Леопольд Захер-Мазох - Губительница душ

• Название: Губительница душ
• Автор: Леопольд Захер-Мазох
• Жанр: Эротика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94730-026-5

Предлагаемая книга Леопольда фон Захер-Мазоха «Губительница душ» повествует об одной из жутких русских религиозных сект XIX столетия, это история молодого офицера, попавшего под влияние чар демонической женщины-сектантки Эммы и едва не погибшего от рук этой кровожадной фанатички.

---

— Я никогда не буду женой графа. Он сделал мне предложение, но я отказала ему.

— Правда ли это, Анюта? Почему же вы скрыли это от меня?

— Я поклялась вам в вечной верности и никогда не нарушу своей клятвы.

— Простите меня… Я усомнился в твердости вашего характера и, под влиянием оскорбленного самолюбия, сам изменил вам.

— Охотно прощаю вам все и не требую вашей любви… Я желаю спасти вашу жизнь, научите меня, как это сделать?

— Уверяю вас, Анюта, что вы ошибаетесь.

— Нет-нет! Расстаньтесь с Эммой… Избегайте ее!

— Не могу… Теперь уже поздно…

— Скажите лучше, что не хотите, потому что ваша любовь к ней слишком сильна.

— Вы дали волю своему воображению и видите опасность там, где ее нет. Эмма честная, откровенная девушка…

— Вам только так кажется.

— Я постараюсь принять все меры предосторожности, чтобы успокоить вас.

— Люди, ослепленные страстью, не могут быть осторожными, они блуждают во тьме. Вы не слушаете моих советов, ну так я буду охранять вас помимо вашей воли… Я вступаю в открытую борьбу с Эммой, и Бог поможет мне спасти вас.

— Выкиньте из головы эти фантазии, Анюта.

— Это не фантазии, а страшная, ужасающая действительность! — серьезным, решительным тоном возразила Анюта. — Я молода и неопытна, но я искренне люблю вас… Прощайте, Казимир, ради Бога, будьте осторожны!

— Когда же мы с вами увидимся?

— Зачем?.. Теперь это ни к чему… Быть может, со временем, когда вы освободитесь от цепей, — и Анюта быстрыми шагами вышла из церкви.

«Эмма действительно находится под чьей-то таинственной властью, в этом она сама мне призналась… Кто управляет ею? К какой секте она принадлежит? Почему я не решаюсь расстаться с ней, несмотря на овладевшее мною сомнение? Неужели, я так сильно люблю ее?.. А эта невинная, любящая девочка?.. Разве возможно любить двух женщин одновременно?»

Все эти вопросы с быстротой молнии промелькнули в голове Ядевского, но не привели ни к какому решению. Его несло с необыкновенной силой, но куда? — этого он и сам не знал. С одной стороны, солнечный свет в образе чистой, невинной девушки, с другой — непроницаемый мрак и дивная красота Эммы Малютиной…

Час спустя Рахиль уже донесла Эмме об этом свидании в церкви.

— Уверена ли ты в том, что это был Ядевский? — спросила Эмма.

— Уверена, я даже слышала их разговор.

— О чем же они говорили?

— О вас, барышня. Она его предостерегала, но он ей не поверил.

— Не объяснялись ли они друг другу в любви?

— Нет. На прощание поручик спросил у барышни, когда они увидятся, а та отвечала ему: «Зачем? Теперь это ни к чему».

— Хорошо. Ступай домой.

По уходе еврейки Эмма написала два письма: одно — графу Солтыку, подписанное ее именем, другое — Ядевскому, измененным почерком и без подписи. Она приглашала обоих приехать в оперу. Первое было послано с Борисом, второе отнес лавочник-еврей.

Граф явился в театр еще до начала спектакля и стоял на лестнице, ожидая приезда красавицы, покорившей его гордое сердце. Наконец появилась и она в сопровождении своей мнимой тетушки в старомодном, впрочем, очень приличном костюме. Солтык вежливо поклонился Эмме, пожирая ее своим страстным взором, а она только кивнула ему и молча прошла мимо.

Казимир, сидя в партере, видел, как она вошла в ложу и тотчас же обратила на себя внимание публики. Простой, но изящный наряд как нельзя лучше гармонировал с ее величественной красотой. Она спустила с плеч мантилью и гордым, равнодушным взглядом окинула зал.

«Где она выучилась одеваться с таким вкусом? Знаю, что в Париже она не бывала», — глядя на нее, думал Солтык.

Во время первого антракта Казимир хотел было пойти в ложу Эммы, но граф опередил его. Кровь так и закипела в жилах пылкого юноши, когда он увидел, с какой приветливой улыбкой красавица встретила его соперника.

«Что со мной? — мысленно спрашивал он себя. — Неужели это ревность?»

