Сергей Клычков - Князь мира

• Название: Князь мира
• Автор: Сергей Клычков
• Жанр: Русская классическая проза

 Проза русского советского писателя С. А. Клычкова (1889- 1940) связана с гоголевской традицией совмещения реального и фантастического планов - это создает в романах "Сахарный немец", "Князь мира" и др. атмосферу гротескно-сказочного быта, в котором действуют его излюбленные герои - одинокие мечтатели, чудаки, правдоискатели.

---

- Я, батюшка наш, Никита Мироныч, - опять прохрипел человек, - я самый буду!

- Да что это ты, с каторги, что ли, убежал? А ну, подымайся!

Ткнулся Недотяпа ему еще раз лбом в сапоги и поднялся с коленок…

- Чтой-то, - говорит, - Никита Мироныч, ты про меня негожее такое подумал?.. Я не с каторги бежал, а по-доброму пришел со странствия, за барыньку нашу да за тебя, благодетеля нашего, богу помолился!

- Со странствия? Ври толще, откуда же тогда у тебя такое колечко, этакие колечки знаешь какие женихи носят?..

- Видится тебе в темноте, - говорит Недотяпа, - это, Никита Мироныч, вчерася мне добрые люди баранок подали, должно что, высунулись из кармана, а в кармане у меня давно пол не мыли, вываракались они там, ну, а ты бог знает что и подумал! - Приподнял армяк, и в самом деле - связка баранок, облепленных грязью и в самом деле в такой грязи похожих на кольца от каторжной цепи, а не на баранки. - Что ты, Никита Мироныч?

- Должно, что тогда вольно живешь на вольном-то хлебе, - сказал уже с укоризной староста мужику, который вошел за ним тоже и стал у притолки возле двери. - Эн-ка, баранки?!

- Живу себе, - отвечает спокойно ему Недотяпа, - на бога не жалуюсь, на барыню не сержусь, даже оброк вот ей принес, как с меня полагается!

- Обро-ок, - растянул староста слово, - оброк, говоришь, принес? Ах ты, сучий хвост, да что ты, смеешься?

- Ничего не смеюсь, чего же тут на свои денежки смеяться, - еще спокойнее отвечает Недотяпа, несмотря что Никита Мироныч вскочил с табурета и засучил кулаки. - Правду, - говорит, - говорю! А вот, погляди! Это что, по-твоему, скрылки?..

Снял он с такими словами с себя большую суму, развязал зубами узелок и с самого донышка из-под хлебных крошек и зачерствелых кусков достал большой кошелек, распузевший, как у хорошего купца, и высыпал с веселым звоном на стол.

- Перечкни, - говорит старосте Недотяпа, - ради оспода бога, тут вроде один верный человек мне считал, так говорит, что рубликов сто, а то и поболе! Сам-то я, тебе говорить нечего, в счете всего два по третьему!

- Э… э! - схватился за бороду Никита Мироныч. - Да ты, я вижу, и в самом деле не шутишь! Тут, пожалуй, и за других если внести, так останется!

- А останется, - мигнул Недотяпа, - так возьми себе, благодетель!

- Что-о? - грозно насупил бровь Никита Мироныч.

- Да так… ничего, - переминулся Недотяпа с ноги на ногу.

- То-то, - отвернулся Никита Мироныч, - вот уж в самом деле люди сказали, не ошиблись, прозвали тебя Недотяпой… Недотяпа и есть! Эх ты, Недотяпа!

Показал кулак Никита Мироныч и деньги ладонью накрыл.

- Не виновен, - улыбается Недотяпа, - не повинен, что батюшка родной недотяпал… а барыне вот нашей благодаренье… мастерству такому и занятию обучила и в люди произвела!

- Стой, мужик, стой, не шевелись, - построжел тут еще пуще Никита Мироныч, - стой, говори: откуда у тебя, нищей сумы, таки деньги? Украл?.. Чему, какому рукомеслу тебя барыня обучила? А?

Теперь Недотяпа покачал на него головой и пока ничего не ответил.

- Да что ты мотаешь башкой? Украл, так и ладно! Только хорошо, если следов за собой не оставил, а ну, как разыщут?.. Каково тогда будет? -скрестил руки Никита Мироныч.

- Да что ты, батюшка наш, Никита Мироныч? - весь так и расплылся в широкую и блаженную улыбку Недотяпа. - Что ты?.. Ты послушай, что я скажу!

- А ну, говори!

- Ты думаешь, на свете нет добрых людей?

- Есь, только не здесь, - перебил насмешливо Никита Мироныч.

- Да ты не перебивай… я и сам по малоумству собьюсь… подожди. Ты думаешь, на свете нет добрых людей? Есь… есь, Никита Мироныч, есь на свете добрые люди. Только мы их не замечаем, да и они тоже не замечают себя… Так и играем в злую прятку друг с другом. Постой… погоди… а я вот как увижу, что добрый человек идет мне навстречу, так сейчас вот так пальчиком ему, чтобы остановился и душу открыл… "Ты добрый челэк?" - спрошу. "Добрый!" - ответит. "Ну, и я тоже, - скажу тут, - тоже не злой! Подай Христа ради…"

- Так тебе, гольтепе, и поверили, - перебил староста.

