Наталья Андреева - Любовь.ru

• Название: Любовь.ru
• Автор: Наталья Андреева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Обычное ДТП оказывается загадочным убийством — погибает муж героини.

Счастливый брак состоятельного мужчины- заканчивается трагедией — молодая мачеха убивает пасынка.

Два совершенно разных убийства странным образом связаны между собой. Следствие заходит в тупик, а героиня начинает собственное расследование.

---

—  Ну да. Жизнью обиженный. Что ж ты, си­рота, пошел по такому скользкому пути? Думал, что благодетель прикроет?

—  Павел Петрович мне родственник. Даль­ний.

—  Что ты говоришь!

—  Его первая жена, ну, та, что покойная, и моя мать, тоже покойная — двоюродные сестры. Мы в поселке жили, рядом с заповедником. В до­ме отдыха. Мать горничной работала, а я при ней. Нагулянный. Гости конфет давали, баловали. Па­вел Петрович, когда я был маленьким, отдыхал только там, в заповеднике.

—  Что ж так? На природу тянуло?

—  Пострелять   очень   любит.   Он   охотник. Правда, последнее время не балуется. Только в лесу, по воробьям.

—  Но стреляет здорово?

— А то!

—  И ты тоже?

—  Ну не знаю я! Ничего не знаю. Руки у меня дрожат. Не люблю я зверушек убивать. Котят в детстве не топил, когда мать посылала. Любила она меня. — Он даже всплакнул. Потом заскулил снова:— Я сирота. Как мать умерла — приехал сюда, к двоюродной тетке. А та померла. Стрель­цов взял к себе на фирму. Шофером. Пригрел по-родственному.

—  Знал, что пригодишься. И в карты научил играть.

—  Ему только у начинающих выигрывать, вроде меня, — усмехнулся Мухин. —Обули его, проиграл много. Похоже, на профессионала на­рвался. А на фирме дела и без того плохи. Я-то знаю. Сотрудникам зарплату по нескольку меся­цев не платили. Скоро вообще все бы закрылось. Банкротство. Если бы не наследство...

—  Какое наследство?

—  Как какое? А сын? Вот у кого дела шли! Павел Петрович зубами скрипел. Его сын сказал, что будет выплачивать пенсию по старости, но не больше. Ему, но не его молодой жене, которой нужно работать. Полина-то быстро поняла, как здорово промахнулась. Выходила за богатство, а оказалось, что кроме стен — ничего. Но ей глав­ное было в дом попасть, чтобы у Михаила Павло­вича быть все время на глазах.

—  Как ты его уважительно: Михаил Павло­вич.

—  А кто в доме был хозяин? Кто за все пла­тил? Кто занимался финансами и бухгалтерией на фирме у хозяина? Причем не за деньги, как у других, а даром. А потом Михаил Павлович при­ехал как-то и сказал: «Все, отец, закрывай эту лавочку. Перевожу тебя на пожизненный пенси­он. Но на то, что я буду платить твои карточные долги, не рассчитывай. Сам выкручивайся». Я си­дел в приемной, ждал распоряжений и слышал, как сын папашу отчитывал. Причем терпения у Михаила Павловича было вагон. Не первый год терпел. И девку эту. Полину.

—  Какие у нее были отношения со Стрель-цовым-младшим?  Правда,  что они все время ругались? Павел Петрович говорит, что из-за наследства.

—  Какого наследства? — Мухин хмыкнул. — Ну да. Если бы она сумела окрутить Михаила Павловича, то хозяину достался бы кукиш. И даже без масла. Машина, на которой он ездил, и та была Михаила Павловича. Все было наоборот: отец бедный, сын богатый.

—  А если бы он еще узнал, что Стрельцов ему не отец! Да, Павлу Петровичу надо было суетить­ся. Вдруг какая-нибудь из Линевых добилась бы своего. Выскочила бы замуж за Михаила. Ну а все-таки, как насчет пистолета? Стрелял ты в Петрова?

—  В кого?

Стае подошел к Любе, положил руку ей на плечо:

—  Смотри внимательно, Мухин. Эта женщина сидела в машине, когда выстрелом из «Мерседе­са» черного цвета убили ее мужа, Олега Анато­льевича Петрова. Она видела, кто это сделал.

—  Хоть раз в жизни повезло! — облегченно вздохнул Мухин и вытер рукой потное лицо. — Чего ж вы меня тогда терзаете насчет пистолета? Не убивал я никого! Вот она скажет, что не уби­вал!

—  А почему твои пальцы на нем? Ты послед­ний стрелял в лесу?

—  Ну я.

—  А потом что было?

—  Павел Петрович послал меня в машину, за пивом.

—  А пистолет?

—  На пень положил. Больше не брал.

—  Понятно.   Хорошо   поразвлекались.   От­печатки твои он срисовал, доверенность на ма­шину, из которой убили Петрова, имеешь, плюс наркотики! Алиби-то у тебя тоже наверняка нет. Стрельцов небось велел в эту ночь особняк стеречь. Кто из вас двоих уехал ночью в «мерседе­се», непонятно. А?

— А она? — Мухин посмотрел на Любу. -— Са­ми же сказали, что видела.

—  Стае, он не убивал, — вдруг сказала Лю­ба. — В машине был другой человек.

—  Вот! Вы слышали, слышали? Ну зачем мне, зачем?

—  А если бы он тебе денег предложил, смог бы человека убить?

—  Каких денег? Не было у него никаких де­нег!

—  Ладно, оставим пока за тобой только хра­нение и распространение наркотиков. Но если Стрельцов не признается, плохо тебе придется, Мухин.

—  А мне всю жизнь плохо.

