Александр Абрамов - Мир приключений 1971

• Название: Мир приключений 1971
• Автор: Александр Абрамов
• Издательство: “Детская литература”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1971

СОДЕРЖАНИЕ

КАМИЛ ИКРАМОВ. Скворечник, в котором не жили скворцы. Приключенческая повесть

АРИАДНА ГРОМОВА, РАФАИЛ НУДЕЛЬМАН. Вселенная за углом. Фантастическая повесть

З.ЮРЬЕВ. Кукла в бидоне

АЛЕКСАНДР АБРАМОВ, СЕРГЕЙ АБРАМОВ. Повесть о снежном человеке

КИРИЛЛ БУЛЫЧЕВ. Марсианское зелье. Фантастическая повесть

АЛЕКСАНДР КУЛЕШОВ. Лишь бы не опоздать. Короткая повесть в десяти этюдах

РОБЕРТ ЛЬЮИС СТИВЕНСОН, ЛЛОЙД ОСБОРН. Отлив

Ю.ДАВЫДОВ. Двадцать седьмой

Ю.ГАЛЬПЕРИН. Ошибка в энциклопедии

В.ИВАНОВ-ЛЕОНОВ. Когда мертвые возвращаются. Рассказ

В.СЛУКИН, Е.КАРТАШЕВ. Привет старины. Фантастическая шутка

Д.БИЛЕНКИН. Голос в храме

Р.ЯРОВ. Случай из следственной практики

В.ФИРСОВ. Браконьеры. Кибернетическая сказка

Б.ЛЯПУНОВ. Любителям научной фантастики

---

Найденный мною человек вовсе не был серым — из-за пасмурной погоды серо было в глазах изобретателя. К тому же при глубоком раздумье глаз не различает цвета. Это мое открытие, мой маленький вклад в науку, и я горжусь им. А если кто попытается проверить и усомниться, значит, он недостаточно глубоко погрузился в свои мысли.

Пойманный — зоотехник по специальности — не пытался сопротивляться: знал — бесполезно. Я потребовал, чтобы прежде всего он вернул похищенную мысль. И мы отправились домой к изобретателю.

Много лет прошло с тех пор, но сцена эта стоит перед моими глазами.

Открывается дверь, к нам навстречу выходит изобретатель, я показываю ему на зоотехника и спрашиваю: “Он?” — “Он”, — отвечает изобретатель, бросается тому на шею и начинает целовать. Чего угодно я ожидал, только не этого. “Позвольте, — говорю, — он вам такую свинью подложил — идею у вас взял, а вы его целуете!” — “И слава богу, что взял, потому что я бы с ней или в сумасшедший дом попал, или окончательно дискредитировал бы себя как создатель нового в технике. Вы ведь знаете — это бывает очень часто, — какая-нибудь глубоко проникшая в сознание идея кажется единственно правильной и выполнимой. На нее потрачено столько сил, что отказаться чисто психологически невозможно. Это характерно и для отдельных личностей, и для общества в целом. Докоперниковская астрономия, доколумбовская география — примеры таких психологических барьеров. Но обществу хорошо: в конце концов является человек, мыслящий по-новому, и, несмотря на косность и инерцию, выводит его на правильный путь. Отдельная личность может всю жизнь пробыть в заблуждении. Если оно не является препятствием на пути к выполнению порученного дела, это неприятно, но не страшно. А если является? Я оказался в таком положении. Многофункциональный прецизионный катионный интегрофазоактиватор совершенно не был пригоден ни в каком из возможных вариантов в качестве главного агрегата для батискафа — межзвездного корабля. Но я бы сломал себе голову, вывихнул мозги, быть может, в конечном счете повесился бы, однако из отступился, ибо мои мысли были направлены только на этот агрегат. Ни о чем другом я бы не подумал. Вы видели, что со мной происходило, когда мои мысли исчезли. Я был в отчаянии. Но дело есть дело, пришлось искать другие пути. Я натолкнулся на однофункциональный роторный позитронный дифференциокомплесатор и, едва только вникнув в его конструкцию, понял: это то, что нужно. Меня будто осенило. И мне стало стыдно за свою прежнюю бессмысленную деятельность. Теперь конструкция почти готова. Я не связывался с вами, чтобы просить прервать поиск, потому что хотел взглянуть на этого человека и горячо, от всего сердца, поблагодарить за избавление от многих мук”. И он еще раз расцеловал зоотехника.

Мы вышли на улицу, и я сказал зоотехнику:

“Изобретатель может к вам претензий не иметь, но с точки зрения закона — зачем вы это сделали?”

“Я нечаянно, — сказал зоотехник. — Я как раз думал о машине для дойки китов и не знал, что положить в ее основу. И вдруг я увидел идею, и мне сразу стало ясно: вот то, что нужно. Я взял ее только на миг — проникнуться замыслом, рассмотреть поближе, — а владелец вдруг материализовался и убежал”.

“Ну и как, пригодилось?” — спросил я.

“А вам разве не приносят по утрам бутылку? Наше небольшое стадо обеспечивает теперь молоком весь город”.

Я, признаться, в суматохе последних дней не очень разбирался, какое мне приносят молоко. И чтобы скрыть смущение, торжественно сказал:

“Дело производством прекращено, вы свободны”.

