Эмиль Офин - Формула ЧЧ

• Название: Формула ЧЧ
• Автор: Эмиль Офин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1966

На страницах повести читатели встретятся с отважным мастером спорта, автоинспектором Щепкиным и с неуловимым рыжим нарушителем, познакомяться с всевидящим астрономом Ереминым, со Степкой-утопленником и с попавшим в беду шофером Николаем Курочкиным. С героями повести произойдет много приключений.

---

Солнце карабкалось все выше по сучьям деревьев; их тени становились короче и толще, в траве сонно щелкали кузнечики. Скоро труба позовет на обед, а Клим опять ничего не нашел. Да и что найдешь между этими редкими березами и низенькими кустиками? Тут открытое место и все уже давно высмотрено. Вот если бы пробраться туда…

Впереди, на взгорье, синеет зубчатой грядой лес. Он не так уж далеко, но между ним и Климом — часовые. Их палки с красными флажками торчат из кустов; флажки так и горят на солнце, а оно все поднимается…

К обеду ребята принесут на привал свои находки, даже девочки. Сколько же можно терпеть Левкины насмешки?..

Клим огляделся. Потом решительно заткнул лопатку сзади за пояс, упал в траву и пополз по-пластунски, извиваясь.

Теперь кузнечики трещали возле самых ушей, муравьи шныряли под носом. Рубашка на локтях и животе позеленела, коленки тоже. Солнце жгло затылок, хотелось пить. Яблоко в кармане трусов мешало ползти. Съесть его, что ли? Нет, это неприкосновенный запас. Надо терпеть.

Пришлось немножко отклониться от прямого направления, чтобы обползти корову, которая паслась на лужайке. Потом встретились грибники — две женщины и девочка. Клим затаился в траве. Через минуту они скрылись из виду. Он полз, пока путь не преградил узенький светлый ручей. Клим долго пил — сопел, отфыркивался, а после зажмурился и окунул в ручей всю голову.

Усталость сразу прошла. Надо снять красный галстук, а то издали могут увидеть. Лучше спрятать его за пазуху…

Глава восьмая ОН НЕ МОГ УЙТИ

Березовая роща осталась далеко позади, а лес придвинулся; он больше не казался синим, — сосны стояли прямые и светлые; между ними желтел песок. Это — на опушке. А дальше стволы теснились, опускали ветки ниже. Под ногами зашуршали сухие иглы, потом зачавкал мох. В низинках попадались ели; с их вытянутых лап свисали голубые лишайники. Тропинка петляла между деревьями и кочками, пересекалась с другими тропинками, раздваивалась и каждый раз делалась уже, пока совсем не потерялась в зарослях папоротника.

Клим начал взбираться на холм. Должно быть, это и есть то взгорье, которое он видел из березовой рощи. Сосны здесь ещё не очень высокие; между ними чернеют трухлявые пни…

Но что это? На пне лежит маленький серый птенец — лапки кверху, а клювик повернут набок и раскрыт. Клим бросил лопатку и взял птенца в руки. Он был холодным и тяжелым, как комочек затвердевшей глины.

Клим поднял голову. Прямо над ним в развилке старой корявой сосны топорщились остатки разрушенного гнезда. Может, птицы — папа и мама — улетели добывать червячков, а глупый птенчик выпал из гнезда и разбился об пень? Или гнездо разрушил какой-нибудь хищник?..

Клим огляделся, прислушался.

Да нет же. Это ветерок шуршит в соснах. Солнечными лучами прошит весь лес, каждая веточка, в воздухе гудят пчелы. «Блям-м-м, блям-м-м», — доносятся удары железа по куску рельса, — верно, в колхозе начался обеденный перерыв. Так близко люди, так хорошо и весело в этом светлом лесу! Какой там хищник? Просто глупая птичка сама выпала из гнезда.

Клим потряс птенца, подул в раскрытый клювик, — нет, не оживить. Надо зарыть его поглубже, чтобы не добрались муравьи. Он сорвал лист папоротника, завернул в него птенца и положил на пенек. А сам отошел от сосны, выбрал место помягче, чтобы не мешали корни, и принялся копать.

Хорошая лопатка, острая, режет песок, как ножик халву. Чем глубже, тем легче. Так и хочется ещё копнуть, — нажимай знай ногой да отбрасывай влажную землю: раз, два, раз, два!..

Вдруг лопатка звякнула обо что-то. Клим разгреб землю руками. Из дна ямки торчал острый кусок металла. Пошатнуть его не хватило сил.

«Значит, он — большой!..»

Клим сразу забыл про птенца: нашел! Наконец-то нашел железо! Теперь-то уж Левка не посмеет называть его капитаном с разбитого корыта, и Володя будет доволен, что не зря дал свою лопатку. Сейчас она пойдет в настоящее дело!

Клим начал лихорадочно копать. Лопатка легко перерубала тонкие, похожие на червяков красноватые корни. Настоящие червяки тоже попадались; в другое время можно было бы собрать их для рыбалки, но сейчас не до того. Нашел! Наконец-то нашел!

