В. Каргалов - Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси

• Название: Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси
• Автор: В. Каргалов
• Жанр: История

---

В исторической литературе тактику монголов иногда определяли как «тактику кочевников» и противопоставляли ей более передовое военное ис­кусство «оседлых народов» (М. Иванин, Н. Голицин). Это не совсем пра­вильно, если говорить о тактике монголо-татар последних лет жизни Чингиз-хана или времени нашествия Батыя на Восточную Европу. Конеч­но, тактические приемы монгольской конницы носили черты, типичные для кочевых народов, но этим не ограничивалось военное искусство мон­голо-татар. Монголы переняли от китайцев многие приемы ведения войны, в первую очередь приемы осады городов, что выходило за пределы «такти­ки кочевников». Для монголов было характерно использование всех совре­менных им средств осадной техники (тараны, метательные машины,

«греческий огонь» и т. д.), причем в самых широких масштабах. Многочис­ленные китайские и персидские инженеры, постоянно находившиеся в монгольской армии, обеспечивали завоевателей достаточным количеством осадных машин. Как сообщал Д'Оссон, при осаде города Нишабура в Сред­ней Азии монголы использовали 3000 баллист, 300 катапульт, 700 машин для метания горшков с нефтью, 400 лестниц, 2500 возов камней '. О массо­вом применении монголами осадных машин неоднократно сообщают ки­тайские (Юань-ши), персидские (Рашид-ад-Дин, Джувейни) и армянские («История Киракоса») источники, а также свидетельства современников-европейцев (Плано Карпини, Марко Поло).

Необходимо отметить еще одну сторону военного искусства монго­лов — тщательную разведку будущего театра военных действий. Прежде чем начинать войну, монголы проводили глубокую стратегическую раз­ведку, выясняли внутреннее положение и военные силы страны, устанав­ливали тайные связи, старались привлечь на свою сторону недовольных и разъединить силы противника. В составе монгольского войска имелись специальные должностные лица, «юртджи», которые занимались военной разведкой и изучением театра военных действий. В их обязанности входи­ло: располагать зимние и летние кочевья, в походах назначать места сто­янок, знать пути движения войска, состояние дорог, запасы продовольст­вия и воды.

Разведка будущего театра военных действий велась самыми различ­ными методами и часто задолго до начала войны. Очень действенным ме­тодом разведки были рекогносцировочные походы. За 14 лет до нашест­вия Батыя далеко на запад проникло войско Субедея и Джебэ, которое, по существу, прошло будущей дорогой завоевания и собрало сведения о стра­нах Восточной Европы. Весьма важным источником информации о сосед­них странах были посольства. Нам известно о татарском посольстве, про­ходившем через Русь как раз накануне нашествия: венгерский миссионер XIII в. Юлиан сообщает, что татарские послы пытались пройти через Русь к венгерскому королю Беле IV, но были задержаны великим князем Юри­ем Всеволодовичем в Суздале. Из послания, отобранного у татарских пос­лов и переведенного Юлианом, известно, что это было далеко не первое по­сольство татар на запад: «В тридцатый раз отправляю к тебе послов» 2, — писал Батый королю Беле.

Еще одним источником военной информации были купцы, посещав­шие интересующие монголов страны с торговыми караванами. Известно, что в Средней Азии и странах Закавказья монголы стремились привлечь на свою сторону купечество, связанное с транзитной торговлей. Карава­ны из Средней Азии постоянно ходили в Волжскую Булгарию и далее в

русские княжества, доставляя монголам ценные сведения. Среди монголов были люди, отлично знавшие языки, неоднократно ездившие с поручения­ми в соседние страны. Юлиан сообщает, например, что во время поездки по Восточной Европе он лично встретил «посла татарского вождя, кото­рый знал венгерский, русский, тевтонский, куманский, серацинский и та­тарский языки» '.

После многолетней разведки монголо-татары хорошо знали положе­ние в русских княжествах и особенности театра военных действий в Севе­ро-Восточной Руси. Именно этим можно объяснить выбор зимы как наи­более подходящего времени для нападения на Северо-Восточную Русь. Венгерский монах Юлиан, проходивший поблизости от южных рубежей русских княжеств осенью 1237 г., специально отмечал, что татары «ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением зимы замерзли, после чего всему множеству татар легко будет разгромить всю Русь, страну Русских» 2.

