Наталья Андреева - Любовь.ru

• Название: Любовь.ru
• Автор: Наталья Андреева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Обычное ДТП оказывается загадочным убийством — погибает муж героини.

Счастливый брак состоятельного мужчины- заканчивается трагедией — молодая мачеха убивает пасынка.

Два совершенно разных убийства странным образом связаны между собой. Следствие заходит в тупик, а героиня начинает собственное расследование.

---

—  И хорошо бы еще выяснить, нет ли у кого-нибудь из них машины «Жигули» бежевого цве­та, восьмерки. С тонированными стеклами.

—  Хорошо. А как вы себя чувствуете, Любовь Александровна? — после паузы спросил он.

—  Спать собираюсь, — сердито ответила Люба.

—  Ну, спокойной ночи.

—  Спокойной ночи.

Она подержала в руке трубку, прислушива­ясь, не раздадутся ли в ней короткие гудки. Нет, тишина.

—  Стае, ты почему трубку не вешаешь?

—  Ты первая.

—  Что-что? Я не ослышалась? А как же кле­щи в моих руках?

—  У меня здоровые зубы.

—  Повесь трубку, Стае. Это детство, в самом деле.

—  А чего ты тогда ждешь?

Она разозлилась, швырнула трубку на рычаг и надолго замерла перед молчащим телефоном. Сон куда-то пропал. Почему люди внезапно глупеют? Плотно сжатый кулачок с зернышка­ми для счастья даже вспотел от напряжения. Снова приманивать, ждать: прилетит, не при­летит? А потом снова будет больно. Нет уж. Она не сделает ни шага навстречу, ни полшага. Даже если ей очень нужна будет его помощь, попробует справиться сама.

Глава 4 История Пациента

1

На следующий день Люська-Апельсинчик влетела к Любе в квартиру около семи часов ве­чера вся запыхавшаяся, с пламенеющими щека­ми. Не говоря ни слова, метнулась на кухню, и тут только Люба сообразила, что у подруги в руках снова большая клетчатая сумка. В сумке, плав­но приземлившейся точнехонько в центр стола, звякнуло стекло и наехавшие друг на друга эма­лированные кастрюльки.

—  Апельсинчик, что это?

—  Выпивка. И закуска.

Люська торжествующе вытянула из сумки бутылку сухого красного вина:

—  Не мартини, конечно, но сойдет.

—  По-моему, это я тебе должна!

—  Да? А по-моему, я тебе. Это мужчина моей мечты. Чес слово. — Люська даже перекрести­лась с чувством и достала из сумки красную в белый горошек кастрюльку. — Мясо по-фран­цузски.  С  луком,  сыром  и майонезом. Только разогреть.

—  Ты с ним познакомилась?!

—  А зачем, по-твоему, я встала в семь часов утра.

— Но почему так рано? В семь?

— А это? Это? Это? — Люська выразительно тронула рукой тщательно уложенные апельсино­вые кудряшки и толстый слой тонального крема на пухленьких щеках с веселыми ямочками, пальцем мазнула по голубому веку.

Люба улыбнулась:

—  Все понятно:  боевая походная раскрас­ка. Ну и как прошла завоевательная кампания? Успешно?

—  Мы где-то на подступах к последним обо­ронительным рубежам! — торжественно сказала Люська и тут же деловито спросила: — А где штопор?

—  В ящике стола. Да ты расскажи, как было? Он охотно пошел с тобой на контакт?

—  Ха! Короче, вычислила я, в каком подъезде находится его квартира, села на лавочке с жур­налом и делаю вид, что читаю. Умнее ничего при­думать не смогла. И вдруг. Выходит. Из подъезда. Молодой. Высокий. Красивый. Блондин. — И по­сле глубокого томного вздоха: — Я сразу поняла, что это он. Мужчина моей мечты.

—  А он точно Сергей Иванов? Может, в этом подъезде проживает еще какой-нибудь интерес­ный блондин?

—  Точно. Иванов. Мы по этому поводу малость посмеялись. Я ж тоже до первого замужества бы­ла Ивановой. Потом Барашкиной была, потом уж Самсоновой. А потом надоело фамилию без кон­ца менять. Но это мы потом выяснили. Короче, он выходит, косится на мои свежезавитые куд­ряшки, а я понимаю, что надо действовать. Но, знаешь, язык к небу присох. Ни «бэ», ни «мэ», ни  «ку-ка-ре-ку», как говорится. Представляешь? И тут я соображаю, что он сейчас просто пройдет мимо, вскакиваю.со скамейки и нечаянно роняю свой журнал. «Плейбой», между прочим.

—  А почему «Плейбой»?

—  А что мне спросить, чтобы завязать зна­комство, как ему понравился первый том Боль­шой советской  энциклопедии,  что ли?  Так я его из дома до той лавочки не донесу. Тяжелый слишком.

—  Люська, Люська!

—  ...И тут он нагибается, хватает мой жур­нальчик и говорит: «Девушка, я не помешаю вам, если присяду рядышком, и мы вместе посмотрим эти «Веселые картинки»? И тут я второй раз убеждаюсь, что это мужчина моей мечты.

—  А в третий?

—  В третий, когда он сказал, где работает, и предложил подвезти меня до дома на своей ма­шине. А это, между прочим, третий «Гольф».

