Мария Барышева - Увидеть лицо

• Название: Увидеть лицо
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Одиннадцать человек, десять пассажиров и водитель, едут на автобусе. Точнее они немного задремали и проснулись, когда автобус тряхнуло. И тут выясняется, что автобус заблудился. Что все пассажиры ехали в разные места и из разных мест. Что водитель вообще очнулся не в том автобусе, в каком он начинал путь. За окном — проливной дождь и странный лес, в котором перемешаны все возможные деревья. А еще табличка на которой написаны все города, в которые они едут. После пяти часов езды по пустынной трассе они подъезжают к странному пустому дому. При этом одновременно у дома кончается дорога, а в автобусе кончается бензин…

У автора куча произведений, все, насколько я понимаю, одного плана. Новинкой является не это произведение, другое, просто я взял наугад. Мне понравилось. Затягивает. Во всяком случае я проглотил почти 300 кб, почти не заметив этого. Даже потом перепроверил, да, действительно — в первой выкладке (из четырех) около 15 авторских листов. Так что моя рецензия явно должна быть положительной. Автор пишет, что издательства отвергают. Возможно, что это из-за неправильного позиционирования книги. Если автор и в издательства посылал как фантастику, то он не прав. Возможно, что из-за большого объема книги. Может быть автору стоило поискать наоборот — продолжающиеся серии? Издают же серии вроде «Готики» (хотя я сам эту серию не читал). Возможно, что для ужастика всетаки слишком медленное развитие сюжета, и отсюда некоторые «страшилки» (табличка с названиями, попытка вспонить себя как толстую женщину, видение с убийством у Евсигнеева и потом находка им вещей парня) мне кажутся немного пристегнутыми сбоку. Хотя не сомневаюсь, что дальше они свою роль сыграют. Моя оценка 8.0. Весьма осторожная. Я не берусь в данном случае судить — достойна повесть опубликования или нет. Я очень давно не читал ужастики, даже не помню что читал в последний раз (Стайна?). Скорее это моя рекомендация всем попробовать прочитать. Думаю, что многим понравится. Сам буду рад услышать мнения по этому произведению.

---

Алина напряглась, раскинув руки, и ее суматошное, кувыркающееся падение вдруг превратилось в полет. Она взмыла над долиной, и мокрый ветер трепал ее волосы, и легкие втягивали вкусный воздух необычайной свежести, и река внизу тоже летела вперед, и шум низвергающихся водопадов из грозного стал величественным, и они были прекрасны, как и умытая синева неба, и бескрайняя зелень древних лесов. Вскоре ложе реки оборвалось, и она сорвалась вниз, и этот огромный водопад грохотал во много раз громче предыдущих, и водяная пыль клубилась над зелеными островками, и в ней переливалась двойная радуга.

Алина повернула направо, и под ней потянулись безмятежные горы, покрытые густыми покрывалами лесов, и где-то в их глубине звенели холодные ручьи и порхали разноцветные птицы. Замедлив полет, она опустилась вниз, паря среди высоченных деревьев, чьи толстые стволы одевал мох, и с них свисали длинные бороды плюща, и вокруг была сочная свежая зелень, и журчали хрустальные воды лесных родничков, и вокруг была сонная прохладная тишина, пропитанная запахом грибов и палой листвы, в которой вспыхивали звонкие, чистые птичьи трели, и вокруг была тайна и был покой.

Она поднялась вверх и полетела над широкими равнинами, над лугами, где ветер колыхал стрелы зеленой травы, и качали головками распускающиеся цветы, над которыми сонно жужжали пчелы, и под ней была феерия красок, и спустившись совсем низко, Алина задевала цветы рукой, купаясь в море луговых запахов, и потом снова взлетела, и в ее руке трепетал огненными лепестками сорванный мак, и подмигивали синевой незабудки, и в желтых колокольчиках медуницы медово блестел ароматный нектар, и она парила над волнами стелющегося по ветру ковыля, глядя, как по нему, приминая пушистые нити, мчится куда-то табун диких лошадей, и их длинные гривы и хвосты развеваются в прозрачном воздухе. Алина сбросила наскучившее ей пальто, и оно, кружась, полетело вниз и мгновенно исчезло среди зелени, словно луг проглотил его — ненужную вещь, созданную в нелепом далеком мире.

