Ури Геллер - Элла

• Название: Элла
• Автор: Ури Геллер
• Издательство: ЖУК
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-903305-27-8

Маленькая девочка-подросток Элла растет в обыкновенной, внешне благополучной семье, любит своего брата и маму. А вот с отцом отношения почему-то не складываются. Он спешит обвинить ее во всех смертных грехах и наказывает за любые шалости, которые творят дети. Но Элла внезапно осознает, что обладает некой силой, которая дает ей возможность двигать предметы на расстоянии, задолго до наступления события знать о том, чем оно завершится; в конце концов, Элла может передвигаться в пространстве и во времени без помощи транспорта. Как ей быть с таким даром, Элле предстоит разобраться. И кто знает, принесет ли это в ее жизнь счастье.

---

Тим проводил Эллу вниз. Этим утром он не принес ей, как обычно, Пушарика. Тим был длинноволосым кудрявым юнцом, на лице его между отрастающими щетинками в изобилии пестрели маленькие прыщики. Глаза у него были сегодня будто подернуты пленкой, веки почему-то покраснели. Тим стоял у Эллы над душой все время, пока она торопливо глотала свой завтрак. Когда он отвел ее к директору, она была словно не в своей тарелке, и ее мутило — Тим так и не дал ей возможности уединиться, и очистить желудок.

У входной двери она замешкалась, сжимая в руке сумку со сменой одежды и зеленым медведем. Много месяцев назад, сразу после исцеления Фрэнка, она распорола спинку игрушки, и спрятала внутри нее фотографию Фрэнка, на которой он был совсем малыш, на руках у матери. По крайней мере что-то, за что можно было уцепиться…

Питер стоял ссутулившись, скрестив на груди руки. Его плечи выдавались вперед, словно он пытался от чего-то защититься. Он не сделал ни шагу вперед, чтобы поздороваться с Эллой.

— Мне очень жаль, что так вышло с твоей собакой, Элла, — произнес он.

Элла моргнула.

— Ты сказал, что он может поехать. Ты обещал! Он должен ехать!

Холодные глаза Директора вцепились в длинноволосого юнца, стоящего рядом с Эллой.

— Ты что, не сказал ей?!

Тим попытался что-то ответить, но у него перехватило горло, и на ресницах выступили слезы.

— Я велел тебе сказать ей!

Тим отчаянно хватанул воздуха, и отвернулся от Эллы.

— Где Пушарик?! Почему он не пришел?!

— Элла, Элла, перестань! Я куплю тебе нового… Пушарик вчера ночью выбежал на улицу.

— Он бы не стал убегать!

— Кто-то оставил дверь открытой.

— Я никуда не поеду, пока он не вернется!

— Элла, мне очень жаль, но он не вернется.

— Мы можем пойти его поискать! Не может быть, чтобы он потерялся, ведь здесь везде стены. Он просто прячется.

— Элла, его заметил один из больших псов. Он… на него бросился.

— Вот поэтому он и спрятался… — она уставилась на Гунтарсона. — Но ведь он не ранен, нет?!

— Должно быть, он недолго мучился, — Директор потянулся к ней, чтобы утешить, но впервые за все время она не захотела, чтобы он прикоснулся к ней.

Вместо этого она прижала к груди сумку.

— Бедный Пушарик, я так расстроился…

— Он не умер! Он всего лишь щеночек! Эти большие собаки, они бы не стали делать ему больно! Это какая-то другая собака!

— Да ладно тебе, Элла, ну как бы сюда могла попасть чужая собака?

— Так значит, — медленно выговорила она, — он не поедет в Израиль?

— Хотел бы я, чтобы он мог поехать…

— Ты обещал!

— Откуда мне было знать, что так случится? Это трагедия, — поспешил он добавить.

— Никто никогда раньше не оставлял двери открытыми!

— Это был несчастный случай…

— Да и вообще, зачем ему понадобилось выбегать?!

— Может, он заметил кролика, и решил поохотиться. Понимаешь? По крайней мере, он в тот момент, возможно, был счастлив…

— Здесь нет никаких кроликов. Их бы поймали эти большие собаки!

— Элла, не накидывайся на меня! Это ведь не я выпустил твою собаку!

— А тогда кто?

— Не знаю… Но я узнаю!

— Это Тим? Ты поэтому хотел, чтобы он сам мне сказал?

— Да… Не знаю!.. Я обещаю, что куплю тебе другого!

— Ты обещал, что у меня будет Пушарик!

— Иисусе! Элла, это всего лишь собака! Ты стоишь здесь и споришь со мной из-за собаки, а могла бы в это время молиться и спасать жизни детей! Больных младенцев! Кто важнее — собака или дети? Ради Бога, веди себя соответственно своему возрасту! Тебе ведь уже пятнадцать… Смотри, там ждет вертолет, новенький сияющий белый К.44, четырехместный! Ну, разве не здорово?.. Мы полетим в аэропорт на классном вертолете, а там пересядем на самолет. И я буду сидеть рядом с тобой всю дорогу! Даже читать или работать не стану, если хочешь — будем только разговаривать, все время! Если будет страшновато — сможешь держаться за мою руку. Ну, как тебе? Неплохо звучит, а? А теперь давай сюда сумку…

Когда Гунтарсон дернул к себе ее чемоданчик, раздался звук — визг, какой бывает, когда ведешь пальцем по мокрому стеклу стакана, круг за кругом, все быстрее, все сильнее нажимая… Он не обратил внимания. Звук, как привязанный, висел над ним, пока он шагал по траве, и запихивал сумку в салон за местом пилота.

