Андрей Круз - Земля лишних. За други своя

• Название: Земля лишних. За други своя
• Автор: Андрей Круз
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9922-0393-6

Чем ближе к цели, тем трудней становится идти. И тем чаще приходится выбирать, как поступить, чем или даже кем пожертвовать. Оправдывает ли цель эти жертвы и что делать, когда выясняется, что жертвовать надо уже самим собой? Кто тебе друг, кто враг, а кто временный попутчик? Новая жизнь и новый мир продолжают подкидывать проблемы и задавать вопросы снайперу Андрею Ярцеву.

---

При упоминании денег Катя проявила признаки жизни, даже бледность уменьшилась вроде как.

— Катя, двадцать пять процентов вам, не беспокойся, — сразу сказал я ей, чтобы предвосхитить вопрос.

— Спасибо.

— Не за что, — пожал я плечами. — Будь с Марией Пилар, помоги ей, а я проверю, как в той комнате.

Вновь резкий кивок. Я вышел в подвальный холл, выглянул на лестницу. Раулито стоял спиной ко мне, держа пистолет опущенным у бедра, — глушитель был уже снят. Всё правильно, как я и сказал. Теперь, случись кому войти, мы — сотрудники Отдела, вызванные на преступление. Я тоже вытащил оружие из кобуры, свинтил с него глушитель, который при таких обстоятельствах выглядит подозрительно, и направился в пыточный подвал. А вдруг Бернстайн регенерировался и уже поджидает меня с палаческим топором? А вдруг Маллиган воскрес? И я не осмотрел подвал: вдруг там не только эти две девушки были? И хоть идти осматривать всё это снова было мне как нож острый, но и так оставлять нельзя.

Маллиган не воскрес, и Бернстайн не регенерировался. Маллиган лежал в луже крови, вытекшей из развороченного черепа и вместе с текущей из шланга водой сливающейся в водосток в полу. Бернстайн почти умер, только ещё скреб пальцами пол. Лужа крови вокруг него расплылась на половину ширины подвала и, если бы не наклон к стоку, залила бы всё. У человека около семи литров крови, кажется, а это немало. Попробуйте вылить семь литровых пакетов молока на пол. Кровь перестаёт течь лишь после смерти, а Бернстайн был ещё каким-то чудом жив, мучился, и сердце его продолжало перекачивать кровь, выталкивая её через страшные раны наружу.

Я обошёл его по сухому, удерживая пистолет двумя руками, направив ствол в пол. Я был страшно непрофессионален, не осмотрев всё сразу, но я просто не мог этого сделать. Не мог — и всё тут, с того момента, как заглянул в пластиковый мешок. Я на сам мешок сейчас старался не смотреть. Прошёл до конца подвала, обходя пыточные станки, увешанные цепями, колодками, воротами, шипами, островерхие «кобылы» и ещё дьявол знает какую мерзость. Всё было пропитано застарелой кровью. В этом подвале всё было пропитано муками и смертью. И в нём никого больше не было, никто не прятался.

Я повернулся и пошёл обратно. Бернстайн уже не шевелился. Тогда я присел рядом, брезгливо сморщившись, приложил руку к шее. Всё, подох наконец, пульса нет. Я встал, подошёл к валяющемуся на полу «Зиг-Зауэру», поднял его и подошёл к раковине, возле которой справа висело махровое полотенце. Тщательно протерев им пистолет, бросил полотенце в кровавую лужу возле тела Бернстайна, а оружие вложил в руку Маллигана, сжал его пальцы на рукоятке, затем ещё несколько раз коснулся его руками разных частей пистолета, чтобы было побольше его отпечатков. Затем положил пистолет возле его правой руки, ближе к стене, чтобы выглядело, как будто выпал после выстрела, а руку подсунул под голову, куда стекала смесь крови и мозгов. Не знаю, будет кто парафиновый анализ делать или нет, чтобы определить, сам ли Маллиган стрелял, но даже если бы во главе Отдела была не Светлана, для них это самоубийство — настоящий подарок. Потому что работа с маньяком даже в этих условиях настоящий скандал.

Что там ещё по канонам жанра? Сейчас я должен начать мучиться, что я вынужденно забрал человеческую жизнь, но это было во имя справедливости и всё такое… Или страдать по поводу излишней своей жестокости? Или попозже? Вот чего не помню, того не помню. В общем, часть с душевными страданиями пропускается за отсутствием таковых — жаль только, что сдох он слишком быстро. Только это меня и расстраивает. Сильно расстраивает, чуть не до слёз. Всё, можно идти. И командовать эвакуацию.

Территория Ордена, о. Нью-Хэвен 22 год, 16 число 10 месяца, суббота, 15:00

Едва мы отъехали от дома Родмана, как я немедленно набрал номер сотового Смита. Он лаконично сказал мне, что всё прошло по плану, после чего мы попрощались. Я попросил его встретиться со мной вечером, и он обещал заглянуть к нам на виллу. Он честно заработал свои двадцать пять процентов из сейфа Родмана, но отдать ему их завтра уже возможности не будет. Завтра нам будет не до того.

