобовыми уменьшилась, а это означало, что восстановление запасов гумуса и азота в почве почти прекратилось. Ухудшалась и структура почвы, ведь ничто так не способствует её восстановлению, как возделывание многолетних бобово-злаковых травосмесей. А ухудшение почвенной структуры резко усиливает вредные последствия как засухи, так и избыточного увлажнения.

Положение могли бы поправить другие бобовые растения, получить семена которых не так затруднительно: донник, эспарцет, козлятник. Но их... не жаловало начальство. Колхозы и совхозы не имели права самостоятельно решать, что им сеять. Посевные площади планировались сверху. В результате о выращивании каких-либо новых и нетрадиционных культур (или старых, но незаслуженно забытых) не могло быть и речи. Почти на всей территории тогдашнего СССР (некоторое исключение составляли Закавказье и Средняя Азия) насаждался в основном один и тот же набор культур, местные климатические и почвенные условия чиновники учитывать не желали. Понятно, что в такой обстановке научно обоснованные севообороты могли существовать только в виде счастливого исключения.

Не поощряли чиновники и возделывание сидеральных культур. А ведь сидераты — растения, зелёную массу которых запахивают в почву, — второй по важности, после многолетних бобовых, источник восстановления запасов гумуса в почве. Третий такой источник, пусть и уступающий первым двум, — навоз. Но его практически не стало, причём окончательное исчезновение навоза совпало как раз с эпохой интенсивных технологий. Всё дело в том, что по манию чиновников на просторах всего Советского Союза стали воздвигать... дворцы для коров. Помимо гигантских размеров важным преимуществом этих сооружений в глазах бюрократии был автоматический смыв навоза — по принципу обыкновенного унитаза. В этом-то и заключалось главное зло. Смытый навоз превращался в липкую массу, которую не знали, как использовать. В таком виде она практически не годилась на удобрение, а перерабатывать её тогда в нашей стране не умели, да и по сей день не научились. Хотя идеи были и даже не потеряли своей актуальности. По одной из технологий в процессе переработки навоза получали три фракции: жидкую (сусло), твёрдую (лигнин) и биогаз. Сусло использовалось для выращивания кормовых дрожжей, лигнин — для производства удобрений, а из одной тонны сухого вещества навоза получали до 350-400 кубометров биогаза. По теплотворной способности кубометр биогаза способен заменить 0,6 кг керосина, 1,5 кг каменного угля или 3,5 кг дров[33]. Так что это неплохой энергоноситель, притом получаемый из возобновляемого источника. Но, увы, вся эта разумная технология не нашла сколько-нибудь широкого применения в жизни. На практике чаще всего разжиженный навоз просто попадал в реки и другие водоёмы. Так что истощение запасов гумуса в почвах шло нога в ногу с ухудшением качества питьевой воды.

Не стоит забывать и про увлечение советской промышленности изготовлением тяжёлой и сверхтяжёлой с.-х. техники. Это, к несчастью, не случайность, а закономерность. Трактора выпускали те же заводы, что и танки, и нередко разрабатывали их одни и те же изобретатели. Привыкнув к проектированию тяжёлых танков, они изготавливали не менее тяжёлые трактора. А тяжёлые машины и орудия не только разрушали структуру почвы — они в сочетании с широким применением глубокой вспашки способствовали накоплению в почве возбудителей различных болезней.

Современные российские почвоведы отмечают, что на протяжении всего периода распашки оподзоленный чернозём терял в среднем за десятилетие на 1 га 530 кг гумуса в слое 0...30 см и 1000 кг гумуса в слое 0...100 см. У чернозёма южного потери гумуса были несколько меньше: 300 и 400 кг в соответствующих слоях[34]. Однако эти потери отнюдь не распределялись равномерно на протяжении всего 200-300-летнего периода земледелия в степях и лесостепи. В основном гумус растрачен за последние 100 лет. Такое «хозяйничанье» даже хуже, чем рубка леса без лесопосадок. Ведь запасы гумуса в почве восстанавливаются гораздо медленнее, чем растёт лес.