—  Сашеньке-то Сосновской небось врал, а? Не,сказал, что машина не твоя и что ты простым водилой работаешь?

—  Ну, не сказал, не сказал, чего пристали? Так хозяин сам не велел. Скажи, говорит, что ты крутой. Сын богатых родителей. И денег он давал на наркоту.

—  А что ж ты, милый, сам не потреблял?

—  Я это. Того. Брезгую. Крови боюсь. Они ж иголку прямо в вену втыкают! Я даже от теле­визора отворачиваюсь, когда это вижу. Жуть, а? Меня в этих притонах выворачивало всего. Но хозяин велел. Куда я денусь? Сирота.

—  А почему тебя не было в доме, когда Миха­ила Стрельцова убили?

—  С чего бы это меня туда пригласили? На день рождения?

—  Так ты не жил с ними, что ли?

— Нет, конечно. Комнату снимал. Скажете тоже, жил! Mm двоим на двух этажах тесно было. А я так: принеси-подай. Они ж господа.

—  Значит, ты в тот день, когда убили Михаи­ла Стрельцова, был у себя дома?

—  Был, ну был. Та же Сашка скажет. Зачем мне врать? Ну зачем? Наркоту признаю, раз нашли при мне. Но это ж не убийство. Много не дадут.                

—  Ошибаешься. Семь лет схлопочешь.

—  Сколько?

—  Семь лет, — повторил Стае. — Надо было Уголовный кодекс прочитать, перед тем как за сомнительные   хозяйские   поручения   браться. Сирота.

—  Это не я! Стрельцов это, Павел Петрович!

Он заставил!

—  Вот и напиши, как заставил. Все подробно и основательно. Как у тебя с грамотой?

—  Как у всех нормальных людей.

—  Пиши, Мухин, пиши. А мы пока Стрельцо­вым-старшим займемся.

3

На самом деле, оставив Мухина в кабинете за письменным столом и выведя Любу в коридор, веселым Стае не выглядел.

— Хитрый он, Стрельцов Павел Петрович, ох, и хитрый! Что мы ему предъявим? Его слово против мухинского. Кому поверят? Один остался в особняке, другой уехал на «мерседесе» следить за Олегом Петровым. Отпечатки на пистолете мухинские, Стрельцов от оружия открестится. Остается убийство Михаила. Но каков Павел Петрович, а?

—  Я знаю, чего он от меня хотел, — неожи­данно сказала Люба. — Почему писал эти нудные послания, зачем вообще первый раз пришел ко мне на прием. Поехали к нему.

—  С ума сошла?

—  Поехали. Он боится. Давно уже сидит и боится.

—  Ладно, только ребят с собой возьму. Вдруг он палить начнет?

—  Скорее плакать, — усмехнулась Люба. — Ему же надо держаться той роли, которую он сам себе придумал. Роли несчастного, всеми обману­того человека.

—  Слушай, а почему ты сказала, что в «Мер­седесе» не Мухин был? Ты же никого не разгля­дела?

—  Считай, что почувствовала. Не надо тро­гать этого мальчика, Стае. Он виноват только в том, что очень слабый. Если иголку в вену во­ткнуть боится, человека вряд ли убьет. И вот что, Стае, если не хватит улик, я скажу, что это был Стрельцов.

—  Ну-ну. — Он посмотрел на Любу очень вни­мательно. — А ты здорово меняешься, подруга!

— Это плохо или хорошо?

—  Нормально.

—  Значит, вот оно как, — Стрельцов соединил взглядом ее и Стаса. — В милиции, значит, вы ра­ботаете. Не ошибся я. Вы работаете на милицию.

—  Да уж, точно все рассчитали. Присесть можно? — Люба стояла посреди той самой гостиной, в которой сидели Павел Петрович, Михаил Стрельцов и Полина в день ее рождения. Сюда давно уже никто не заходил, даже пыль с рос­кошной мебели не вытирали.

Но Люба хотела поговорить с хозяином имен­но в этой гостиной.

—  Что ж, обыск делать будете? — Павел Петрович нисколько не волновался. Был он по-домашнему, в теплом халате, в тапочках. Только почему-то когда поднимался сюда, на второй этаж, по-старчески шаркал ногами. «А как же бег по утрам, как же бассейн», — подумала Люба.

И сказала:

—  А что у вас искать? Перчатки-то нитяные давно сожгли.

Так и не дождавшись ответа, она села на ди­ван, Стае в кресло. Стрельцов подумал и тоже присел. Потом спросил:

—  Ваша фамилия Петрова?

—  Да. Любовь Александровна.

—  Когда я первый раз пришел к вам на при­ем, даже не подумал, что может возникнуть такое глупое совпадение. Ну надо же? А? Все рушится из-за каких-то мелких совпадений. Вы бы так в это дело не вцепились, если бы не были его женой. Не понимаю я этого. Просто-напросто абсурд.

—  Я тоже не понимаю. Ведь вы пришли ко мне на прием подстраховаться. Все спланировали давно и очень тщательно. Как только узнали, что Михаил не ваш сын, вам сразу же стало легче. Все-таки сына убить рука не поднималась. А «чу­жое семя», как вы говорили, «под корень». Тем более что вы и в самом деле считали, что семя это дурное. Только за человека, помешавшегося от горя, вам сойти не удастся, Павел Петрович. Вы ведь сами были заседателем в суде и знаете, что производит впечатление на судей. Измена жены, ревность, убийство в состоянии аффекта. Как вас, обманутого мужа, не пожалеть? Сердце ще­мит, как вы все это красиво описываете. Только убили-то вы Михаила из-за денег. Из-за обычной жадности.