Комья так и летели из ямки. Кусок железа все увеличивался, принимая форму, где-то уже виденную, знакомую… Плавники, как у рыбы! А вот ещё один, и ещё… Сквозь потрескавшуюся краску пробивается ржавчина. Давно уж, видать, лежит тут эта круглая рыба с плавниками. А какая она большая! Интересно, что там внутри?

Клим постучал лопаткой по железу. Оно ответило коротко, без звона. Клим заколотил сильнее — все равно не звенит. Значит, полное брюхо. И никакого отверстия, чтобы заглянуть внутрь, только спереди торчит круглая пупырышка. А что, если сбить её? Тогда можно будет заглянуть внутрь. Ей ни за что не устоять против настоящей саперной лопатки.

Клим выпрямился, замахнулся. Рраз!..

Удар пришелся рядом с пупырышкой: слипшиеся волосы лезли на глаза, мешали нацелить. Клим вытер пот со лба. Надо сперва отдохнуть. Он вылез из ямки и присел на пенек.

Солнце уже не стояло над головой. Оно сдвинулось за верхушки деревьев. Что теперь делают ребята и Володя? Наверно, ищут, сердятся. Ведь время обеда прошло.

Клим вспомнил про яблоко, достал его из кармана и откусил сразу половину, — вот и пригодился неприкосновенный запас! Он съел яблоко вместе с зернышками, даже хвостик обгрыз. Потом снова взял лопатку и подошел к ямке.

Вверху зарокотало: над лесом появился самолет. Клим увидел его в развилке старой двухствольной сосны и тут же вспомнил рассказ Матвея Егоровича: «Забрался я в эту развилку и сижу, слышу — самолеты… Началась бомбежка… Видно, та бомба, что упала ко мне поближе, не взорвалась…»

Клим выронил лопатку, отскочил от ямки, оторопело огляделся.

Старая сосна с развилкой. Много пней. Значит, здесь… То самое место, Крутая вырубка… Не взорвалась? Значит, ещё может…

Клим повернулся и бросился прочь от страшного места, но зацепился за кочку и с размаху ткнулся носом в землю. В глазах сверкнуло, губам стало тепло и солоно.

Он лежал, размазывая кровь по лицу, и плакал. Потом перевернулся на спину и задрал нос как можно выше: так всегда нужно делать, чтобы кровь остановилась; этому научила Катя Малинина.

Страх постепенно проходил: пролежала же эта бомба столько лет и не взорвалась, полежит ещё немного, пока не придет сюда Володя Ковальчук. Или, может, лучше побежать прямо в военный городок к саперам?

Клим вскочил на ноги и начал спускаться с холма. В лесу было по-прежнему тихо и мирно, словно ничего особенного и не произошло.

Чего, дурак, испугался? Ещё и заревел, как девчонка. Хорошо, что Левка не видел. Бомба не может взорваться, если её не трогать…

Клим вдруг остановился. А что, если на Крутую вырубку придут люди? Могут прийти женщины за грибами или забредет корова…

Клим постоял ещё немного. Повернулся и медленно пошел назад.

Может, пока засыпать бомбу? Нет, в неё, наверное, опасно кидать даже и землей. Да и все равно любой догадается по свежим комьям: что-то зарыто, — начнет раскапывать… Могут погибнуть несколько человек, и виноват будет мелюзга Клим, потому что испугался остаться около бомбы. Конечно, её надо караулить! Не забудут же про него ребята. В СССР никого не бросают, — вон экспедиция заблудилась, а летчик её все равно разыскал. Так то — на полюсе, а здесь тепло и безопасно. Поиски наверняка уже начались. Ребята зааукают, Клим ответит. И все будет хорошо. А пока можно заняться птенцом.

Клим подполз к бомбе, с опаской взял лопатку. Он успел выкопать ямку и уложить в неё птенца, а ауканья все не было слышно.

Тени стволов заметно удлинились, стало прохладнее, заныли комары.

Клим скинул тапочки и полез на корявую сосну, добрался до развилки. Он столкнул пустое гнездо и встал на его место, обняв оба ствола руками.

Вокруг зеленые купола деревьев шевелились и закипали, как волны на море. Нигде нет жилья. Даже флага над Атаманской сосной не видно. Все заслонил лес. Только на горизонте отчетливо белел столбик дыма, — наверно, охотники развели костер. Покричать им?.. Далеко, не услышат. А почему бы и Климу не разжечь костер? Накидать в него свежих веток, повалит густой дым. Ребята и Володя увидят, придут.

Клим спустился с дерева и начал складывать валежник подальше от бомбы.

А чем его поджечь? Было бы увеличительное стекло, тогда — просто. Клим стал вспоминать все, что читал об индейцах, как они добывают огонь. Но толком ничего не вспомнил. А тут ещё комары! Они не дают и подумать как следует. Клим остервенело хлопал себя по лицу и коленкам, а комары все зудели и звенели над самым ухом.

Голубизна неба стала уже не такой яркой. Верхушки елей помрачнели и как-то заострились; вокруг Клима было ещё светло, но поодаль между стволами воздух будто сгустился.