И. Смирнов - А чем Россия не Нигерия?

• Название: А чем Россия не Нигерия?
• Автор: И. Смирнов
• Издательство: Фонд «Либеральная миссия»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-903135-02-1

Автор книги полемизирует с нашумевшим сочинением А.П. Паршева «Почему Россия не Америка», доказывает, что оно изобилует ошибками, натяжками и подтасовками фактов и пытается разобраться в действительных причинах глубокого и всестороннего кризиса в России. Действительно ли, как утверждает г-н Паршев, территория нашей страны так трудна для проживания, что никакая экономическая деятельность здесь не приносит прибыли в рамках мирового рынка? Ждёт ли россиян гибель от холода после исчерпания ископаемых энергоносителей — нефти, газа и угля? Следует ли считать низкую продуктивность сельского хозяйства климатически обусловленной, или решающую роль играют социально-экономические факторы? И наконец, что представляет собой установившийся в современной России общественный строй и есть ли у него перспективы развития?

Данная книга представляет интерес для всех, кто привык думать самостоятельно, а не принимать на веру чужие слова.

---

На деле марксистское учение, особенно в его ленинско-сталинской разновидности, всецело держится на вере. Но этот факт коммунисты всегда старались тщательно скрывать. Более того, искренне верующие марксисты-ленинцы считали своё «передовое учение» образцом подлинной (классовой, революционной, преобразующей мир) науки. Причём чем ниже был у ленинца-сталинца образовательный уровень, тем крепче он верил в непогрешимость и научную обоснованность коммунистической идеологии. А в 1930-х годах советская партноменклатура на 60-70% состояла из людей с начальным образованием, возглавлял же её недоучившийся семинарист. Конечно, настоящую науку такие люди не понимали, а потому относились к ней враждебно. Зато «революционеры», сокрушавшие треклятую буржуазную науку и создававшие новую («упрощённую» и свободную от ненавистной всем марксистам математики), советскую, всегда могли рассчитывать на поддержку сверху. Ведь в конечном счёте прообразом всех подобных научных «революций» служила «революция», произведённая Марксом и Энгельсом в общественных науках.

И такие «революционеры» отыскались. Что объединяло Вильямса, Лысенко и им подобных, так это смелость невежества и крайняя категоричность и безапелляционность в суждениях. Они изрекали истину в последней инстанции и не считали необходимым указывать какие-либо факты в подтверждение своих завиральных идей — отчасти и потому, что таких фактов просто не существовало. Ещё одно неизменное свойство таких «народных академиков» — открытая враждебность к «чистой» (фундаментальной) науке. И Вильямс, и Лысенко твердили, что «чистая» наука бесполезна, а вот их «гениальные открытия» в кратчайшие сроки помогут производству. Конечно, чиновников это приводило в восторг. Ибо когда же отечественные чиновники не испытывали ненависти к науке и не провозглашали, что их цель — подъём производства?

ЧЕМ ВИЛЬЯМС ПЛЕНИЛ НАЧАЛЬСТВО, ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПЛОДОРОДИИ

Вильямс без конца повторял слово «плодородие». По его утверждению: «Плодородие — существенный признак почвы... Понятия о почве и её плодородии неразделимы. Плодородие — существенное свойство, качественный признак почвы, независимо от степени его количественного проявления» (с. 35).

Но это определение ложно. В самом деле, если плодородие существует, то как его измерить? Другого способа исчисления плодородия, кроме учёта урожая растений, просто не придумано! А это означает, что плодородие — свойство не почвы, а растения. Вообще-то, об этом свидетельствует и само русское слово «плодородие»: именно растения «рождают» плоды, и никто другой. В переносном смысле слово «плод» может относиться к животным и людям, но чтоб к почве?! Она никаких плодов не даёт.

Действительно, какая из почв «плодороднее»: чернозём, торфяник или солончак? Смотря для какого растения! Пшеница даст хороший урожай на чернозёме, но на торфяном болоте погибнет от повышенной кислотности и переувлажнения, а на солончаке — от избытка солей и нехватки влаги. Но клюква и солянка другого мнения. Клюква признает «плодородным» торф, а на чернозёме погибнет почти так же быстро, как и на солончаке. А для солянки ничего «плодороднее» солончака и придумать нельзя.

Человек уже около 12 тысяч лет выращивает злаки и привык смотреть на «плодородие» со «злаковой» точки зрения. Но такому наивному взгляду, вполне простительному для необразованных крестьян прошлых веков, не место в науке. К сожалению, некоторые наши учебники до сих пор повторяют виль-ямсовское пустословие насчёт «плодородия почв» и компостируют мозги уже нынешнему поколению студентов. К слову, известный немецкий учёный Гюнтер Кант советовал заменить понятие «плодородие почвы» понятием «здоровье почвы»[28]. И против этого трудно возразить.

Итак, мы убедились, что г-н Паршев похвалил Вильямса за то, что последний заботился о повышении мнимой величины («плодородия почвы»). Но и этой сомнительной похвалы «народный академик» никоим образом не заслуживает.

