Анатолий Варшавский - Следы на дне

• Название: Следы на дне
• Автор: Анатолий Варшавский
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1975

В последние годы географам, археологам, океанологам удалось, опираясь на новейшие научные и технические достижения, исследовать дно морей и океанов в прибрежных акваториях и пролить свет на многие тайны, скрытые под водой. Обнаружены следы древних цивилизаций, уточнено местоположение городов, поглощенных морем, установлены места гибели отдельных судов и экспедиций. Поискам ученых, их исследованиям и посвящена эта книга.

---

Напряжение достигает своей наивысшей точки. Все, однако, проходит благополучно. К середине дня очертания поднимаемого корабля становятся видными, а потом верхушки двух отшлифованных водой резных деревянных кнехтов разрезают поверхность бухты.

Вскоре над морем появилась верхняя палуба "Вазы". Медленно и словно бы неохотно поднимался из морских глубин корпус корабля. В дополнение к основным понтонам пришлось добавить еще четыре небольших, под килем. Вот показалась верхняя пушечная палуба, вот уже можно установить на борту "Вазы" большие насосы.

Зрелище было необычное: оживающий корабль XVII века и тут же железные и резиновые понтоны, подъемные краны, насосы -- средства для подъема судов, применяющиеся в нашем высокотехническом веке.

4 мая судно можно было ввести в сухой док. Здесь находился большой бетонный понтон. Корабль плавно опустили на эту огромную подушку.

Он стоял теперь у всех на виду, во всей красе, величественный даже без мачт и парусов.

Надо было добиться того, чтобы дерево, столь долгое время пробывшее под водой, не ссохлось, не съежилось.

А солнце, как назло, пекло в то лето отнюдь не по-скандинавски. Чуть ли не весь июнь на небе ни облачка. Еще недавно для "Вазы" существовало какое-то установившееся равновесие среды: вода, ил, органические остатки образовали своеобразный защитный слой, в котором судно сохранялось. Теперь среда резко изменилась: воздух, солнце, свет.

День-деньской поливала корабль, не давая ему пересыхать, специальная дождевальная установка. Некоторые деревянные части покрывают в целях предохранения пластиком.

Довольно щедро используют ученые и полиэтиленгликол. Эта воскообразная масса постепенно вытесняет воду из дерева, заполняя все поры, в результате дерево сохнет, не ссыхаясь и не давая трещин. Из всех испробованных методов этот оказался наиболее эффективным: деревянные части консервируются, не уменьшаясь в размерах и оставаясь целехонькими.

Следовало позаботиться и о том, чтобы на спасенном с таким трудом корабле не завелись ни грибки, ни древоточцы.

Да, было над чем поломать голову и химикам, и специалистам по реставрации, и археологам тоже. Вокруг "Вазы" воздвигли своего рода ангар: бетон, сталь, стекло, алюминий.

18. На восточном берегу острова Беккхольмен ныне вырос музей. Сюда отбуксировали "Вазу" в ее ангаре. На плавающем железобетонном понтоне -- сам корабль, он почти полностью реставрирован -- с надстройками, мачтами, парусами. В зале поддерживается соответствующая влажность и температура. За кораблем ведется тщательное наблюдение.

Так и кажется, что сейчас стронется он с места, сначала не спеша, потом почти стремглав, и попутный будет ему ветер.

Видный через стеклянные галереи всем посетителям, стоит он, и не верится, что еще совсем недавно он находился в многовековом водяном плену.

При музее есть лекционный зал, показывают там и фильм о том, как поднимали "Вазу", как реставрировали.

Есть и мастерские: корабль надо поддерживать в порядке, за этим следят ученые, хранители, рабочие.

Музей этот временный. Предполагается воздвигнуть другое, более монументальное здание.

Вероятно, так и будет. Но только и сейчас трудно сыскать в Стокгольме достопримечательность более знаменитую и привлекающую большее число посетителей.

А нет пока на всем земном шаре другого такого второго корабля, ибо знаменитая "Виктория", с которой Нельсон руководил действиями английского флота в битве при Трафальгаре (французы потерпели там оглушительное поражение), находящаяся в Портсмуте, на сто лет моложе "Вазы". И ее не поднимали со дна морского.

...Затонувший корабль -- это целый мир, где все -- от трюмного груза до гвоздя, скрепляющего обшивку, -- является неоценимым свидетельством далеких эпох.

ЗНАМЕНИТЫЙ ПОРТ-РОЙАЛ

1. Предмет напоминал утиное яйцо. Поскольку он весь был облеплен кораллами, аквалангист не сразу сообразил, что это, вероятно, часы. Мужские карманные часы, потерявшие свою форму, с крышкой, словно припаявшейся к корпусу. Они пролежали на морском дне, быть может, с того злополучного дня, когда произошло несчастье, и вот теперь, спустя двести семьдесят три года, вновь оказались в руках человека. Не так-то просто было очистить их от кораллов, открыть. На все это потребовалось немало времени.

