Мария Барр - Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше

• Название: Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше
• Автор: Мария Барр
• Издательство: Зебра Е
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94663-922-4

 То, что роман "Мастер и Маргарита" "цепляет" сразу и "втягивает", "не отпускает" до последних страниц отмечалось многими. Но как это достигается? Какими речевыми средствами создаются образы, производящие столь потрясающее впечатление? Как магическое становится очевидным и даже обыденным? В чем новаторство Михаила Булгакова с точки зрения употребления художественных приемов? Что стоит за понятием "авторство" романа в романе? Какова жанровая природа произведения и однородна ли она? Вот те вопросы, которые интересны автору этой книги. Надеемся, что они интересны и вам, читатель.

---

Здесь уместно будет повторить, что концепт ДЬЯВОЛ переосмыслен в романе. Иными словами, Михаил Булгаков создает своего сатану, отличного от устоявшихся представлений, впрочем, как и своего Иешуа.

Бесспорно, национальным концептом, расширенным в романе как в прецедентном тексте, является концепт ПУШКИН. Самым распространенным реакцией на стимул «поэт» является слово «Пушкин». «Это наше все», «родоначальник русской поэзии», «классик классиков», «творец русского литературного языка», «первый русский поэт», «национальное достояние», «эталон поэтического мастерства» - составляющие концепта. У Булгакова концепт ПУШКИН включает, помимо указанных сем, окказиональные семы «везунчик», «неизвестно кто», «дядя», «металлический/чугунный человек». Оба ряда сем, как видно из примеров, находятся на разных полюсах отношения к реальной исторической личности и ее оценке в истории искусства. Два подхода – исторический и обывательский, сталкивающиеся друг с другом, - создают своеобразное авторское наполнение культурного концепта.

Очень интересно расширяется в авторском прочтении концепт ДОМ, который включает в тексте романа семы: «подвальчик», «тайный приют», «больничная палата», «квартира», «особняк». Причем, в общепринятом семантическом наполнении концепта «дом» включены семы «семья», «близость», «поддержка», «семейный мир», «уклад». Это то, что хорошо описано в «Белой гвардии» - дом Турбинных. В романе «Мастер и Маргарита» всех ведущих героев мы можем считать бездомными. Лишить человека в Москве 30-х годов жилища оказывается также просто, как лишить жизни и свободы. Квартирный вопрос испортил москвичей. Краеугольные понятия бытия разрушаются новым социальным порядком и новой моралью. Жил Мастер с «этой, как ее…», но дома не было. Одинока и Маргарита в своем особняке. Выгоняет свою жену Степа Лиходеев. Берлиоза жена оставляет сама. Псевдоним «Бездомный», таким образом, просто витает в воздухе того времени. И отнюдь не только квартирный вопрос в этом виноват.

Концепт СУДЬБА тоже имеет интересное решение благодаря фокусированию отдельных сем и системных отношений с другими понятиями в концептосфере романа. СУДЬБА и СВОБОДА в их взаимопритяжении и взаимоотталкивании определяют своеобразие самой важной мысли романа. Человек создает себя не согласно, а вопреки обстоятельствам. Тема судьбы появляется в первый раз, когда Мастер рассказывает Ивану Бездомному историю своего знакомства с Маргаритой и создания своего романа. «Предопределенность встречи и соединения людей», «везение», «выигрыш», «испытание» - вот тот круг понятий, который включен в этот концепт в романе.

Понятие же СВОБОДА напрямую связано с темой нравственного «выбора», поэтому оно является тем понятием, с которым связана вся идейно-образная организация романа. Поэтому понятия СВОБОДА и ОТВЕТСТВЕННОСТЬ у Булгакова стоят рядом. Концепт СВОБОДА включает также традиционные семы: «неподконтрольность творчества», «свобода мнений», «отсутствие цензуры».

Концепт ИГРА также относится к гиперконцептам, в тексте романа он раскрывается в различных смыслах: «игра – вид занятий, развлечений» - Воланд и его свита играет в оживающие шахматы, в карты. Игра как «вид испытания» – шахматы, занимающие Воланда, в главе «При свечах». Сокову князь тьмы предлагает сыграть в кости, домино, карты – тоже вид испытания. Тема шахмат и карточной игры постоянно возникает в романе. Даже в следующем значении - «игра обстоятельств, случая» этот концепт используется в сценах изображающих появление «героя» и в изображении бала полнолуния. Реплика Воланда: Как причудливо тасуется колода! Кровь! – понятие «игра» включает в значении «игра случая, проявленная в перевоплощении человеческих душ». Игра как «случайное везение» - лотерея, случайный выигрыш, удачное стечение обстоятельств. «Игра как испытание, искушение» - игра со зрителями в варьете, игра-проверка Маргариты. «Игра как представление» - актерская игра артиста Куролесова, столь поразившая Никанора Ивановича. И игра как «стихия жизни», присущая человеку, как «элемент флирта». Таким образом, все смысловые компоненты национального концепта ИГРА полностью актуализированы в прецедентном тексте романа «Мастер и Маргарита», что создает возможность смысловых перекличек. Они постоянно актуализируются в московских главах.

