Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

• Название: Собака Кантерсельфа
• Автор: Дино Динаев
• Жанр: Ужасы и Мистика

Тебе исполнилось 18. Ты совсем большой, в день твоего рождения за тобой придет Черный пароход, с которого никто никогда не возвращается. А жить так хочется!

---

И хотя обут он был в кроссовки безо всяких там ухищрений, гопник почувствовал себя так, словно со всего маху сел яйцами на кусок гранитной скалы. В следующую секунду несостоявшийся грабитель уже ничего не чувствовал. Подкинутый чудовищной силой, он врезался головой в потолок павильона.

В гаражном комплексе освещалась только мойка, где каждое утро драили бронированный спилер Шерхана. Прыг-скок никем не замеченный прошел по темному коридору до конторки, где Прицеп ждал окончания процедуры, сидя на кожаном диванчике. Он успел дать кассиру в глаз, тот был новенький и не знал, с кого не желательно требовать плату. Захватив с барной стойки пойло подороже, опять таки на халяву, Прицеп чувствовал себя все равно скверно. Он по жизни себя всегда так чувствовал.

– Кто там еще? Занято! – рявкнул он на шум открываемой двери.

Однако посетителя это не остановило.

– Что в глаз захотел? Вали отсюда! – заорал Прицеп.

Прыг-скок посмотрел на фингал кассира и поинтересовался:

– Это он тебя так?

– Хоть бы и так, тебе то что? – продолжал надрываться Прицеп, уже понявший, чего он хочет – хорошей драки, вернее избиения, весу в нем было 105 полновесных кило, в тюрьме его научили драться, вернее, опять-таки избивать, набрасываясь кодлой на лохов, так что ему предстояло неплохое развлечение.

Прыг-скок на вид никогда не выглядел чересчур здоровым, и то, что в шкуре беспородной собаки скрывается волкодав, многие его соперники узнавали слишком поздно.

– Я буду бить тебя долго, – пообещал Прицеп.

– Будем поглядеть, – согласился Прыг-скок и, чтобы активизировать процесс, взял со столика недобитую банку и вылил на соперника.

Прицеп, обезумев от ярости, откинул столик и как спущенный с поводка питбультерьер ринулся в лобовую атаку, которая должна была по идее раз и навсегда смять наглого хама. Поначалу все шло по задуманному. Уперев бритую башку в пузо противнику и подхватив руками под ляжки, Прицеп оторвал его от земли и впечатал в стену с такой силой, что едва не посыпались стекла, за которыми ничего не подозревающие сумиты скоблили поролоном машину. По идее после такого удара человек должен был превратиться в безвольную тряпичную куклу.

Прицеп почувствовал некоторый дискомфорт, когда вместо мягкой тряпичной куклы плечо угодило в каменные мышцы. Едва ноги Прыг-скока опять оказались на земле, он ухватил здоровяка за талию, оторвал от пола и обрушил на журнальный столик.

Это только разозлило бандита, и, вскочив на ноги, он вновь кинулся на Прыг-скока.

Бандит в исступлении молотил руками, нанося страшной силы удары, от которых Прыг-скок практически не закрывался, да и сам не бил в ответ. Лишь когда Прицеп, решивший, что с наглеца хватит, попытался обхватить его, опрокинуть и додавить уже на полу, шерстяной так боднул бандита в голову, что там что-то ощутимо хрустнуло. Отлетая, Прицеп успел удивиться, откуда на волосах на морде противника резко взялось такое количество крови, не сразу догадавшись, что это кровь его собственная.

После неожиданного прозрения, Прицеп с рычанием бросился совсем уж не в подготовленную атаку, чем Прыг-скок не преминул воспользоваться. Ухватив бандита за волосы, шерстяной сноровисто насадил его лицом на выставленное колено. Прицеп еще смог выпрямиться, с многочисленными переломами челюстей и лобных костей, и вразлет разфокусированными глазами.

Легким толчком руки Прыг-скок уронил его на пол, затем, перевернув на живот, ловко спеленал ему руки его же ремнем. "Руки как бабочки порхают", – подумал еще кассир.

Словно услышав его мысли, Прыг-скок обернулся и увидел глазок видеокамеры, бесстрастно фиксирующей все происходящее.

– Выключи камеру и вытащи пленку! – приказал он кассиру.

Рывком усадив Прицепа на диван, он тяжелыми пощечинами привел его в себя, едва не оторвав голову.

