Кевин Гилфойл - Театр теней

• Название: Театр теней
• Автор: Кевин Гилфойл
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94145-463-1

В примерочной магазина найдена убитой и изнасилованной семнадцатилетняя Анна Кэт. Это единственная дочь доктора Дэвиса Мура, знаменитого генетика, основателя «Клиники Новых Технологий Оплодотворения». Следствие затягивается, и раздавленный горем отец в конце концов теряет надежду на то, что виновный будет когда-нибудь найден и наказан. Среди возвращенных ему из полиции вещей дочери он находит случайно попавшие туда образцы спермы убийцы. И доктор Мур решает клонировать преступника, чтобы явить миру его лицо.

---

Обсуждали репутацию Койна, и она неизменно оказывалось очень плохой. Он был безжалостным начальником, очень жестко вел себя, играя в софтбол, бывал слишком заносчив на переговорах и был странным, эгоистичным и жестоким любовником. О любовных похождениях Сэма рассказывали легенды, причем, когда в их компании появлялись новые сотрудницы, их повторяли снова — и так месяц за месяцем. Из двенадцати обычно собиравшихся в баре девушек три, по-видимому, сами были героинями подобных историй, но делали вид, что только пересказывают их, расцвечивая вымыслом и используя имена женщин, давно уволившихся из фирмы «Гинсбург и Адамс». Время от времени одна из них переоценивала свои возможности и, напившись, пробалтывалась о свидании с Койном. Она становилась звездой вечеринки, и присутствующие шумно требовали подробного отчета или по крайней мере подтверждения главного слуха о Сэме Койне. Правда ли, что у молодого симпатичного адвоката, специалиста по слияниям и поглощениям фирм, член величиной с рукоять теннисной ракетки? И счастливица, конечно, демонстрировала свою осведомленность: широко раскрывала рот так, что получался широкий овал, или показывала руками неимоверный длины отрезок. Уголок бара, где они сидели, оглашался хором голосов, и официант спешил к ним с целым подносом мартини.

Некоторые истории про Сэма Койна удивляли, а иногда и внушали страх. О Нэнси, которой пришлось целый месяц носить одежду, прикрывающую синяки на руках и ногах. О Дженни, обнаружившей у Сэма в шкафу наручники, плетки и кожаные маски, — ее это вроде даже заводило. О Кэрри, испытавшей жуткое унижение, стоя на коленях перед Сэмом Койном на полу подземной парковки, — он таскал ее за волосы и орал на нее, отдавая непристойные приказы. О бывших сотрудницах «Гинсбург и Адамс», как правило, молоденьких, только что из колледжа, откуда-нибудь из Миссури или Индианы. Он запирал их в своей машине или на квартире и заставлял делать ему минет, а сам в это время бил и оскорблял их. Женщины с большим стажем работы в фирме обменивались рассказами об изнасилованных помощницах, которым платили за молчание, и секретаршах, которые становились жертвами сексуального преследования, но молчали, потому что им угрожали, — «преследование из-за сексуального преследования», как они это называли. Сэм Койн был красив, как кинозвезда, умен, как политик, злобен, как дикий хищник, и оснащен, как жеребец, — мужчине с таким набором, по утверждению циников из бара «Мартин», вечно все сходит с рук.

Сэм знал, что о нем болтают. Иногда он слышал, как дамочки шептались в комнате отдыха, или замечал, как новенькие украдкой поглядывают на его брюки, надеясь увидеть выпуклость, подтверждающую слухи об умопомрачительных размерах его причиндалов. Его это не беспокоило. Он даже использовал это в тактике соблазнения, когда западал на очередную девицу, замечая нечто темное в ее глазах, какой-то намек в том, как она одевается, или пирсинг, или едва заметный шрам от выведенной татушки. «Что обо мне болтают?» — спрашивал он какую-нибудь новенькую, согласившуюся поработать сверхурочно, чтобы помочь ему делать копии или складывать документы в папки. «Ничего», — отвечала девушка, широко распахнув глаза с длиннющими ресницами и опустив уголки рта. Она изо всех сил изображала наивность. «Знаешь, половина из этого неправда», — говорил он. Она краснела, и сразу становилось ясно, что ей уж точно много чего натрепали, причем, очевидно, непристойного и даже шокирующего. «Тебя это пугает?» — спрашивал он тогда. Если девушка оказывалась зрелой не по годам, она отвечала: «Смотря какая половина», — и в этот момент он понимал: она будет в его постели, или на его столе, или в подсобке, в его машине или на его машине, в зависимости от настроения и обстоятельств. А еще бывало, что девчонки в последний момент пугались — и такое, как ни досадно, случалось довольно часто.

63

Дэвис назначил Джастину встречу в лесопарке, на узкой дорожке, по одну сторону которой расположена собачья площадка, по другую — полянка для пикников. По дороге почти никто не ездил, разве что желающие порыбачить в находившейся неподалеку речушке, так что в обеденное время это было вполне подходящее и безопасное место для тайной и противозаконной встречи взрослого мужчины и подростка.