Очень интересно решена проблема фокусирования понятия ЧЕЛОВЕК. Слово это в 30-е годы употреблялось не часто. Слова товарищ, гражданин, гражданка практически вытеснили все остальные обращения и обозначения лица. «…концепт ЧЕЛОВЕК, «личность» приобретает разные измерения, «параметризируется», - пишет Ю. С. Степанов (Степанов 1997: 551). Человек в отношении к миру, а тем же самым в отношении к Богу, человек в отношении к обществу – личность, и человек в отношении к себе подобным – таковы три важнейших аспекта структурирующие это понятие с точки зрения исследователя. «Маленький человек» - буфетчик Соков назван так Гелой и по причине «маленького роста» и в значении «небогатый», «незнатный». Использующаяся сема, рожденная спором критиков девятнадцатого века, когда судьба маленького человека, начиная с образа Башмачкина, стала предметом общественных дискуссий, звучит в данном контексте иронически.

Другой контекст порождает актуализацию другого значения: «человек» - «люди», в массе своей оцененные Воландом в варьете как человеческая масса – «люди как люди» - всего лишь люди, обыкновенные люди. И это значение перекликается к тем значением, в котором использовал евангельский Пилат выражение – Се человек!, выводя к иудеям избитого, в терновом венце Иисуса.

Да, его хорошо отделали. Дай-ка, рыцарь, этому человеку чего-нибудь выпить, - произносит Воланд. И в этом высказывании слово «человек» звучит совершенно иначе, уважительно. Коннотации определяют смысл всего высказывания.

И, наконец, сема «неизвестный», входящая в семантическое поле этого концепта, использована в рассказе Афрания о погребении Иешуа: Некий человек… - Левий Матвей, - не вопросительно, а скорее утвердительно сказал Пилат.

Концепт ЧЕЛОВЕК вообще обладающий высокой степенью оценочности значения либо со знаком плюс, либо со знаком минус, очень привязан к контексту и прецедентному тексту в целом. Поэтому важна не только окраска слова в данном контексте, но и смысловые связи с остальными актуализирующимися в различных контекстах произведения смыслами. – И Конечно, совершенно ужасно было бы даже помыслить, что такого человека можно казнить! – думает во сне Пилат. В выражении «такого человека» актуализируется оценка Иешуа.

В контексте мы встречаем такие расширения, как «маленький человек» - слуга, человек маленького роста, незначительный, неинтересный человек; «нет документа – нет человека» - т. е. человек обезличивается, по важности уподобляется документу; «какой-то человек» - неизвестный; «человек в капюшоне», «сердечный человек». «умный человек», «босой человек» и т. д.

При этом концепт ЛЮДИ, актуализирующий такие семы, как «население», «зрители», «зеваки», «москвичи» в оппозиционные отношения с концептом ЧЕЛОВЕК не вступает. ЛЮДИ – это всегда группа, толпа. ЧЕЛОВЕК – это личность, индивидуальность.

Как мы видим, картина мира романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» отражает сознание верующего человека. Христианские представления о мироустройстве и человеческой душе в романе даны не в традиционной, ортодоксальной форме, а в новой, художественной форме. Прецедентный текст романа влияет на расширение, модификацию, либо замену концептов. Так разрушение концепта ДЬЯВОЛ связано с переосмыслением и авторской трактовкой образа Воланда в романе. Семы, которые включены в семантическое поле этого концепта, это «могущество» - «Всесилен!», «справедливость» - каждому будет дано по его вере, «дух зла и повелитель теней», «искуситель», «насмешник», «исполнитель, посылающий наказания согласно решению высшего суда» - все будет правильно, на этом стоит мир.

Безусловно, семантическое наполнение концепта столь своеобразно, что ни о каком традиционном использовании национального концепта ДЬЯВОЛ не может идти речи. Однако, очевидно, что новое прочтение образа связано с идеей разделения «полномочий» «ведомствами», с идеей паритета в разделе «сфер влияния». Земля все больше попадает в сферу влияния Воланда (А. Зеркалов точно заметил, что глобус, который рассматривает Воланд, - есть символ власти над миром). Но таков выбор людей, каждого в отдельности. Важно, что Воланд не навязывает своих решений, он всегда оставляет выбор за самим человеком. Таким образом, единственным концептом, подвергшимся авторскому пересмотру, изменению гельштата понятия, является концепт ДЬЯВОЛ.

Тема ЯДА рассматривалась рядом исследователей (Гаспаров, Болдарев и др.) как тема искушения и соблазна. Так она развивается с самого начала романа. Пилат малодушно мечтает о яде как последнем средстве избавления от головной боли. Однако и в московских главах тема «Яду мне, яду…» превращается в лейтмотив, характеризующий отношение автора к социальной среде. Это уже выражение крайнего неприятия того мира, который представляет Моссолит, Грибоедов, современная писателю Москва в целом. Тема ЯДА, таким образом, рифмуется с темой СМЕРТИ и темой СУДЬБЫ. Слова «отравитель», «отравительница» используются не только для характеристики гостей бала, но и звучат в адрес Азазелло, забирающего с собой души влюбленных. Таким образом, концепт ЯД вбирает ряд авторских семантических составляющих, становясь именно булгаковским образом-понятием.