И вот теперь прошло много лет, и я вижу, что правы были те, кто требовал соблюдения определенных условий при постройке линии телетранспортировки. Они к этому не стремились, но получилось так, что один человек смог увидеть мир глазами другого, соприкосновение произошло на уровне мышления, а не внешних контактов. И это дало очень хорошие результаты. А теперь лекции конец. Осталось полторы минуты, всех, кто от сильных чувств видоизменил свой облик, прошу, вернуться в естественное состояние.

В.ФИРСОВ БРАКОНЬЕРЫ Кибернетическая сказка

ДИРЕКТОР И РЫБА

Мягко притормозив, “Москвич” осторожно переполз через придорожную канаву, фыркнул мотором и неторопливо покатил по едва заметной в чаще леса дороге, подскакивая на колдобинах, отчего удочки с легким стуком елозили по заднему сиденью, в багажнике слегка погромыхивало закопченное ведро, а резиновый чертик раскачивался взад-вперед на зеркале. Кусты по сторонам дороги один за другим уплывали назад, слегка задевая листьями по полированным бокам машины и засовывая свои зеленые лапы в открытые окна, чтобы тут же, словно испугавшись, отдернуть их обратно.

В душе Александра Петровича царили мир и благополучие, потому что наконец-то настала такая суббота, когда ничто — ни очередной аврал на фабрике, ни опостылевший ремонт квартиры, ни внезапные гости — не помешало ему с утра уложить все необходимое для рыбалки в новенькую, только что обкатанную машину и укатить к заросшему лесному озеру, облюбованному еще прошлым летом. Речка Светлая, где он рыбачил прежде, стала окончательно непригодна для рыболовства по причинам, связанным с усиленной индустриализацией района.

Впереди виделся ему отличный день возле отличного озера, и отличные, еще не опробованные японские удочки обещали отличный улов.

Одна только темная тучка омрачала радужный небосвод праздничного настроения Александра Петровича. Несколько дней назад на руководимое им предприятие прислали документ, из которого явствовало, что фабрике придется заплатить очередной штраф за спуск неочищенных сточных вод в реку. Штрафы эти регулярно выплачивал еще предшественник Александра Петровича, и с ними свыклись, как свыкаются постепенно с любым неизбежным злом. Свыклись настолько, что перестали их замечать.

Первое время впечатлительная душа Александра Петровича протестовала не против штрафов, а против необходимости во имя выполнения плана губить отличную речку только потому, что в свое время кто-то из проектировщиков оказался головотяпом, а строители это головотяпство усугубили. Но постепенно привычка сделала свое дело, и необходимость регулярно выплачивать из фондов фабрики довольно значительную сумму вызывала теперь у Александра Петровича лишь мимолетную досаду. На этот раз штраф был наложен не только на возглавляемое Александром Петровичем предприятие, но и на него самого. Это нововведение, с равной силой ударившее по самолюбию и по карману директора фабрики, и омрачало его настроение. Однако день был так хорош, что Александр Петрович решительно отбросил прочь все мысли, хоть немного диссонировавшие с трепетным предвкушением отличной рыбалки.

“Эти два дня мои, а потом хоть потоп”, — подумал он с несвойственной ему лихостью и снова мысленно унесся к облюбованному им берегу.

Вдруг “Москвич” затормозил так внезапно, что Александра Петровича на миг сильно прижало к рулю, и, лишь выпрямляясь, он понял, что водительский рефлекс сработал, как всегда, своевременно. Он вылез из машины и, отодвинув мешавшие ветки, нагнулся, чтобы рассмотреть то, что лежало на дороге.

Александр Петрович был заядлый рыболов и в животных разбирался плохо. Поэтому существо, лежавшее перед колесами автомобиля, он назвал косулей лишь условно. Смерть застигла животное совсем недавно, потому что кровь, залившая его бок, пробитый крупнокалиберной пулей, еще не успела засохнуть. Открытые глаза козочки даже в смертной неподвижности были прекрасны и тоскливы, — у Александра Петровича мороз прошел по коже, когда он встретился с этим взглядом.

Александр Петрович нагнулся было, чтобы оттащить животное с дороги, однако запах крови заставил его отшатнуться. Но он заметил теперь одну особенность, которая сразу не бросилась ему в глаза: убитое животное было самкой, и эта самка в самое ближайшее время ожидала детеныша.

— Да ведь это убийство! — вслух сказал потрясенный Александр Петрович.

Даже не будучи охотником, он знал, что сейчас не сезон охоты и что стрелять самок, ожидающих потомство, запрещено всеми охотничьими и человеческими законами. Сам он на ловле никогда не пользовался никакими запрещенными орудиями — неводами, вершами, переметами, подпусками и прочими объявленными вне закона снастями, не нарушал установленных сроков ловли рыбы, не стрелял в нее из ружья и не глушил взрывчаткой, а всех, не брезгующих подобными методами, искренне презирал.

Зрелище, представшее сейчас перед его глазами, возмутило душу директора фабрики. Сев в машину, он осторожно между деревьями, далеко в стороне объехал козочку.

Всю дорогу до озера он не мог успокоиться и вспоминал несчастное животное.