Самые мрачные мысли проносились у него в голове, волнение возрастало с каждой минутой, он задыхался. Вне себя от бешенства он вышел из зала, чтобы освежиться, а возвратясь, стал у колонны, поджидая, когда выйдет Солтык, но — увы! — граф так увлекся разговором, что откланялся только после второго действия, и Казимир тотчас же занял его место.

— Почему ты так опоздал? — спросила Эмма, не замечая его волнения. — Разве ты не получил моей записки?

— Я получил анонимное письмо… Вот оно…

— Не сердись, это была шутка! Мне хотелось поразить тебя моим нарядом и вскружить тебе голову.

— Я здесь с самого начала оперы.

— Неужели? А я тебя и не заметила.

Ядевский устремил на нее взгляд полный укоризны, но тем не менее страстно поцеловал ее руку. А она мысленно торжествовала, сознавая, что сердце его всецело принадлежит ей.

XXVIII. Путь в царствие небесное

Смелая, хладнокровная, невозмутимая Эмма Малютина слегка вздрогнула, когда Борис подал ей визитную карточку патера Глинского, до такой степени неожиданным был этот визит. Однако, она быстро овладела собой и сказала:

— Просите.

Хитрый иезуит вошел в гостиную с самой сладкой улыбкой. Хозяйка легким движением руки указала ему место на диване и с сознанием собственного достоинства устремила на него вопрошающий взгляд.

— Извините меня… Я, кажется, побеспокоил вас не вовремя, — начал патер Глинский, — но причина моего визита так важна, — я бы даже сказал, священна, — что я отчасти имею право на ваше снисхождение… Речь идет о счастье моего дорогого графа… Я воспитывал его и люблю, как сына…

Наступила довольно продолжительная пауза. Иезуит надеялся, что Эмма поможет ему каким-нибудь вопросом или замечанием, но она слушала его с таким непритворным равнодушием, словно хотела сказать: «Какое мне дело до твоего графа». Патер растерянно потирал руки и расправлял складочки на своем рукаве. Наконец он решился прервать это затянувшееся молчание и сказал:

— Я полагаю, сударыня, что вы уже угадали причину моего визита?

— Вы ошибаетесь, я о ней даже не подозреваю, — ответила девушка с таким неподдельным простодушием, что буквально поставила в тупик опытного дипломата ордена иезуитов.

— Я желал бы… Но, прежде всего, позвольте отдать вам должное, вы были восхитительны в костюме султанши.

— Неужели вы пожаловали сюда для того, чтобы сказать мне этот комплимент? — насмешливо улыбнулась Эмма.

— О нет, — пролепетал иезуит, — я веду речь к тому, что мой граф влюбился в вас до безумия…

— Да, он за мною ухаживал, — равнодушно ответила гордая красавица.

— Значит, я не ошибся… Понятно, что внимание графа льстит вашему самолюбию, положим даже, что это чувство доставляет удовольствие и ему самому, но вместе с тем оно огорчает многих и в особенности меня, его воспитателя, от души желающего видеть его счастливым.

— Теперь я вас уже вовсе не понимаю, будто вы говорите на незнакомом мне иностранном языке.

— Известно ли вам, что граф Солтык помолвлен?

— Да, я это слышала.

— Что вся Польша жаждет этого союза двух могущественных фамилий?

— И это мне известно.

— Скажите, почему же вы так стараетесь разрушить наши планы?

— Я?! — Эмма надменно вскинула голову и засмеялась. — И не думаю!

— Зачем же вы завлекаете графа?

— Не могу же я запретить ему ухаживать за мной! Я бы стала предметом всеобщих насмешек. Впрочем, он ничем не нарушает законов приличия.

— Вы уклоняетесь от положительного ответа… а между тем всеми силами поощряете графа…

— Нисколько.

— Не пора ли прекратить эту игру словами, сударыня, оставим остроумие в стороне… Разрыв графа с семейством Огинских был бы несчастьем для всех, кто желает ему добра, а для него самого — в особенности… Вы препятствуете этому браку… в этом я уже убедился… и потому прошу вас, сударыня, прекратить ваши преследования.

— До сих пор граф не говорил со мной о любви, но если бы он это и сделал, то, поверьте, я не стала бы его слушать.

— Все это только слова! — возразил иезуит. — Я человек опытный и прекрасно понимаю, что вы имеете виды на моего бедного графа!

— Избавьте меня от ваших предположений, — строгим шепотом заметила Эмма. — Я не люблю вашего графа — достаточно ли этого для вашего успокоения?

— Виноват, сударыня, мы не понимаем друг друга. Я говорю, что вы желаете овладеть его сердцем.

— Нимало, а рукой — и того меньше, — не без гордости возразила Эмма.

— Да, не рукой… Мечта ваша совершенно иного свойства… Будем же говорить откровенно…

— Возможно ли это для человека, носящего рясу! — ядовито пошутила Эмма.

— Скажу вам откровенно, я еще не разгадал ваших намерений, но сердце мое подсказывает, что вы погубите графа.