Екатерина Хайрулина - Три жизни бога

• Название: Три жизни бога
• Автор: Екатерина Хайрулина
• Жанр: Фэнтези

Аннотация: Очень вольная фантазия на тему шумерской мифологии. Про богов, демонов и земной апокалипсис заодно.

---

Первое время огонь жег ладони и с непривычки кружилась голова, но контролировать удары оказалось не так уж тяжело. Эмеш быстро приноровился хлестать огнем в самую гущу и не расходовать при этом слишком много энергии. Они с Думузи стояли спиной к спине, в кольце огня, прикрывая друг-друга, не давая черным монстрам подбираться слишком близко.

Бабочек было слишком много, Эмеш больше всего боялся, что выдохнется раньше, чем они закончатся. И тогда уж точно конец. Если он не умрет сразу, то его убьют потом, что бы не дать заразе распространяться.

Снова и снова с ладоней срывался огонь. Прицельно и не очень, что толку целиться, когда даже неба нельзя разглядеть. Огонь, дым, пепел, мечущиеся в воздухе черные тела смешались в одно целое. Эмеш уже не различал ничего вокруг, он даже не мог бы с уверенностью сказать касались его бабочки или нет. Он просто не мог сейчас об этом думать.

Еще немного и силы закончатся, вот уже вспышки стали слабее, а в глазах совсем темно. Еще чуть-чуть, и туча накроет его с головой. Еще…

И вдруг, словно по команде бабочки взмыли в небо и исчезли где-то там так стремительно, что Эмеш даже не успел понять что к чему.

Какое-то время он еще стоял пошатываясь, глупо озираясь по сторонам и плохо понимая что происходит. Потом, когда напряжение начало спадать, Эмеш начал опасаться, что потеряет сознание и рухнет прямо здесь, на площади. Он израсходовал слишком много сил, и теперь дрожали руки и кружилась голова.

Эмеш отыскал глазами Думузи, тот сидел на земле и был не в лучшем состоянии.

Все же они еще слишком молодые и неопытные боги…

С трудом передвигая ноги Эмеш добрался до хижины Утнапи и рухнул на кровать.

Эпизод. Священная гора

1

Наби остановился.

Один шаг. Надо сделать еще один шаг вперед. Но этот шаг значит верную смерть. Если он его сделает, то Великие Боги, живущие на вершине горы, поразят его небесным огнем. Если же Боги по какой-либо причине не поразят его, это сделаю люди, живущие в долине. Ибо люди чтят Закон.

Наби очень живо представлял себе Атта Громовержца с небесной молнией в руках, огромного, грозного с длиннющей седой бородой, вот сейчас он выглянет из-за тучи и убьет нечестивца на месте. А может быть он сам не станет этого делать, и небесным огнем Наби поразит его дочь, Златокудрая Лару, или может быть суровый бог степей Думузи придет… а может быть боги не захотят иметь с ним дело и пришлют своих крылатых демонов. Сложно сказать кого Наби боялся больше, впрочем кто бы не пришел его покарать — кончится все одинаково.

Но в глубине души он все же надеялся, что боги не станут убивать его сразу, выслушают и может быть даже помогут.

Наби не мог с уверенностью сказать, в каком месте начинается священная земля, но твердо знал, что стоит ему сделать еще один шаг и пути назад не будет. Он и так зашел слишком далеко.

Он колебался несколько секунд, но отступать было поздно, он не за этим сюда пришел.

Тогда Наби крепко зажмурил глаза и побежал, шлепая босыми пятками по каменистой земле. Он остановился, лишь споткнувшись о большой красный валун, расшибив в кровь большой палец. Несколько секунд Наби охая прыгал на одной ноге, и только потом обернулся.

Вокруг была священная земля — он стоял на склоне Горы.

Про палец он моментально забыл, разве ж до него. Сердце заколотилось как бешеное, дыхание остановилось. Наби ждал, но ничего не происходило. Боги не спешили его убивать. Ушибленная нога была пока единственной неприятностью. Может это был знак? Надо повернуть? Боги дают ему последний шанс.

А может быть, все совсем наоборот, и просто нечего бегать тут с закрытыми глазами. Может боги знают, зачем он пришел, и пропускают его. А может, они еще не заметили, что он осмелился ступить на их землю.

В любом случае сомневаться и отступать слишком поздно, раз уж он здесь, ему нужно подняться на вершину.

Сначала идти было легко, но чем выше он поднимался, тем тяжелее становилось. Камней становилось все больше, склоны все круче. Слава Богам, он в последний момент передумал, и не взял с собой Ишеку. С низу гора не казалась такой высокой. Может быть она уходит в самое небо и он никогда не сможет на нее забраться.

Наби падал с ног от усталости, долго так он не протянет. Еще немного и все.