Она летела над широкой рекой, чьи воды были ленивы и чисты, и Алина видела округлые разноцветные камни на дне, колышущиеся водоросли и стайки рыб, снующие в поисках еды, и водомерки ловко скользили по поверхности, словно мальчишки на коньках, и в колышущееся речное зеркало надменно смотрелись старые ели.

Алина поднималась высоковысоко и смотрела на остроконечные вершины скал, где сияли ослепительной белизной вечные снега, в которых поселилось безмолвие, и воды горного озера были, как небесноголубой шелк, и где-то изредка тоскливо кричала гагара, и припудренные снегом деревья стояли, как призраки, свесив неподвижные ветви, и легкий мороз пощипывал кожу, словно дразнясь.

Она поднималась еще выше и летела сквозь пухлые облака, окрашенные в алый закатный цвет, и, казалось, облака охвачены страшным пожаром, но огонь был холодным, и от него тянуло не дымом, а влагой и озоном.

Облака ей быстро наскучили, и Алина ринулась вниз — так стремительно, что у нее перехватило дыхание и в ушах неприятно закололо, но на то это и был ее мир, что она могла делать все, что захочет, и поэтому немедленно убрала эти ощущения и полетела над побережьем. Огромные океанские волны с грозным ревом катились к берегу, вздымаясь, одна за одной обрушивались на длинный песчаный пляж и отползали, разбитые, чтобы дать место следующим. Она выбрала одну и влетела прямо под закручивающийся водяной язык и помчалась в сверкающем пенном холодном тоннеле, визжа от восторга, но шум воды заглушал ее голос, и она снова взлетела вверх и, оставив берег далеко позади, добралась до того места, где океан лишь лениво ворочался, и стремительно, словно чайка, углядевшая у поверхности лакомую рыбку, врезалась в воду и помчалась вниз, в темные таинственные глубины, сквозь водный лес, распугивая стайки разноцветных рыбок. Воздух не был ей нужен, и Алина долго плавала среди хрупких коралловых замков, наблюдала за величественными танцами скатовмант, с восхищением разглядывала колышущиеся актинии, смотрела, как идут куда-то, исчезая во мраке, колючие длинноусые лангусты, маршируя, словно на параде, исследовала грот, возле которого деловито сновали рыбыхирурги и хромисы. Акул можно было не бояться, потому что в ее мире акул не существовало — во всяком случае, не существовало на то время, пока она находилась в воде, и Алина наслаждалась подводным миром часами, месяцами, веками, пока не покинула его, напоследок покатавшись на спинах раздраженных морских черепах и вволю наигравшись с дельфинами.

Это был чудесный мир, и его можно было поворачивать любой гранью, и по одному лишь ее повелению среди пухлых грозовых ночных туч вспыхивали гигантские молнии, ветвящиеся от края до края небес, и ливень бился о широкие листья пальм и разбивал зеркальную гладь озер. Бархатная ночь сгорала в кровавокрасном пламени зари, и на морской поверхности вспыхивали мириады солнечных зайчиков. Алина летела высоко в небе вместе с огромными удивительными птицами, лениво взмахивавшими крыльями, и если она устанет, то всегда может устроиться на спине какойнибудь из них и смотреть, как зеленые леса внизу одеваются в золото и багрянец, и можно было спуститься и бродить среди груд опадающих листьев, и слушать осенние голоса птиц, и мягкий стук падающих лесных яблок, и смотреть, как осторожно ступают среди деревьев белохвостые олени. А можно было напустить зимнюю бурю, притаившись высоко наверху, а потом снова спуститься в безмолвные леса, укрытые пухлыми сугробами, и, паря над ними, гоняться за зайцами, смешно вскидывающими длинные задние лапы в снежных брызгах, обрушить снежный ком на задумавшегося лося, сидя высоко на толстом суку, смотреть, как бежит куда-то волчья стая, и зимняя луна сеет призрачный свет на бескрайние серебристые поля, а потом вызвать рассвет и отправиться на замерзшее озеро разглядывать причудливые ледяные узоры, или к застывшим водопадам, в которых драгоценно сияют солнечные лучи.

