Асия Уэно - Радужная Нить

• Название: Радужная Нить
• Автор: Асия Уэно
• Жанр: Фэнтези

Волшебные сказки… Только в них сохранилась память о существах, которые покинули мир Яви. Безвозвратно? Кто знает. Алая Нить истончается и рвётся, волокно за волокном, а почтение к божественной власти Сына Пламени уходит вслед за милосердием закона.

"Незавидная участь — жить в эпоху перемен", — думает Хитэёми-но Кайдомару по пути в Южную Столицу Кёо. У молодого придворного императорский мандат и странное, очень странное поручение…

Увлекательный  сюжет и запоминающиеся герои, авантюрные приключения и ориентальная мистика в  захватывающей трилогии Асии Уэно — настоящий подарок всем ценителям качественной фэнтези!!

---

— Нет… — я скорее почувствовал, нежели услышал ответ. — Нет… Савасаки-доно…

Согнувшись и прислонившись лбом к грязному полу, она зарыдала, тихо и беспросветно.

— Так и ненависть возобладала над любовью, поглотила её, — продолжал я. — Даже в этот миг ты не раскаиваешься, что убила Канако. Даже в этот миг не понимаешь, что твой благодетель погиб из-за тебя. Даже в этот миг…

— Это ложь!!! — она заткнула уши, но мои слова продолжали доходить до неё. Душу закрыть не так просто.

— Ты даже не помнишь, скольких людей привела в ловушку порождённого тобой видения. Но так продолжаться не может! — я погладил её вздрагивающее плечо, хотя тон мой оставался по-прежнему суровым. — Разбей оковы. Тебе не место на земле…

— Нет, я не хочу! Я убила человека… нет, многих! Даже Серого… Я не хочу в Макаи!!! — пронзительно вскрикнула она.

— Что такое ад по сравнению с нынешним твоим существованием? — уже примирительно возразил я. — Если останешься здесь, никогда не сможешь переродиться. Никогда не увидишь своего возлюбленного! С каждым днём, проведённым в этом доме, с каждым человеком, заманенным сюда, душа твоя будет делаться тяжелее и тяжелее, и страх погрузиться под землю будет лишь возрастать. Ты поэтому упомянула подвал? Ведь там ничего нет.

По лицу ю-рэй текли слёзы. Девушка-кукла, с интересом наблюдавшая за мной и как будто не замечавшая призрака, шагнула вбок и на протянутых руках подала зеркало, развёрнутое полированной поверхностью вниз.

— Мы должны его разбить, Мицко, — мягко сказал я. — Ты обретёшь свободу и сможешь сама решить, готова ли к очищению. Согласна?

Женщина отёрлась рукавом и неожиданно кивнула.

— Разбить? Но как? — она косилась на меня исподлобья, но это был уже другой взгляд, совсем другой. Обречённость сменилась надеждой.

Я поразмыслил.

— Нож. Нож твоего господина — где он?

— Кай, ты редкостный умница, — вклинился восхищённый голос юмеми. Мэй-Мэй улыбнулась — значит, тоже услышала. А Мицко продолжала смотреть на меня во все глаза. — Нож, на виду у зеркала зарезавший сначала его владелицу, а после — убийцу. Да, он — та самая вещь, которую можно противопоставить кагами-но бакэ. Он намного сильнее.

Я не был уверен в правильности догадки, но спорить не стал.

Мицко тем временем опомнилась и бросилась разгребать рухлядь. Внезапно очертания её тела стали расплываться.

— Рядом с футоном! — закричал я и сам кинулся на подмогу. Значит, именно зеркало питало её силой! Если опоздаем, то кто знает, смогу ли я в одиночку…

— Нашла! — ну разве она не прелесть? Мэй-Мэй. А какое чутьё на предметы! Хотя, если подумать, она и сама…

Выхватив нож, я поманил Мицко, а красавица наша перевернула зеркало и положила его на пол. Тотчас же света стало ещё меньше, чем прежде. Обрамлённая металлическим ободом тьма впитывала лучи и тепло от нашего светильника. Я опять вспомнил слова из Пустого Сна и приставил лезвие к колеблющейся поверхности.

— Давай же, Мицко!

Ладони женщины, холодные и почти прозрачные, обхватили мои руки. Я нажал. Лезвие до половины погрузилось в черноту, увязло в ней… И тогда надавила Мицко. Одним резким ударом она вогнала нож по самую рукоять. Тьма изогнулась в судороге и рассыпалась осколками давно не чищеной бронзы. Нож тоже исчез. Я упал на ладони, потеряв равновесие. Но когда восстановил его, Мицко уже не было рядом. Только слабый сквознячок взвихрил слежавшуюся пыль…

— Пускай твой новый путь всегда проходит в свете, — неожиданно для себя произнёс я, немного помолчав. Убеждён, что так оно и будет! Но сначала ей придется испытать муки очищения Макаи — агонию души, обречённой помнить содеянное. Справится ли? Что предначертано ей вынести?

— Мы можем возвращаться, — наполовину спросила, наполовину предложила Мэй-Мэй. Я поднял голову. И вспомнил:

— Можем. Разрешишь задать вопрос?

— Задать — конечно, — смеясь, ответила она.

Где-то я уже это слышал…

— Почему ты носишь ханьское имя?

— Потому что так меня назвал господин, — удивилась она, будто я справлялся о чём-то очевидном.

— Тебя… — я помялся, — тебя изготовили по его заказу?

— Нет, я прошла через множество хозяев, и каждый давал мне имя. Но мы, куклы, помним только последнее. Для некоторых память — слишком тяжелый груз.