Если не сможет добраться до вершины, то может стоит помолиться здесь. Ведь это уже священная земля, здесь он ближе к Богам, чем в своем доме.

Он опустился на колени и принялся молиться. Но боги не отвечали ему. Может быть они уже услышали и исполнили его просьбу, тогда ему можно возвращаться… вдруг в деревне еще никто не замелил, как он поднимался на Гору. А если нет? У него не будет второго шанса вернуться сюда. К тому же он потеряет время, а это может слишком дорого стоить.

Шатаясь, Наби с трудом поднялся на ноги.

Скоро идти стало уже совсем не возможно, из последних сил он кое-как карабкался, хватаясь за камни и редкий кустарник, дважды едва не сорвался вниз. Солнце уже давно перевалило зенит и ползло к горам на западе, а вершина казалась так же далека, как и в начале пути.

Но остановиться и отдохнуть Наби не мог себе позволить, слишком дорого было время.

Та он брел весь остаток дня и всю ночь, уже плохо понимая куда и зачем, зная лишь одно — ему во что бы то ни стало нужно двигаться вперед.

Только с первыми утреннего солнца, теряя сознание от усталости, Наби наконец достиг цели.

Он шел, шел, и вдруг понял, что дальше идти уже некуда. Вот она вершина, он залез под самые облака, в обитель богов!

Он сделал это!

Еще с минуту он стоял, покачиваясь и глупо озираясь по сторонам, потом силы оставили его.

2

— Как она?

Наби опустился на колени рядом с постелью сестры.

Худое, длиннобородое лицо лекаря устало скривилось.

— Два-три дня, не больше, — бросил он, аккуратно сгребая в мешок свои зелья.

— Нет… не может быть…

Лекарь только пожал плечами и направился к выходу. За пару последних месяцев смерть успела стать для него обычным делом. Слишком многих пришлось похоронить.

Он не понимал почему, знал лишь, что Златокудрая Лару отвернулась от своих детей, а без нее нет жизни, без нее голод и болезни без стука приходят в каждый дом. И сделать ничего нельзя.

Их деревня стояла у самых плоскогорий Наннара, на границе степей. Отсюда слишком далеко до больших городов. Изредка приходили вести из Майруша, и в тех вестях не было ничего радостного, говорят вся земля стонет, говорят везде тоже что и у них, говорят жизнь уходит из земли.

Наби осторожно погладил тонкую худую руку сестры и поджал губы.

— Но неужели ничего нельзя сделать?

— Только молиться, — устало бросил лекарь.

— Но я молился, но это не помогает… — в отчаянье воскликнул Наби, — может быть, я молился не тем богам? Может, я говорил что-то не то?

Лекарь обернулся. Неподдельная искренность и вера в голосе юноши удивила его. Сам он, как и подобает, всегда чтил законы богов, но никогда особенно не рассчитывал, что его молитвы может услышать кто-то, кроме позолоченных деревянных идолов. Если боги и откликались на просьбы людей, то лишь где-то там, в далеком сияющем Аннумгуне, или хотя бы в бескрайних вольных степях, где гуляет ветер. А в их деревушку на краю мира боги никогда не заглядывали.

Если на вершине Священной и стоит жилище богов, то оно давно заброшено, Великие переселились в более подходящие для жизни места. А если и появляются здесь, то не слишком часто, и не слишком интересуются судьбой живущих поблизости людей. У богов есть и более важные дела.

— Мальчик мой, — снисходительно сказал лекарь, — неужели ты всерьез думаешь…

Наби сдавленно всхлипнул, закрыв руками лицо.

— Мальчик мой, если бы молитвой можно было бы лечить, у нас не было бы больных.

Лекарь ушел, а Наби долго не мог найти силы, что бы подняться. Он знал, что надо что-то делать, но что — понять не мог. Он сделал уже все, что в его силах.

— О, Великие Боги Священной Горы, спасите мою сестру! О, Великие Боги, я прошу Вас, помогите ей! Я сделаю все, что Вы захотите, я буду ходить в храм каждый день, я отдам Вам все, что у меня есть! Только спасите Ишеку. Она еще совсем ребенок, она не должна умирать! О, Великие Боги, я прошу Вас, помогите ей!

В неверном, колеблющемся свете лучины лицо девушки казалось совсем безжизненным. Наби каждую минуту прислушивался к ее дыханию. Вот уже около двух недель он не мог больше ни о чем думать.

— Ишека, маленькая моя, прости меня, — прошептал он, прижимая ее руку к мокрой от слез щеке.

Оставался только один путь.

— Эй, проснись. Ну, проснись же.

Кто-то осторожно тряс Наби за плечо. Он отмахнулся, и шмыгнув носом повернулся на другой бок.

— А ну, просыпайся! — потребовал звонкий женский голос.