—  А ты, оказывается, меркантильная жен­щина, Апельсинчик.

—  Какая-какая?

—  Расчетливая.

— Знаешь, после всех моих козлов... Тьфу ты! Прости, Господи! — Люська испуганно за­жала ладошкой рот. — Нельзя ругаться, а то счастье спугнешь. Пусть Боженька на меня не сердится и сделает так, чтобы Сережа завтра позвонил.

—  Уже Сережа? А с чего вдруг он предложил тебя до дома довезти?

—  А он, поднявши журнал и приземлившись рядом на лавочку, поинтересовался совершенно резонно, чего это я на ней делаю воскресным ран­ним утром.             

—  И   ТЫ?

— Ляпнула первое, что пришло в голову. Что меня, мол, бросил возлюбленный, и я всю ночь ходила по городу и страдала, пока не присела с горя на эту лавочку,

—  С безупречным макияжем, свежей прической и журналом «Плейбой». И он поверил?

—  Не знаю. Но попытался меня утешить. На­чал говорить разные приятные слова.

—  И ты в четвертый раз поняла, что это муж­чина твоей мечты.

—  Ага, — охотно согласилась Люська.

—  Апельсинчик...

—  Ну?

—  Я не хочу тебя разочаровывать, но...

—  Ой, только ничего мне не говори! Пусть он мерзавец, негодяй, пусть у него жена-красавица и семеро по лавкам, но с ним так весело!

«А если он все-таки Ромео?» — похолодела Люба. И спросила.

—  Ничего в нем не показалось тебе стран­ным?

—  Ну, так далеко мы еще не зашли.

— Люсенька, будь, пожалуйста, серьезной. Он рассказывал тебе, где живет, с кем живет, где работает?

—  С мамой, папой и с братом. Мы почти ровес­ники. Работает в какой-то фирме, занимающейся этим твоим Интернетом.

— Где?!

—  Ой, я не уточняла, как именно она назы­вается. Вернее, забыла. Ну напрочь вылетело из головы! Рядом с таким парнем! Ха! Знаю только, что они торгуют этими карточками, которые я у тебя на столе как-то видела, и там много-мно­го компьютеров. Он очень умный, — добавила Люська с гордостью.

—  Может, подождешь с ним встречаться?

—  Ты счастья в личной жизни меня лишить хочешь?!

—  Я за тебя боюсь. У тебя Петька.

—  Спасибо, подруга. Особенно за Петьку. Мой двенадцатилетний  оболтус,  между  прочим,  в летний лагерь скоро собирается. И если Сережа мне позвонит, я его к себе домой приглашу. Обя­зательно.

«Вот тут мы и узнаем всю правду о его ком­плексах. Заканчивается ли дело легким флиртом, или это самое гнусное на свете вранье», — поду­мала Люба. И уточнила:

—  Значит, он тебе понравился, и все было за­мечательно?

—  А то! Давай по этому поводу, подруга, вы­пьем красного вина.

—  Хорошо, наливай, — вздохнула Люба. Она вдруг вспомнила, что сегодня вечером

Сергей Иванов выдаст свою версию свидания с подругой Люськой. И в крайнем случае, можно будет дать ей это прочитать и полюбоваться по­том на то, как Апельсинчик расцарапает парню физиономию. Любе почему-то показалось, что она нашла своего Ромео.

Поздно вечером, когда Люська наконец уеха­ла домой, она села за компьютер и с нетерпением открыла файл с электронной почтой. Послание было не от Сергея Иванова, как Люба ожидала.

2

КОМУ: Доктору

ОТ КОГО: от Пациента

ТЕМА: домашнее задание

Долго думал я, прежде чем решиться все расска­зать вам. Вы знаете, конечно, что моя первая жена умерла. От рака. Умирала она тяжело. А наблюдать, как умирает любимая жена, что в глубокий колодец спускаться. Вот ноги почувствовали дно, а веревка возьми да и оборвись. И назад пути нет, кричи не кричи. Холодно там внизу, страшно. Сверху вроде небо синеется, а вокруг и под ногами одна земля. Так мы прожили целый год.

Кричал я. Долго кричал. Потому что любил безу­мно свою Полинку. А безумная любовь, она потому такая, что без ума. Вот без ума я на ней и женился. А было мне немногим более двадцати. А как оно все вышло?

Жили мы все втроем в одном дворе: я, Полинка и Василий. Вместе росли, вместе игрушки ломали, песочницу расковыривали, вместе в школу ходили. За одной партой по очереди с ней сидели. День я, день, значит, Василий. И портфель ее по очереди из школы носили. День я, день Василий. Но любить по очереди нельзя. День одного, день другого. Так не бывает.

Василий, конечно, выше меня был по всем ста­тьям. Я-то из простой рабочей семьи, а Василий из потомственных интеллигентов. Кость тонкая, костюмчик всегда чистенький, рубашечка белая, пальцы длинные, нервные. Я долго помнил потом эти его пальцы. Ведь когда он Полине операцию делал, я только на них и смотрел. Почему-то всю жизнь верил в его руки. Еще когда Васька на школь­ном концерте должен был играть. На рояле. Родите­ли его сильно волновались. «Ах, наш мальчик, как наш мальчик!» А я смотрел на его длинные, нервные пальцы и верил только в одно: Васька не ошибется. Никогда не ошибется.