Она изящно подхватила с пола светильник и помахала мне ладошкой.

— Идёмте, господин огненный мотылёк?

И мы окунулись в сияние звёздных жемчугов Небесной Владычицы. Ненастье закончилось.

Глава 7 Память

(Третий День Земли месяца Светлой Воды, 499-ый год Алой Нити)

Центральная Столица Овара встретила нас мелким обложным дождиком и траурными лентами, изначально белоснежными, а теперь свисающими с домов, оград и арок серыми насквозь промокшими лохмотьями. Сердце исполнилось дурными предчувствиями. Непогода похитила у нас полтора дня, неужели они оказались роковыми?..

Кто-то из семейства Сына Пламени. Но кто?

Несмотря на полуденное время, народа на улицах было мало. Торговля если и велась, то вдалеке от южного въезда в город. А это означало лишь одно: кто-то скончался совсем недавно, не миновало и трёх дней. По обычаю в первые дни траура купля-продажа ограничивается единственной отведённой для этого рыночной площадью, что у Жёлтых Ворот. В иную же пору где только ни натолкнёшься на лоток с жареными лепешками или рыбой, а зазывные голоса лавочников звучат на каждом шагу, исключая внутреннюю площадь при Дворце. Последний опоясан серебристой петлёй Мидорикавы и кольцом высоких стен, под которыми сгрудились наши наделы, словно поддерживающие укрепления изнутри.

Попасть на Дворцовую Площадь можно только через огромную арку — Врата Правителя, возведённые первым императором клана Пламени четыреста девяносто девять лет назад. Он же и основал город, в память о выигранном сражении, переломном в войне Чёрной Нити. Летописи повествуют, что на берегу реки повелел первый Сын Пламени сложить тела воинов, своих и чужих, павших в той битве, засыпать сверху дровами пополам с соломой (стоял жаркий месяц Светлой Земли) и поджечь. Три дня горел великий погребальный костёр, а когда пепел развеялся по равнине, на месте том был заложен город, Овара,[31] вскоре ставший Центральной Столицей. Город, в котором родились многие поколения моих предков. Город, всегда казавшийся мне средоточием памяти о страхе, боли и смерти, поражении и победе. Мой родной город. Белое тебе к лицу, Овара!

По кварталу Ночных Костров мы добрались до Врат Правителя, тоже увешанных лентами скорби, где я предъявил вечно хмурому привратнику свою печать. Мы пересекли опущенный по мирному времени мост. Ещё при первом государе был вырыт канал, и земля в речных объятиях превратилась в островок с обрывистыми, хорошо укреплёнными берегами. Так и появилась Дворцовая Площадь.

Дом наш расположен на её западном краю. Большинство моих родичей обитает здесь. Жилища представителей трёх других кланов — Древа, Земли и Металла — находятся в непосредственной близости от сердца города, но всегда за пределами внутренних стен. Что касается клана Воды, то после войны его потомки смешались с простонародьем, а чистая кровь сохранилась лишь на севере, в Тоси, древнейшей из трёх столиц.

— Прибыли, — я кивнул нарядному Ю и его спутнице, как только повозка остановилась перед входом.

Парадные арки домов выходят на улицу, почтительно взирая на Летнюю Резиденцию. Когда двор переезжает — такая толкотня стоит! И это несмотря на все правила, требующие уважительного отношения чиновников низкого ранга (обычно из семей, состоящих в отдалённом родстве с императорской) к придворным высокого ранга, родовитым и обладающим правом преимущественного проезда. Но положение — это одно, влияние — другое, а имя — и вовсе третье. Мой дед Кото-но Ринтаро двадцать лет занимал пост Министра Левой Руки, не будучи близким родственником семьи правителя. Да и брат наделён высочайшими полномочиями не по происхождению, а за заслуги перед отечеством. И всё же такие примеры редки, оттого и возникают споры. А ещё, мнится мне, вся эта бессмысленная суета и склоки, противопоставляющие заслуженные чины врождённой знатности — показатель общего смятения в рядах приближённых Сына Пламени, а также беспорядка в стране…

Что во дворце, то и на дворе… А что у нас во дворце? Скоро узнаем. Прямо напасти какие-то свалились на Алую Нить: только брат покончил с восстанием в провинции, как стали перешёптываться о проклятии, а теперь ещё и траур. Что-то будет?..

Я провёл гостей через красную арку парадного входа (с двумя птицами Хоо, гордо восседающими по углам) и по высоким дощатым подмосткам — к дому. Сосновый настил возвышается над землёй на полтора человеческих роста и пересекается с другими, такими же. Сад, разбитый под ними, выглядит совсем иначе, когда прогуливаешься по мощёным мелкой розовой галькой тропинкам. А сверху всё кажется маленьким, аккуратным и изумительно упорядоченным. Верхушки приземистых мандариновых деревцев качаются едва ли на высоте моей груди, наполняя воздух чарующим свежим ароматом. Я сорвал цветущую ветвь с мелкими капельками на сомкнутых из-за дождя лепестках и протянул её Мэй-Мэй; та рассмеялась, но дар приняла. Взор мой скользнул от лица девушки, сосредоточенно втыкающей белоснежное украшение в причёску, к земле, на тёмное пятно посреди сада. Место, где росло дедушкино любимое дерево, так и осталось нетронутым после его кончины: отец знал о нежной привязанности тестя и не позволил засадить этот участок цветами. Я поддержал его решение, зато братцу обгорелый пень как будто жить мешает! Хоно частенько заводит речь о том, чтобы выкорчевать этот мрачный призрак прошлого, но отец непреклонен. Редкое явление, когда речь заходит о старшем сыне.