Хорошо знал Батый и о государствах Центральной Европы, например о Венгрии. Угрожая венгерскому королю Беле IV, он писал: «Ты же, живя в домах, имеешь замки и города, как тебе избежать руки моей?»

Направление походов монголо-татар при нашествии на Русь по удоб­ным путям сообщения, хорошо спланированные обходы и фланговые удары, грандиозные «облавы», захватывающие тысячекилометровые пространства и сходящиеся в одной точке, — все это можно объяс­нить только хорошим знакомством завоевателей с театром военных дей­ствий.

Какие силы могла противопоставить феодальная Русь полуторастотысячной монгольской армии?

Русские летописи не содержат цифр общей численности русских войск накануне нашествия Батыя. С. М. Соловьев считает, что Северная Русь с областями Новгородской, Ростовской с Белоозером, Муромской и Рязан­ской могла выставить в случае военной опасности 50 тысяч воинов; «при­мерно столько же могла выставить и Южная Русь» 3, т. е. всего примерно 100 тысяч воинов. Советский военный историк А. А. Строков отмечает, что «при исключительной опасности Русь могла выставить и более 100 тыс. человек» 4.

Но не только недостаточная численность русских войск предопредели­ла поражение в войне с монголо-татарскими завоевателями. Основным фактором, обусловившим военную слабость Руси, была феодальная раздробленность и связанный с ней феодальный характер русских вооружен­ных сил. Дружины князей и городов были разбросаны по огромной терри­тории, фактически не связаны друг с другом, и концентрация сколько-ни­будь значительных сил встречала большие трудности. Феодальная раздробленность Руси позволила многочисленной и объединенной единым командованием монгольской армии по частям разбивать разрозненные рус­ские рати.

В исторической литературе сложилось представление о вооруженных силах русских княжеств как о войске, превосходящем монгольскую кон­ницу по вооружению, тактическим приемам и боевому строю. С этим нельзя не согласиться, если речь идет о княжеских дружинах. Действи­тельно, русские княжеские дружины были по тому времени превосходным войском. Вооружение русских дружинников, как наступательное, так и обо­ронительное, славилось далеко за пределами Руси. Массовым было при­менение тяжелых доспехов — кольчуг и «броней». Даже такой далеко не перворазрядный князь, как Юрий Владимирович Белозерский, мог выста­вить, по свидетельству летописца, «тысящу бронникъ дружины Белозерь-ские» '. Летописи полны рассказами о сложных тактических планах, ис­кусных походах и засадах русских княжеских дружин.

Но ограничиться при оценке вооруженных сил Руси в середине XIII в. только констатацией факта высокого военного искусства и вооружения русских княжеских дружин, — значит рассматривать явление односторон­не. При всех своих превосходных боевых качествах княжеские дружины обычно не превышали несколько сот человек. Если такой численности и было достаточно для междоусобных войн, то для организованной обороны всей страны от сильного врага этого было мало. Кроме того, даже такой превосходный боевой материал, как княжеские дружины, в силу феодаль­ного характера русских войск, был мало пригоден к действиям большими массами, под единым командованием, по единому плану. Феодальный ха­рактер княжеских дружин даже в случае концентрации значительных сил снижал боевую ценность армии. Так было, например, в сражении при реке Калке, когда русские княжеские дружины не смогли добиться успеха, не­смотря на численное превосходство.

Если княжеские дружины можно считать войском, превосходящим по вооружению монгольскую конницу, то об основной, наиболее многочис­ленной части русских вооруженных сил — городских и сельских ополче­ниях, которые набирались в момент наибольшей опасности, — этого ска­зать нельзя. Прежде всего, ополчение уступало кочевникам в вооружении. А. В. Арциховский показал на материалах раскопок курганов в Ленинградской области, что в погребениях сельского населения — основного контингента, из которого набиралось ополчение, — «меч, оружие профессионального

воина, встречается очень редко»; то же самое касалось тяжелого защитного вооружения. Обычным оружием смердов и горожан были топоры («плебейское оружие»), рогатины, реже — копья1. Уступая тата­рам в качестве вооружения, спешно набранное из крестьян и горожан фео­дальное ополчение, безусловно, уступало монгольской коннице и в умении владеть оружием.