Потом он тащил Эллу за руку через лужайку, а она оглядывалась по сторонам, пытаясь по каким-нибудь признакам определить, где погиб ее Пушарик.

Пилот вертолета, мужеподобная женщина с коротко стриженными, выкрашенными хной волосами, вся извертелась, пытаясь найти источник шума.

— У нас тут что-то барахлит, сэр, — позвала она из кабины.

— Наплюйте!

— У вас что, какие-то электрические приборы в этой сумке?

— Это просто особенность Эллы, — ответил Гунтарсон, втаскивая девочку в пассажирскую кабину, и сажая рядом с собой. Он потянулся через нее, чтобы пристегнуть пассажирские ремни.

Стрелка термометра прыгнула, как будто ее дернули. Пилот в недоумении уставилась на нее. Стрелка добралась до последней отметки в красном поле, и застыла там, дрожа от напряжения, прежде чем откатиться к нулю.

Гунтарсон проследил за ее взглядом.

— Это всего лишь Элла. Она не нарочно, просто она перенапряглась.

Пачка «М+М's» пролетела между их плечами и ударилась, будто взорвавшись, о стекло; конфеты рассыпались по приборной панели. Визг стал громче и запульсировал.

— Мне всё равно, нарочно это или нет, — пилот стянула с себя наушники. — Я с ней не полечу!

— Если вы хотите, чтобы завтра у вас все ещё была работа — полетите!

Раздался звук, похожий то ли на удар, то ли на громкий хлопок — и кокпит сотрясся, как будто по нему ударил сильный порыв ветра.

— Ни в коем случае, мистер Гунтарсон! И не ждите, что я полечу в таких условиях!

— Элла — ваш начальник. Вы не можете отказаться!

— Ради её безопасности, также, как ради своей, да и вашей тоже — я должна быть уверена в том, что приборы исправны.

Гунтарсон повысил голос, перекрикивая усиливающийся звук:

— Это ваш последний шанс! Предупреждаю!

Горсть мелких камней загрохотала по дну машины, а в дверь влетел небольшой булыжник. На секунду в кокпите стало тихо, а потом по нему ударил еще один камень — с силой, достаточной, чтобы осталась вмятина.

— Ну, все, хватит! Никогда в жизни не видела ничего подобного! Я выхожу, и не вернусь до тех пор, пока вы — оба! — не уберетесь отсюда. Вон из моего вертолета, пока вы его не доломали!

— Отлично! Я вас предупреждал! — Гунтарсон практически вытолкнул Эллу из двери, и спрыгнул сам. — Вы никогда больше не будете летать! Я отзову вашу лицензию! Вас отстранят от полетов — думаете, мне не под силу это устроить? Да раз плюнуть! Мне одного щелчка хватит! — и он для убедительности прищелкнул пальцами.

— А почему бы ей не полететь своим ходом?! — выкрикнула в ответ пилот, пытаясь выправить вмятину на своем драгоценном вертолете.

— Ну, ты еще попляшешь! Я тебе покажу! — Директор размашисто зашагал к дому, сжимая сумку Эллы левой рукой, а правой указывая на Стюпота: — Ты! Вызови машину! Мы уезжаем. Шевелись! — Повернувшись к Элле, рыскавшей по лужайке в надежде все-таки отыскать Пушарика, он предупредил: «И лучше бы это действительно было не нарочно!»

Вопль, который будто облако висел над ней, внезапно рванулся в воздух и метнулся, как удар кнута, к дому, от него через лужайку к внешним стенам. Он расколотил оконные стекла, осыпая дождем осколков подножия стен, от него трескались объективы камер и очки. Фотографы на своих лесенках, воронами обсевшие периметр дома, всё равно что ослепли. Сквозь их камеры невозможно стало ничего разглядеть. Но это уже не имело значения! Они получили свои вожделенные фотографии Эллы — первые за много месяцев. Они получили фотографии Питера Гунтарсона, озлобленно тычущего пальцем в «своего маленького ангела». Такие фото облетят мир как молния. Они стоили и годичного ожидания, они стоили даже зарплаты за три года!

Больше никто ничего не ждал. Папарацци уже звонили со своих мобильных телефонов в отделы новостей, одновременно сгружая оборудование на задние сиденья своих машин. Никто не остался посмотреть, как Гунтарсон и Элла выскользнули из ворот и помчались через подвесной мост в «Бентли» с тонированными черными стеклами.

Глава 39

Два вида звуков раздражали Гунтарсона, который мерил шагами комнату — под ногами у него хрустело разбитое стекло, а в соседней комнате всхлипывала Элла.

Она разбила все стекла в квартире, где они находились, одно за другим. Не намеренно — никогда ничего не делалось намеренно во время таких приступов ярости. Если бы она разбивала их кулаками, он мог бы ее остановить. Но стекло просто взрывалось, панель за панелью, осыпая острыми осколками каждое парчовое кресло, каждую кровать с балдахином, каждый затейливый коврик и каждый мозаичный пол во всех восьми комнатах по очереди — а она этого, казалось, даже не замечала, хотя стекла лопались с таким грохотом, словно разрывались гранаты.