Сквозь открытые окна своего внедорожника Мур услышал шелест велосипедных шин по мокрому асфальту, поймал взгляд Джастина в зеркале заднего вида и махнул ему рукой, приглашая в машину. Джастин оставил велосипед в высокой траве у дверцы автомобиля, сел на пассажирское место и кинул рюкзак на коврик себе под ноги. Дэвис предложил ему пепси. У него было такое чувство, что он совершает нечто предосудительное: они вдвоем в машине, велосипед лежит на боку у дороги, у парня отвороты штанов мокрые после поездки по лесу, да еще эта бутылка пепси, словно какая-то приманка. Дэвис подумал о том, как был счастлив еще неделю назад и как паршиво ему сейчас; у него аж живот сводило, и ему никуда не деться от этого ощущения в ближайшее время. Он сказал себе, что совершает ошибку, но тут же возникла другая мысль и вытеснила первую: у него нет выбора. Да разве он сумеет жить дальше, если не выяснит до конца, что известно этому мальчику! Он не мог попросить Джастина забыть обо всем, а главное — не мог заставить себя забыть о том, что Джастин существует. Речь шла уже не о мести или восстановлении справедливости. Дэвис сознавал, что он и Джастин стоят на пути, с которого не свернуть; что им придется идти, пока дорога не закончится, и ему, Дэвису, суждено будет навсегда остаться там, куда она приведет.

— Я забыл тебя предупредить, — проговорил Дэвис — Обо всем этом никому нельзя рассказывать. Этот «мистер Кэш» мог сообразить, кто ты, — и тогда тебе, возможно, грозит опасность.

— Я думал об этом, — сказал Джастин. Он замолчал на мгновение, пытаясь подавить отрыжку от газировки. — Пусть это вас не беспокоит.

— Ты можешь вспомнить еще что-нибудь об этом парне?

Губы у Джастина были обветрены, кожа вокруг рта красная и раздраженная. Впечатление такое, будто он пытался красить губы, а помада размазалась.

— Он жил в Чикаго, — ответил он. — Похоже, занимался спортом. Хорош собой, естественно. — Джастин иронично постучал себя по груди, но тут же перестал — еще что-то вспомнил: — У него была дорогая машина. Европейская. Типа «порше», «бумера» или «мерседеса». Возможно, с откидным верхом.

— Машину он с тех пор мог и сменить, — сказал Дэвис, — но то, что машина дорогая, меня несколько удивляет. У него есть деньги, значит, он занимает ответственный пост?..

— А вы что, считали, что этот парень должен быть полоумным придурком?

— После того, что он сотворил с моей дочерью? Да. — Он с запозданием сообразил, что вопрос был с подвохом.

— И каким же тогда должен был получиться я? Вы полагали, что я стану таким же?

Дэвис вздохнул:

— Есть очень много факторов, влияющих на формирование характера человека, Джастин. В этом процессе мало что предопределено.

— Вы поэтому так пристально за мной следили? «Тайно преследовали?» — Похоже, он намеренно использовал формулировку, прозвучавшую в суде, чтобы заставить Дэвиса нервничать. — Вас это тревожило?

— Да, немного.

У Дэвиса в машине продолжало работать радио, правда, на минимальной громкости, так что почти ничего не было слышно. Джастин прибавил громкость — хотел разобрать, что это за музыка. «Брамс, скрипичный концерт ре-бемоль», — определил про себя Дэвис. Джастин поморщился и переключился на станцию «Хит-парад сорок».

— Я, получается, был как инструмент в вашем расследовании, да? Как набросок для художника? Так?

— Можно, наверное, и так сказать.

— Но если бы вы дали моей матери ДНК этого Эрика, как и должны были, то у нее появился бы другой мальчик. Не я в другой телесной оболочке, а совершенно другая личность. Другое «я». А меня бы вообще не существовало.

— Думаю, да. Но, честно признаться, Джастин, я не очень хорошо разбираюсь в этих вопросах.

Дэвис не отрываясь смотрел на дорогу сквозь лобовое стекло. Из леса выбежала собака. Опустив морду до самой земли, видимо, что-то вынюхивая, она сделала небольшой круг. Тут появилась хозяйка, девушка лет двадцати со сложенным поводком в руках, и обратилась к своей подопечной с обычными дурацкими вопросами, на которые собаки, естественно, никогда не дают ответов:

— Что там у нас такое? Чего нашла? Куда ты побежала?

Они направлялись к речушке.

— Часто по ночам, когда становится тихо, я лежу и думаю, стараюсь при этом следить за движением собственной мысли, — заговорил Джастин. — Такое чувство, что если удастся вспомнить, какая мысль у меня была до настоящей и как она связана с предыдущими, то удастся в конце концов найти себя настоящего.