Арон Шнеер. - Из НКВД в СС и обратно. (Из рассказов штурмбаннфюрера)

• Название: Из НКВД в СС и обратно. (Из рассказов штурмбаннфюрера)
• Автор: Арон Шнеер.
• Издательство: Из НКВД в СС и обратно (Из рассказов штурмбаннфюрера)
• Жанр: О войне
• Год: 2005
• ISBN: 5-98831-003-6

Герой книги — советский разведчик, с 1938 по 1945 г. носивший мундир офицера СС. Участник польской и французской кампаний 1939–1940 гг., Арденнского наступления немецких войск в декабре 1944 г.

В 1945–1947 гг. был уполномоченным советской миссии по репатриации во Франции, затем занимался разведывательной работой в Бельгии и Франции.

Построенная в форме бесед автора книги, профессионального историка, с ее героем, книга приоткрывает малоизученные или замалчиваемые страницы истории XX в.

По сравнению с его откровениями бледнеют облагороженные жизнеописания отечественных шпионов, так расплодившиеся в последние годы.

---

А.П. Да не майор меня интересовал. Меня интересовало, почему мои родные, ведь я же патриотом был, ведут себя так. Ведь я не был тем, кем был в глазах Ермаченко.

Я же оставил армию до 37-го года. А она в те годы на высоте была. И в отношении головы. Какие люди там были! И в отношении дисциплины… Как же она превратилась в стадо? Вот это меня интересовало. Если бы расстрелянные в 37-м комбриги попали в армию, они бы армию не узнали. У нас же армия была умная, дисциплинированная. И красноармейца не приходило в голову выматерить. Матерное руководство отсутствовало. А то ведь все эти наши быстро выросшие товарищи, большинство из них только мат и знали. Почему Рокоссовский выделялся? Матом не ругался. За одно это его солдаты любили. А Конев, он же кроме мата и палкой прохаживался.

Да если бы немецкий генерал, фельдмаршал, сам Браухич, замахнулся бы на немецкого унтер-офицера, не то, что лейтенанта… Тот бы достал пистолет и пристрелил бы его. И суд чести оправдал бы.

Справка.

Вальтер фон Браухич (1881–1948), генерал-фелдмаршал. С1938 г. главнокомандующий сухопутными войсками вермахта. После разгрома немецких войск под Москвой в декабре 1941 г. уволен в отставку. 1945–1948 гг. в плену у англичан. Умер в лагере для военнопленных.

Вот, если хотите, еще один пример взаимоотношений в немецкой армии. Франция. Стоим: я — командир роты, рядом со мной — штаб-фельдфебель Иоганн. Я старший лейтенант, но по должности он заместитель командира батальона потому, что он 12 лет отслужил, взводом командовал и зам. командиром роты был. Он 6-месячные курсы кончит и сразу не лейтенанта, а обер-лейтенанта получит. Тут же рядом со мной стоит и мальчишка — 20-летний водитель моего танка. Мы сопляки перед Иоганном, а он — настоящий старый солдат. Вдруг свист и разрыв снаряда. Что делает этот фельдфебель? Он кинулся на водителя и прикрыл его собой. И я лег. Встаем. Я говорю фельдфебелю: «Майн херц Иоганн, что вы сделали? (говорит по-немецки). Вы зам. командира батальона…» А он мне: «Я меньше по званию, а вы господин офицер не должны были этого делать. Ему 19–20. А я солдат, мне 32. Кому, говорит, — раньше к богу попадать?»

Вот почему немецкая армия дралась до конца. Почему меня в Бамберге ранило? Потому, что после команды ложись, я уже искалеченный, с плохо двигающейся рукой, оставался стоять, наученный фельдфебелем. И собирался лечь, но после того, как ляжет последний солдат. Поэтому и в окружении немецкий солдат не искал своего офицера, чтобы пристрелить его.

А этот полк, о котором я говорил, как лакмусовая бумажка, но так все там совпало. Не во всех полках, конечно, такое было. Там, где сохранялась организация, там дрались и выходили из окружения. Вон Власов, свою 37-ю армию из киевского окружения вывел. Его солдаты любили, раненного на руках вынесли. А там, где бардак начинался, разбегались, как стадо баранов.

Справка.

Власов Андрей Андреевич (1900–1946) — генерал-лейтенант. В Красной Армии с 1919 г. В 1937–1939 — военный советник Чан Кай-ши в Китае. В 1940 г. командир лучшей в Красной армии 99-й стрелковой дивизии. Перед нападением Германии на СССР назначен командиром 4-го механизированного корпуса, затем командующий 37-й армии, комендант гарнизона Киева один из руководителей его обороны. Участник обороны Москвы, командующий 20-й армии. В 1942 г. командующий 2-й Ударной армии, заместитель командующего Северо-Западного фронта. С июня 1942 г. в плену. Начал сотрудничать с нацистами. Организатор и командующий Русской Освободительной армии. В мае 1945 г. захвачен Красной Армией, осужден за измену родине и сотрудничество с нацистами, повешен в Москве 1 августа 1946 г.

Знаете, что еще поражало меня у немцев. Очень верные товарищи. Сколько мы бросали убитых и раненых, я не говорю об отступлении, даже при наступлении, сколько не захоронено и сегодня?..

