Ольга Хлудова - Волны над нами

• Название: Волны над нами
• Автор: Ольга Хлудова
• Издательство: Географгиз
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1960

Лениво набегают на гальку пологие волны. В прозрачной морской воде скользят силуэты рыб, медуз, колеблются нити водорослей.

А на самом берегу стоит группа странных загорелых людей: у них большие лягушачьи лапы, стеклянные маски на лицах. Что они собираются делать?

Но вот странные люди без всплеска уходят под воду. Среди них и автор — художник-зоолог Ольга Флорентьевна Хлудова, — энтузиаст подводного спорта и большой любитель природы. Она сама иллюстрировала книгу «портретами» своих «персонажей».

Цель автора — ознакомить читателя с подводным миром прибрежных зон Черного и Азовского морей, с его самыми обыкновенными обитателями, которых может встретить любой ныряльщик.

Перед глазами любознательного читателя открывается многообразная и интересная жизнь таинственного подводного мира — еще одного замечательного природного уголка нашей родины.

Вся книжка проникнута большой любовью к животным, к природе и написана увлекательно, с живым и теплым юмором.

---

К сожалению, случай со студентами не единичен. Море и горы таят в себе немало опасностей, а легкомысленное отношение к этим опасностям не раз приводило к печальным результатам.

Сорвался и погиб в пропасти шестнадцатилетний юноша, утонула студентка из Перми, смытая со скалы, когда неожиданно началось волнение. Ее приятельница спаслась с трудом, сорвав ногти о камни. А сколько безыменных жертв в истории Карадага?

Глава 16

К нам на станцию приезжала группа подводных спортсменов, кочевавших по Крыму. Это опытные подводники, по сравнению с которыми мы были просто зелеными новичками. У них было самое богатое снаряжение, какое может только присниться начинающему подводнику. Прекрасные маски и ружья, большой бокс для подводных съемок и настоящие акваланги. Мотор «Победы» давал им возможность накачивать воздух в баллоны. Мы с Виталием смотрели на них с завистью, но, памятуя обещание дать и нам возможность поплавать с аквалангом, терпеливо ждали наступления счастливого часа. К сожалению, ничего из этого не вышло. Подводники вынуждены были спешно уехать в Москву, так и не выполнив своего обещания. Мы с Виталием мужественно перенесли удар судьбы, и за это она послала нам дядю Федю.

Группа кинохроники состояла из трех человек: оператора Федора Александровича и двух Валей, черненького и беленького. Оба Вали были студенты, отличные пловцы-подводники, выполнявшие при Федоре Александровиче, которого они почтительно именовали дядей Федей, роль помощников оператора, как известно, включающую необыкновенно широкий круг обязанностей.

Кроме киноаппаратуры, солидной профессиональной аппаратуры, у них были акваланг и запас сжатого воздуха В транспортном баллоне. Киногруппа поселилась на старом катере «Карадаг», стоящем на гальке причала. Там были тесные, но уютные каюты, предельная близость моря и полная независимость.

Темнеть теперь стало значительно раньше, и с наступлением сумерек к нам на огонек ежевечерне собирался народ. Мы выпивали за вечер три-четыре чайника крепчайшего чая, который совершенно артистически заваривал дядя Федя, прибегая к таким тонкостям и ухищрениям, что душистый напиток по внешнему виду скорее напоминал деготь. Дядя Федя был душой наших посиделок. Съемки под водой он начал еще в те далекие времена, когда считалось, что, кроме особо отобранных специалистов, водолазов, никто не может перешагнуть заветный порог подводного мира. Дядя Федя обладал превосходной памятью, и рассказчик он был великолепный. Мы с наслаждением слушали его бесконечные рассказы о всяких подводных и надводных происшествиях, начиная с истории о розысках знаменитого «Черного Принца» и кончая красочными описаниями приключений оператора в азиатских степях и пустынях.

Киногруппа приехала на Карадаг в поисках прозрачной воды. Они провели перед этим некоторое время в Керченском проливе, где группа археологов под руководством профессора Блаватского вела под водой археологические розыски. Условия для подводных съемок, по рассказам членов киногруппы, были там совершенно неприемлемые. Видимость не более метра, и снимать в таких условиях было, мягко выражаясь, неразумно. И вот они прикатили к нам, наслышавшись рассказов о прозрачной воде карадагского района. Но время было выбрано неудачно. Мутные валы, поднимавшие белые взрывы пены у прибрежных камней, очень мало походили на прозрачную глубину, о которой мечтали наши кинодеятели. Надо было выждать, пока успокоится море. И они коротали время за обычным занятием всех людей, обладающих какими-нибудь механизмами, то есть разбирали и вновь собирали все то, что могло быть разобрано и развинчено, а в промежутках жаловались на погоду.

Ветер прекратился только через несколько дней. Моторная шлюпка биостанции, перегруженная до предела тяжелой аппаратурой и людьми, доставила нас в Сердоликовую бухту. Мы с Виталием особенно настойчиво рекомендовали дяде Феде этот район для его съемок. Там разнообразный и красивый пейзаж и наиболее прозрачная вода.