Здесь стоит остановиться на единственном заметном различии, которое существовало между Вильямсом и Лысенко. Создатель «мичуринской биологии» с самого начала своей блистательной карьеры занялся более выгодной и безопасной лженаукой и к настоящей науке никакого отношения не имел. Иное дело — Вильямс, большая часть жизни которого прошла до революции. Его работы 1890-1900-х годов находились в рамках науки, хотя и не на её передовом крае. Вильямс деградировал до лжеучёного лишь при тоталитарном сталинском режиме. Но понимание того, что представляет собой подлинная наука, у Вильямса всё же наличествовало. Более того, всячески принижая и оплёвывая крупнейших русских учёных своего времени (К.Д. Глинку, К.К. Гедройца, Д.Н. Прянишникова, Н.М. Тулайкова[29]), этот сын переселившегося в Россию американца до конца своих дней сохранял известное уважение к западной науке и кое-что оттуда заимствовал. В первую очередь — травопольные севообороты.

«ТРАВОПОЛЬНАЯ СИСТЕМА»

В советских справочниках и энциклопедиях можно прочитать, что Вильямс якобы «разработал травопольную систему земледелия». Это очень сильное преувеличение! В Западной Европе многолетние травы из семейства бобовых (клевер и люцерну) стали вводить в севообороты лет за 100 до «выдающегося советского почвоведа-агронома». И сам Вильямс это признавал: «Прототипом плодопеременного севооборота, удовлетворяющим всем требованиям, считался норфолькский севооборот в Англии: клевер, озимая пшеница, кормовая репа (турнепс) по навозу, двухрядный ячмень с подсевом клевера.

<...> Растения, высевавшиеся на полях с целью кормления животных, принадлежали к трём группам: 1) корнеплодам, в Англии турнепс, в Германии кормовая свёкла и в скандинавских государствах брюква; 2) кормовым капустам, во Франции; и 3) травам, в Испании эспарцет и люцерна, в Италии преимущественно александрийский клевер и люцерна и в Англии клевер. Италия скоро забросила культуру александрийского клевера и перешла на люцерну, откуда последняя перешла во Францию и в Венгрию. Из Англии клевер перешёл в Голландию, Данию, Бельгию, позже в скандинавские страны и уже оттуда перекочевал в Германию, прибалтийские страны, и возвратился, наконец, в Россию под названием английской дятловины.

В первое время развития посева многолетних бобовых они разводились только с кормовыми целями. Но раз проникнув на поля, они быстро оказали влияние на значительный подъём урожаев однолетних зерновых хлебов и быстро завоевали своё место в севообороте.

<... > Время вспашки травяного поля — причина, по которой старый нор-фолькский севооборот — 1) клевер, 2) озимая пшеница, 3) репа, 4) ячмень с подсевом клевера — не может быть признан травопольным, а представляет паровой севооборот с клевером в занятом пару. По этой же причине ясно, почему современный норфолькский севооборот необходимо считать травопольным: в нём поле многолетних трав вспахивается в октябре и на следующий год используется под яровую пшеницу» (с. 306, 310-311, 339).

Конечно, нельзя исключать, что норфолкский севооборот изобрёл какой-нибудь Williams. В Англии эта фамилия встречается с той же частотой, как в России Иванов или Смирнов. Но уж верно Williams'а из Норфолка звали не Василием!

Стоит добавить, что травопольные севообороты были известны и в России конца XIX века. Их сторонником выступал крупный учёный А.В. Советов (1826-1901).

Травопольные севообороты, то есть севообороты с многолетними бобовыми, действительно полезны. Бобовые живут в симбиозе с азотфиксирующими бактериями, поэтому почва под многолетними бобовыми обогащается азотом. А азот — один из трёх основных элементов минерального питания всех растений. Поэтому травопольные севообороты на самом деле улучшают и обогащают почву, делают её более «плодородной» (с точки зрения основных сельскохозяйственных культур, в первую очередь хлебных злаков, а также возделывающего их человека). И если бы Вильямс просто пропагандировал изобретённые задолго до него севообороты с многолетними бобовыми, то эта сторона его деятельности заслуживала бы положительной оценки.

Но Вильямс был типичным лжеучёным. И даже такое хорошее дело, как травопольные севообороты, он постарался изгадить. Во-первых, «травопольная система земледелия» была объявлена единой и общеобязательной для всей огромной территории СССР. «Доказательство» общеобязательности этой системы всецело лежало в плоскости политической демагогии: одному типу хозяйства — социалистическому — должна соответствовать одна система земледелия — травопольная. Во-вторых, из множества бобовых трав Вильямс рекомендовал только две: клевер и люцерну. Между тем общий недостаток клевера и люцерны — низкая урожайность семян. Поэтому практики — агрономы и руководители колхозов и совхозов — сразу поняли, что довести площадь бобовых до требуемых начальством (и теорией Вильямса) величин будет необычайно трудно. Правда, «народный академик» твердил, что «это — пустая отговорка. Если нет семян, то нужно их получить. И задача получения семян представляется чрезвычайно легко выполнимой» (с. 330). Но то, что «чрезвычайно легко» получалось у Вильямса на бумаге, никак не удавалось в реальной жизни. Задача получения высоких и устойчивых урожаев семян клевера и люцерны не решена в России и по сей день.