Наскучит зима, так прочь ее! — и пухлые сугробы тают, и трещит лед, и взбухают переполненные реки, и с деревьев и скал звон, звон капель, веселый хрустальный дождь, и нежнозеленые ростки тянутся к солнцу, и распускающиеся подснежники склоняют белоснежные головки, и леса одеваются листвой, и цветов все больше, а солнце все жарче, и разгорается ослепительный белый вишневый пожар, и возносятся величественные свечи каштанов, и вербы уже давно распушились, и луга желты от одуванчиков, и вот уже пух летит над ними и оседает на гривах лошадей, и из разогретых норок выбираются сонные длиннолапые тарантулы и часами млеют под солнцем, и весенний ветер, озорной и упругий, играет со всем, что только попадается в его невидимые пальцы, и треплет шевелюры деревьев, и гонит рябь по озерам, и на мир обрушиваются весенние грозы, и радуги тянутся до самого горизонта, и безмолвие разбито вдребезги, и в лесах начинается бурная жизнь, и всюду бабочки, как ожившие цветы, и можно выбрать самую красивую и подставить ей палец, и она сядет на него, чуть подрагивая сказочными крыльями, и слушать, как звенят в небе большеглазые стрекозы. Можно облететь весенний мир, можно затянуть весну на многие годы, а потом призвать лето и собирать землянику, душистую и сладкую, и уже отцвели ландыши, а на ветвях зреют плоды, и над лугами повисает тягучее летнее марево, в котором густо жужжат пчелы, и сейчас особенно здорово пролетать под ледяными струями водопадов, и парить над горными озерами, и с размаху бросаться в морские волны, и дремать на белопесчаных пляжах, и снова возвращаться в луга и раскидываться среди травы, такой высокой, что она заслоняет небо, и засыпать среди густых дурманящих запахов и тепла, а затем есть пушистые персики и сочную черешню, и разнимать на две половинки большие румяные абрикосы, а можно наловить рыбы и сварить жирную янтарную уху, можно сделать все, потому что это твой мир, и в нем твои законы. Он древен и в то же время юн, потому что каждый день можно что-то сотворить заново, хотя что такое день? — время уже не имело значения, и она уже не имела возраста, и имя стерлось из памяти, потому что оно тоже не имело значения. Она была частью этого мира, и мир был частью ее, и кровь в жилах билась в такт обрушивавшимся с чудовищных высот водопадам, и тугим порывам ветра, и волнам, ласкающим песок и разбивающимся о скалы, и птичьим голосам, и каплям дождя, и раскатам грома, и шипениям молний, и неслышным течениям древесных соков, и каждому треску ветви в бескрайних лесах, и не были здесь нужны никакие люди…

Люди? Безымянное существо, парящее высоко в небе под радужным мостом, удивленно моргнуло. Чуднóе слово, незнакомое понятие. Что такое люди? Они растут где-то в ее лесах? Водятся в ее озерах? Может, расцветают на лугах по весне? Или охотятся в лунных зимних ночах? Что это?

Бог, лишенный возраста и имени, вдруг забеспокоился, разглядывая свой чудесный мир, который неожиданно как-то потускнел, словно подернулся туманом. Но ведь сейчас бог не хотел тумана, он наслаждался весенним днем, теплым и солнечным. Люди, люди… Слово билось в мозгу, словно живое существо с маленькими кулачками, отчаянно желающее привлечь к себе внимание. Люди, люди…