Роберту Марксу повезло: Стэн Джюйдж, добровольно помогавший ему в его изысканиях, не только славился как мастер на все руки, но и располагал набором самых различных инструментов, в том числе и для починки часов. Корпус часов был серебряный, на циферблате и на внутренней стороне крышки легко читалось имя часовщика: "Арон Гиббс, Лондон".

Год изготовления Гиббс не указал. Железные стрелки не сохранились. А вот цифры почти не стерлись.

В общем находка была великолепной. Но вот восстановить по следам от стрелок когда, в котором часу остановились часы, -- а подобный прецедент уже был -- на этот раз не удалось. Не помогли и рентгеновские лучи.

Существенного значения это в конечном счете не имело. Просто было интересно перепроверить время, которое ученые сумели прочитать на часах, найденных экспедицией Линка в 1959 году.

Они были не серебряные, а из сплава латуни и меди, поменьше размером и более круглые. В них тоже не оказалось стрелок. И все же рентгеновские лучи засвидетельствовали, что часы остановились в 11 часов 43 минуты.

Судя по сохранившимся сведениям, именно в это время и произошла катастрофа.

2. Утро 7 июня 1692 года выдалось в Порт-Ройале ясным и тихим. Небо было безоблачным и голубым, море спокойным, совершенно спокойным -- это потом подтвердили многие свидетели. Зеркальная гладь его была почти неподвижной. Лишь рыбачьи лодки нарушали время от времени этот покой, да, пожалуй, еще и акулы, молниеносно рассекавшие воды в поисках добычи. Как всегда, оживление царило возле барок, возвращавшихся со свежей водой, набранной в Медной реке (Рио-Кобре). Воздух был немного влажным, как, впрочем, на протяжении нескольких предшествующих дней. Первые месяцы года были жаркими и душными, а май принес дожди, и настолько сильные, что они нарушили нормальную жизнь города. В июне дожди прекратились, но отсутствие ветра мешало кораблям выйти из гавани, и это, разумеется, не улучшало настроения местных жителей.

 Порт-Ройал. Часы. Форт-Генри

И неудивительно.

Расположенный в самом центре Карибского моря, на пересечении торговых путей, оплот авантюристов и пиратов, коммерсантов и плантаторов, ПортРойал, находившийся на самой оконечности длинного песчаного мыса, существующего и поныне и образующего одну из сторон обширнейшей гавани (в ней, как уверяли современники, могло разместиться хоть полтысячи судов); знаменитый Порт-Ройал, слава о котором гремела и в Новом и в Старом Свете; грозный Порт-Ройал, чье имя заставляло бледнеть от ужаса и зеленеть от ненависти всю колониальную администрацию захваченных испанцами американских земель; разбойный, развратный, грешный "город- контрабандист", "город-вертеп", "пиратское гнездо", как его в сердцах именовали враги, он был самым тесным образом связан с морем, зависел от моря, был просто немыслим без моря.

Погода не только влияла на дела. Старожилы, да и не они одни, знали: именно в безветренные, тихие дни жди землетрясений. А землетрясения случались тут едва ли не каждый год. И хотя особенно сильных вроде бы не запомнилось, но радости от них было мало. Даже у видавших виды морских волков, привычных к бурям и штормам Атлантики, захватывало дух, когда земля начинала ходить под ногами.

...Где-то в конце мая заезжий астролог словно назло предсказал, что вскоре случится землетрясение. Не побоялся такое сказать и, может быть, имел свой расчет: вот, мол, истины ради готов сообщить и плохие вести.

Астролог вскоре убрался восвояси, но слова его не забылись, да и как было им забыться, если всего лишь четыре года назад подземный толчок разрушил три дома и повредил изрядное число других. Но город продолжал жить своей жизнью, такой же шумный, буйный, громогласный, как всегда, с королевскими складами, ломившимися от бесконечных заморских товаров: гвоздики, перца, камфоры, муската, шелка, хлопчатобумажных тканей, сандалового дерева, сахара; пил, гвоздей, молотков, зеркал, посуды; с арсеналом; с купеческими конторами и депо; с доками, где ремонтировали и оснащали корабли; с мастерскими гончаров и ювелиров, сапожников и портных, с тремя рынками -- мясным, овощным и рыбным; с игорными домами, в которых порой за одну ночь проигрывались целые состояния.

Восемь тысяч жителей насчитывалось в Порт-Ройале и две тысячи домов, включая глинобитные хижины и деревянные развалюхи. Но много было двух- , трех- и даже четырехэтажных каменных особняков. Были здесь и дворец губернатора, и две большие тюрьмы -- мужская и женская. И серо- коричневый собор св. Павла (местные власти давно уже собирались привезти для него из Англии большой колокол), и три массивных прибрежных форта: на северной стороне -- Карлайл, на северо-западной -- Джеймс и на юго-западной -- Чарлз.