Он сказал, что всё по плану. Значит, Родман уже сидит в наручниках в салоне «сессны», в которой ему привозили наркотики и рабынь из Нью-Рино, и летит он уже в Нью-Галвестон, где его с нетерпением ждут. Там его вытащат из самолёта, пересадят в другой, простой и незамысловатый Ан-2, и он полетит дальше, до места со странным названием ППД, где он ещё некоторое время поживет. Хоффман тоже там и, может быть, даже ещё жив, чтобы встретить своего начальника на очной ставке. А Джо и Джей-Джей передадут тот самолёт встречающим, а сами поедут на поджидающей их машине в Аламо — ждать нас. Пятьсот тысяч золотом они отдадут, потому что Господь велел делиться даже с Разведуправлением, а свою оплату они получат или когда мы вернёмся, или по завещанию. А самолёт «сессна», принёсший их туда, заполнится совсем другими людьми, которые на нём, всё с тем же пилотом за штурвалом, полетят в сторону острова Нью-Хэвен, а следом за ними, через математически выверенные промежутки времени, вылетят из других мест другие самолёты и вертолёты. И на острове такое начнётся! Впрочем, об этом пока рано.

На обратном пути сама Катя вести машину не могла: её от адреналина колотило как на вибростенде, — вот Бонита и села за руль «девяностого». По пути она забрала у Кати два плоских свёртка с деньгами от Светланы. На одном из них был скотчем приклеен распечатанный на принтере список с именами и номерами счетов. Имена были разные, но инициалы совпадали. Причём совпадали как с буквами С. Б., так и с Е. К. Похоже, они делили деньги пополам, что меня удивило. Тогда получается, у них и вправду серьёзно, потому что ни при каких иных условиях Светлана бы никого не поставила в равные с собой права.

После недолгих обсуждений Катю мы решили привезти на нашу виллу и держать там до тех пор, пока она не придёт в себя, потому что отпускать её куда бы то ни было в таком состоянии было нельзя. Свалится под откос вместе с машиной. Или пускай Светлана свою возлюбленную сама эвакуирует — проявит заботу, в конце концов.

Приехали на виллу без лишней суеты и помпы. В Катю я немедленно залил порцию водки, смешанной с соком, заставив выпить стакан этой оранжевой смеси чуть ли не залпом, а затем разболтал ещё порцию и сунул ей в руки, для того, чтобы попивала между делом. Средство от стресса проверенное и безупречно работающее, только злоупотреблять им не надо.

Надзирать и составлять компанию Кате мы оставили говорливого Раулито, развлекавшего её какими-то рассказами о своей жизни во Флориде, а мы с Бонитой удалились в комнату, которая выполняла функции кабинета в этой вилле. Там мы незаметно переложили свёртки с деньгами от Светланы в наши рюкзаки, а деньги из сейфа Родмана взялись считать. Получилось намного больше, чем мы рассчитывали. Мы ожидали около двух миллионов, а получили три миллиона сто двадцать тысяч. В любом случае их следовало раскидать на кучки.

Смит рассчитал свою долю как четверть от двух миллионов, соответственно претендовал на пятьсот тысяч. Ну и незачем повышать ставки, пятьсот тысяч — очень красивая, круглая цифра, к тому же просто большие деньги. Я отложил их в сторону, попросив Бониту упаковать их в плотный бумажный пакет и обмотать скотчем. Со Смитом порядок. Осталось два миллиона шестьсот двадцать тысяч в банковских упаковках, но с серийными номерами вперемешку, к моей радости. Видимо, Родман сам не хотел таких денег, которые отследить можно. Затем я отсчитал семьсот восемьдесят тысяч. Это двадцать пять процентов от первоначальной суммы, которые идут Светлане и Кате. Как с ними поступать — я знал. Их надо было внести на те же счета, которые указаны в списке, увеличив первоначальные суммы пропорционально дополнительными взносами. Более чем удвоилось всё для них. Повезло.

У нас остался миллион восемьсот сорок тысяч — немаленькая куча «игральных карт» на столе перед нами. Ну да ничего, сейчас она превратится в рядок маленьких кучек — с этим не задержится.

Шестьдесят тысяч для Джо и Джей-Джей. У них работа попроще, чем у остальных, поэтому пока и сумма поменьше. Но это всё равно много, за эти деньги можно дом в Аламо купить или неплохую машину, а машины в наших краях дороги. Остаток я поделил ровно пополам. Половина пойдёт в «фонд развития отряда», если так можно сказать, а вторая — делится на всех. При этом командир получает двойную долю. Нас всего восемь, Джо и Джей-Джей в этот раз оплачиваются отдельно. Значит, делим половину остатка на девять частей и получаем по девяносто восемь тысяч с копейками каждому, сто девяносто семь с мелочью мне, а наш семейный доход составил двести девяносто шесть тысяч. Все суммы округляются до ровных, а остатки скидываются в одну кучку — и на них празднуется счастливое возвращение, буде такое состоится. А если не состоится, то тогда и вся остальная арифметика становится неактуальной. А если всё о’кей, то мы легко и запросто сможем рассчитаться с банком за дом Бониты, а заодно покрыть немалую часть кредита, полученного от Русского Промышленного банка.