- Где же поверить, - спокойно продолжал Недотяпа, - и добрый челэк тут не поверит… А я ему прямо в глаза, чтобы уразумел без дальнего слова: я, мол, добрый челэк… рысачок! Клади мне в шапку семитку али копеечку брось, Христа оспода ради… Понял, мол?.. Кровный, значит, рысак, осподу богу, мол, добрый челэк, тружусь и барыне своей вот оброк собираю, и ты со мною трудись, и тебе от этого лучше будет. Ну, добрый челэк посмеется, посмеется и по доброте своей сунет за такую прибаутку семитку, а злой… злой что ж, даст пинка, и за это спасибо.

- Да, - поглядел Никита Мироныч странными, непонимающими глазами на Недотяну, - не поймешь хорошо, то ли ты дурак, то ли ты жулик! И то ли ты бога так обманываешь, то ли людей? Нет, у нас с барыней проще: раз в глаз, хлоп в лоб - и готово! А деньги ты принес, так это и верно, что молодец! Барыня, наверно, к себе даже по такому случаю допустит. Ты, когда позовут, смотри, дурак, не наследи! Вот уж истинно сказано, что не знаешь, где найдешь, где потеряешь: ведь барыня хотела тебя на щенка променять, а тут эна-ка - денег-то куча!

Подошел Никита Мироныч к столу и в жадности своей не заметил, как медяки вдруг засияли, словно не медяки, а новенькие золотые, как от этого сиянья всю старостину избу обдало светом. Стал Никита Мироныч считать и за счетом этим так обжаднел и забылся, что, кажется, совсем забыл про Недотяпу; сосчитает кучку, отложит, а проверит - выходит вроде как больше; столько насчитал, что в голове закружилось, пока с печки спросонья баба его истошным голосом вдруг не завыла:

- Никита… Никита… батюшки, горим! Го…орим!

И с печки упала…

Встряхнулся Никита Мироныч, глядит: баба лежит и волосы на себе рвет в полусонье. Оглянулся кругом - нет Недотяпы!

- Нишкни, полудура! - ткнул Никита Мироныч жену. - Протри глаза, сонное царство!

- Ой, Мироныч!.. В глаза такой свет ударил, никак спопашиться не могу!..

Подбежал Никита Мироныч к окну - никого, темь за окном выколи глаз, выбежал в сени, перекрестился, а в сени тоже свет идет со двора, прильнул к щелке Никита Мироныч, не подумал хитрый мужик, что пожар, как бабе-дуре его показалось, видит: стоит Недотяпа в самом темном закоулке двора и быку Терехе за ухом чешет, а тот с таким удовольствием, видно, вытянул к нему лысатую морду, и лижет шершавым языком скуластые щеки, и хвостом машет на ясли, словно кадилом.

Дивно округ головы Недотяпы горит крохотный и едва обозначенный тусклым золотом венчик, какие бывают у святых на дешевых, базарной работы иконах, над Недотяпой вроде как небо синеет, и в самом деле в том углу разобрана крыша, о чем сейчас как будто забыл Никита Мироныч, дивно ему смотреть, что на дворе видно все, как при лучине, овцы тянутся из кутка к Недотяпе, теленок высунул голову и тоже вроде как жвакает у него отвисшую полу, куры приподнялись на нашесте и тоже уставили беспокойные носики в угол, где крыша раскрыта и где стоит этот чудак Недотяпа, высокий, нескладный, а в темноте даже и страшный немного, вот-вот сейчас закудахчут в такой необозначенный час, а петух кверху двумя щитами крылья расправил, потянулся, словно спросонок, хлопнул сполошно ими три раза и закукарекал на Недотяпу, инда у Никиты Мироныча в обоих ушах звонко отдалось, зажмурился он на минуту от этого крика, и по соломенной крыше над головой Никиты Мироныча вдруг зашелестело, зашурхалось, словно барыня там проходила в своем роскошном шелковом платье, в котором она в Питер с майором когда-то езжала. Глядит Никита Мироныч: нет Недотяпы, и бык поднял голову кверху и тоже обнюхивает воздух и стенку, сквозь которую скрылся чудной мужичонко.

Бросился Никита Мироныч на улицу, торкнулся головой о переклад, выбег, глядит: избы стоят по всему Скудилищу, словно вырезанные из черной бумаги, ни огонька нигде и ни звука, спят мертвым сном Рысачихины мужики, и избы эти, должно быть, не наяву, а снятся им в беспокойных и страшных виденьях, разлезлись они по оврагу, как тараканы по опечью, жалко у них выгнуты в серединах крыши, как перебитые спины, и колодезные сонно стоят на одной ноге журавли у каждого дома, тоже как нищие, с извечным поклоном просящие подаянья, а кругом все понемногу белеет, яснеет, прояснела и на минуту проголубела сонная даль в сторону барского дома, прояснилось вот и над селом по самой середке, и оттуда, из рваной дыры, в лохмотах и отрепье выкатился вдруг тонкий венчик молодого месяца, и в его лучах и над селом Скудилищем вдоль улицы, и над Никитой Миронычем весело вдруг завертелись снежинки, словно нехотя падая с неба.

- Ишь ты ведь, - улыбнулся староста, - ну, точь-в-точь: нищий венец!.. Нищий венец!.. - Сплюнул на порог, засунул покрепче на двери дубовый засов и вернулся в избу; глядит - совсем не наважденье!

Баба его сидит как ни в чем за столом и пересыпает медячки из ладошки в ладошку!

- Микита, откуда такое богатство? - задыхаясь, кинулась к нему Лукерья.