Приговором «интенсификации» в советско-чиновничьем варианте стало превращение СССР в крупнейшего в мире импортёра зерна. Хотя первые крупные закупки зерна за границей состоялись при Хрущёве, но тогда они не носили регулярного характера. Не то в 1970-1980-х годах. В этот период Советский Союз закупал зерно ежегодно и в огромных масштабах. В 80-е средние размеры зернового импорта составляли 36 миллионов тонн! Платить за зерно США, Канаде, Аргентине, Австралии приходилось, конечно, долларами. Доллары СССР приобретал, продавая невосполнимые ископаемые богатства — нефть и газ. Получался самый нелепый и вредный с точки зрения национальных интересов вид участия в международном разделении труда. Но, быть может, «партия и правительство» делали хоть что-нибудь для исправления положения?

Конечно нет! В плановом государстве всё делалось по плану. А планы в период естественного гниения и разложения социалистического строя составлялись с учётом интересов различных мафий. Одна мафия была кровно заинтересована в экспорте нефти и газа. Её теперь страна хорошо знает, поскольку впоследствии в значительной мере те же самые люди (включая анекдотически знаменитого Черномырдина) прихватизировали газовую отрасль и часть нефтяной (другую часть нефтепромыслов захватили банкиры позднейшей формации). Но существовала и другая мафия, не столь засветившаяся и, вероятно, менее могущественная, но всё же отлично организованная. Она занималась импортом зерна.

По официальной версии, СССР обеспечивал себя продовольственным зерном и ввозил только фуражное. Казалось бы, при такой трогательной заботе о скотах их благополучию должны были завидовать все, включая людей. Но выходило иначе. В коровьем рационе преобладали силос (главным образом, кукурузный), солома и концентраты. Под «концентратами» подразумевали зерно с небольшими добавками, а иногда и без таковых. При подобном рационе ждать от коров высоких удоев не следовало. Кукурузный силос в основном состоит из воды, на перевозку которой уходило огромное количество горючего. Солома содержит большое количество не перевариваемой животными целлюлозы. А кормление зерном по любым меркам нельзя не признать дорогим и неэффективным, к тому же в зерне злаковых культур недостаёт белка.

Курс на ускоренное развитие животноводства оказался очень энергоёмким. Ведь в отличие от растениеводства, где происходит усвоение энергии Солнца зелёными растениями, в животноводстве энергия только тратится. Причём на каждые затраченные пять калорий получается всего одна калория продукции[35]. Казалось бы, при таком отрицательном балансе энергии следовало приложить максимум усилий, чтобы хотя бы частично заменить животный белок растительным. Но ничего подобного в бывшем Советском Союзе не делали и не собирались делать.

И ведь нельзя сказать, что не находились люди, стремившиеся исправить положение. Но такие люди доступа к власти не имели, а потому все их усилия разбивались о железобетонную бюрократическую стену. В начале 1980-х годов группа изобретателей во главе с Константином Ивановичем Крыщенко придумала способ обработки соломы, резко повышавший её кормовую ценность. Очень простая обработка вела к разрушению целлюлозы до перевариваемых животными веществ. Испытания в уральских колхозах показали, что технология дёшева и даёт прекрасные результаты. При внедрении этого изобретения СССР легко избавился бы от импорта фуражного зерна! Но... Читатель уже догадался, что импортировавшая зерно мафия не допустила технологию в производство.

Однако, может, не стоит ворошить старое? Ведь сейчас у страны другие проблемы... Стоит, господа! У России огромный внешний долг — около 175 млрд долларов, из которых 98 млрд — долгосрочный государственный долг. Ежегодные выплаты по нему составляют 12-15 млрд долларов, а в 2005 году — даже 17,5 млрд. Естественно, страна должна знать своих «героев», знать, каким образом возникла такая колоссальная задолженность и кто за это отвечает.