Чтобы у немцев командир роты бросил своего убитого?! Под Москвой в 41-м, потом при отступлении в 44-м, в 45-м, когда драпали, приходилось бросать, но чаще всего — нет. Бросил — бери пистолет и стреляйся! Бери пистолет и стреляйся! Пушку можно бросить, никто не осудит. Но мертвого! Нет. Вы видели фронтовые немецкие кладбища? Кресты, порядок, имена, каски… Порядком — этим и были сильны немцы.

Вы не удивлены, что советский чекист хвалит немцев? Я уже много прожил и сейчас, слава богу, не стреляют за правду.

А.Ш. Александр Петрович, вы нарисовали такой привлекательный, прямо идеальный образ немецкого офицера. И тем не менее это далеко не так. Презрительное отношение к большинству граждан завоеванных стран, не говоря уже о евреях и русских, которых немцы называли «унтерменш» — недочеловек», было характерно и для многих ваших «героев».

А.П. А что вы хотели, чтобы они их целовали? Немцы позора Версаля не забыли. Они не забыли, что вытворяли французы, когда в 24-м году оккупировали Рурскую область. Когда Эренбург сказал, или написал в одной из своих статей, что надо унизить немецкую нацию, то Жуков прореагировал: «Что, надо переебать всех немок?» Так если хотите знать, французы в Рурской области это и сделали. Думаете, случайно немцы в Компьене этот вагон избрали?

Комментарий 9.

Речь идет о вагоне, в котором был подписан акт о капитуляции Германии в 1918 году. В 1940 г. на этот раз французы в том же вагоне подписали акт о капитуляции Франции. Все возвращается на круги своя.

Нет, они помнят, как уважаемый маршал Фош изволил поставить немецкую делегацию по стойке смирно, а сам, сидя, диктовал условия. Они помнят.

А.Ш. И тем не менее, если к гражданам Западной Европы немцы были достаточно терпимы, то к жителям оккупированных территорий Советского Союза отношение было иным.

А.П. Очень просто. Поскольку там они не сталкивались с тем, с чем столкнулись в России. А как прикажете к нашим относиться? Мы виноваты, а не они.

А.Ш. Вы в этом убеждены?

А.П. Да я убежден. Кроме того, это отношение шло от старших. Вы знаете, какая дружба была между германской военщиной и нашей: мир поделим на две части. А когда друзья расходятся, нет более злейших врагов. Потом ничего такого, о чем мы пишем, у нас с вами не вытворяли. Вы знаете, кто спровоцировал партизанское движение? Кто, вам объяснять не надо. Что сделала несчастная Зоя Космодемьянская? Таких вещей с ними во Франции не вытворяли. Здесь война приняла другой характер. Нет «западного мира». Здесь ночью нападают. То, что разгромленные части продолжают сражаться, пробиваются из окружения, немцы к этому претензий не имеют. Я помню, под Воронежем подбили советский бомбардировщик, и он приземлился. Кинулись брать летчика. Он развернул турельный пулемет и дрался до последнего. Так немцы похоронили его с почестями и своих солдат пригласили — как надо сражаться. Генерала Ефремова как похоронили!

Справка.

Ефремов Михаил Григорьевич (1897–1942), генерал-лейтенант. Командующий 33-й армией, прорвавшейся в декабре 1941 г. к Вязьме и попавшей там в окружение. Армия мужественно сражалась. При попытке прорыва из окружения генерал Ефремов, будучи трижды ранен, 13 или 14 апреля застрелился. По свидетельству очевидцев «хоронили немцы генерала Ефремова в деревне Слободка 19 апреля 1942 г. Тело командарма принесли на жердях, но немецкий генерал потребовал, чтобы его переложили на носилки. При захоронении, обращаясь к своим солдатам, сказал: «Сражайтесь за Германию так же доблестно, как сражался за Россию генерал Ефремов». Отдал честь. Был дан салют.

После освобождения этих мест, во время перезахоронения Ефремова в Вязьме, обнаружили, что немцами на его руке были оставлены золотые часы». Из воспоминаний генерал-лейтенанта Ю.А. Рябова, ветерана 33-й армии. В.М. Сафир.

«Военно-исторический архив». Выпуск 1.

Пока немцы догадались, что не солдаты на них нападают, потом они разобрались, что и не местные жители, а диверсанты-парашютисты — было поздно: пожар разгорелся. А Зою, вы сами знаете, кто привел. (З. Космодемьянскую поймали и передали немцам местные крестьяне. — А.Ш.) Ведь, если бы вместо того, чтобы вешать, ее бы просто выпороли и отпустили, и в других случаях то же, то никаких партизанских движений не было бы. Они потом спохватились, но было поздно. Что, партизанское движение само началось? Спровоцировали, а немцы попались…

Ведь население вначале встречало немцев хлебом-солью. А на третий-четвертый день вышли, смотрим — наш сосед висит на заборе. Почему? Да потому, что какой-то парашютист хлопнул немецкого солдата, или, как Зоя, сжег семь лошадей. Вот и подумали крестьяне: «Херовые были большевики, но не вешали. Давай, Митька, что-нибудь будем делать или тикать!» Партизанские отряды на 90 процентов ничего не делали, они прятались.

А.Ш. Возможно, на первом этапе, пока как раз ваша служба, 4-е управление, все поставило под свой контроль?

А.П. Голубчик, наша служба их с трудом палкой выгоняла, почему и стреляли многих командиров отрядов после войны. Были такие отряды, где все оружие находилось у командиров и только перед операцией выдавалось на руки, потому, что боялись доверить на все время: «сбежит сукин сын».