Было не более девяти часов утра, когда мы высадились на пустынном берегу. День выдался тихий и жаркий, вода была прозрачная и теплая. Иван Анкудинович предупредил нас накануне, что часам к 12 за нами зайдет «Вяземский», работающий в море «на стометровке», то есть где-то очень далеко от берега.

Дядя Федя не желал терять ни минуты. Он сразу же начал съемки, выбирая самые живописные скалы и заставляя проплывать перед объективом своих помощников (которых у него теперь было четверо), нырять, появляться из-за скалы и т. д. Когда появились кефали, дядя Федя стал снимать рыб, а мы изображали фон, барахтаясь на заднем плане. Потом аппарат перешел к нам, а замерзший дядя Федя грелся на берегу. Я с нетерпением ждала, когда в дело пойдет акваланг. Он лежал в тени у скалы и притягивал меня, как магнит. На мое счастье, в киноаппарате что-то заело, и все уселись на берегу в кружок, чтобы заняться любимым делом — разобрать аппарат на составные части. Расстелили брезент и, достав отвертки, накинулись на аппарат, выуживая из него какие-то шестеренки и пружины.

Было уже около часа дня, и каждую минуту можно было ожидать появления судна. Я больше всего этого боялась. Неизвестно, как будет с погодой, какие планы возникнут в беспокойном уме дяди Феди, и смогу ли я вообще в этом году поплавать с аквалангом?! Дядя Федя понял мои мучения. Валя беленький по его поручению объяснил мне на скорую руку правила поведения аквалангиста под водой. Кое-что я, разумеется, знала (правда, чисто теоретически), прочитав массу литературы по подводному спорту. Когда Валя надел на меня акваланг, я от неожиданной тяжести чуть не потеряла равновесия. Еще немного, и я опрокинулась бы навзничь. Кто бы мог подумать, что какие-то 24 килограмма могут потянуть меня назад с такой силой? Правда, под ногами у меня была скользкая круглая галька в кулак величиной, по которой и без дополнительной тяжести за спиной ходить неудобно.

В воду меня свели торжественно, поддерживая под руки, как архиерея. В воде акваланг потерял вес, я перестала совершенно ощущать его тяжесть, даже, наоборот, он придавал мне чуть больше плавучести, чем нужно. Валя беленький проплыл за мной вслед десятка полтора метров и, успокоенный уверенностью, с которой я постепенно, следуя наклону дна, уходила все глубже, повернул обратно к берегу.

Я плыла, все еще не переставая изумляться той легкости, с которой можно было дышать. С каждым вдохом я невольно ожидала, что мне в легкие хлынет едкая морская вода, и каждый вдох казался мне чудом. Понемногу я привыкла к тому, что свежая струя воздуха, чуть пахнущего резиной, свободно поступает из загубника. Немного глубже появилось неприятное ощущение в ушах. Я поддула немного воздуха в уши и сглотнула, как меня учил Валя. Неприятное ощущение сразу исчезло. Я то всплывала немного, то опускалась к самому дну в величайшем восхищении от нового чувства свободы и легкости парения. Можно было почти неподвижно повиснуть в воде у самого дна, что было мне недоступно без акваланга, потому что, как я уже говорила, обычно вода выбрасывала меня сейчас же на поверхность. Единственно, что было несколько утеряно, это та полнейшая легкость и быстрота поворотов, к которой я привыкла, плавая в маске. Выяснилось, например, что нельзя опускаться вниз совершенно перпендикулярно. Один удар легочным автоматом по затылку научил меня на всю жизнь этой немудрой истине. Когда прошел первый восторг и стало казаться естественным, что под водой можно дышать, я уселась на вершине камня метрах в восьми от поверхности и начала смотреть на рыб.

С каждым выдохом над мной поднимался рой воздушных пузырей, улетавших кверху с легким звоном. Пузыри имели форму купола медузы или шляпки гриба: округлые сверху и вжатые внутрь снизу.

Боясь отпугнуть рыб, я старалась выдыхать воздух небольшими порциями. Но стайка хамсы, проходившая довольно близко, никак не реагировала на фонтан воздушных пузырей. Следовательно, можно было не беспокоиться на этот счет. Единственно, что было не совсем удобно, это некоторая излишняя положительная плавучесть; приходилось слегка придерживаться руками за водоросли, чтобы не всплывать понемногу над камнем. Если бы я не отказалась от свинцового пояса, в этом не было бы необходимости.

Наконец-то я получила возможность смотреть спокойно на моих подводных приятелей. И не сверху или в лучшем случае находясь на одном с ними уровне в течение нескольких десятков секунд, а сидя спокойно в самом их царстве.

Сидящий под водой человек, видимо, не вызывает и половины той настороженности, которую проявляют крупные рыбы при виде плывущего человека, особенно, если он движется в их направлении.

Кефали очень спокойно прошли мимо, совершенно не замечая постороннее существо, глядевшее на них через овальное стекло маски. Боязливая рулена в нескольких шагах от меня грызла митилястеров. На ее толстых губах повисли осколки раковины, как шелуха подсолнушков. Я молила морских богов послать мне горбыля, зубариков или ската, но вместо них появился каменный окунек и стал медленно пробираться в расщелину скалы.