– Ты покойник! Тебе не жить, понял! – невнятно проговорил Прицеп, едва очнувшись и не совсем понимая, что правила игры изменились.

– Где Шерхан прячет Секу?

– Пошел ты! – с ненавистью выдохнул Прицеп сквозь кровь.

Прыг-скок, вместо того, чтобы пойти по указанному адресу, одолжил у Прицепа сигарету и зажигалку. Прикурив, сам курить не стал, а сунул бандиту. Раскаленным докрасна кончиком в глаз. Зашипело, и Прицеп окривел. Прыг-скок предусмотрительно сжал ему рот. Переждав позывы к воплям, он раскурил сигаретку взамен погашенной в зрачке, и поводил перед уцелевшим глазом.

– Будешь говорить или тебе собаку-поводыря купить?

Прицеп быстро закивал головой.

– Повторяю вопрос: где Шерхан прячет Секу?

– Какого Секу? Не знаю такого!

– Эта девчонка! Она киллер, ты должен про нее знать! – Прыг-скок провел раскаленной сигаретой по ресницам единственного целого глаза Прицепа, и те с треском сгорели.

– Я, правда, никогда не слышал о Секе! – в панике закричал Прицеп. – Но я знаю, где Шерхан каких-то малолеток держит. Они в коттедже в Старом городе. Адреса точно не знаю, но я туда заезжал. Это на Морской, рядом со зданием милиции.

– Сколько их?

– Трое. Два парня и девка. Имен не знаю, клянусь. Может, и Сека.

– Биксы Шерхан для них брал? – торопливый кивок, в глазу бандита только ужас. – Почему четыре штуки? Ведь их трое, говоришь? Или может быть четверо?

– Трое. Клянусь! Я сам их туда завез. Этот адрес никто не знает, только я и Шерхан.

– Охрана есть?

– Шестеро посменно дежурят. Не наши: чоповцы.

– Оружие?

– Помповые ружья были, но Шерхан им автоматы оставил на всякий случай.

Узнав все, что было нужно, Прыг-скок навалился на Прицепа и коротким рывком сломал шею. Молоденький кассир остолбенел, глядя на жирные ляжки, трясущиеся в агонии словно студень.

– Пленку давай, – подошел к нему Прыг-скок. – Не в обиде? Я ведь за тебя отомстил.

После чего поднял умхальтер и с двух метров всадил ему пулю в лоб.

На шерхановской тачке Прыг-скок доехал до "Мадраса", но бармен сказал, что Зуб не появлялся.

– Кому принадлежит номер…- шерстяной назвал номер машины, которая следила за Зубом.

– Чего ты тут выпытываешь? – подозрительно спросил бармен, и излишняя бдительность обошлась ему в сломанный мизинец.

Прыг-скок не отпускал пострадавший палец все время разговора, периодически расшатывая в корне, что не давало бармену позвать на помощь. И под таким прессом он признал, что это машина шерхановская, и на ней ездят Чегодаев и Остудин.

– Сегодня они заходили сюда? – бармен сказал, что да, были с утра, но сразу ушли.

– Одни?

– С ними была Пианистка.

– Кто такая?

– Элитная проститутка.

– Где ее можно найти?

– Она девочка по вызову, но работать предпочитает дома, на Газгольдерной,10.

Время было дневное, воры еще не собрались, так что в баре околачивался всякий сброд, желавший выпить, никто толком потом и не мог внятно объяснить, кто и зачем заколол бармена вилкой в сердце.

Прыг-скоку по большому счету было наплевать на Зуба, полезной информации тот приносил мало, но ему нравилось при нем развлекаться с его женой, и ради этого стоило дать ему пожить. Он подошел к дремлющему таксисту и велел ехать на Газгольдерную.

Чегодаев и Остудин свою жертву убивать сразу не стали. До поры до времени побитый и окровавленный, Зубов сидел на полу, прикованный наручниками к унитазу.

Периодически мучители заходили и мочились ему на лицо. Пару раз появилась хихикающая пьяная Пианистка. Ее безбожно драли в перерывах между алкогольными вливаниями, и от нее пахло. Она единственная относилась к нему по – человечески.

Делая свои дела, она гладила его по голове, а он хныкал как ребенок.

– Не плачь, милый. Пацаны тебя не больно убьют.

– На мокрое дело подписываешься? Зачем тебе это? Позвони дяде или в ментовку. От всего отмажу и денег дам, – уговаривал Костя.

– Жить захотел? – она неожиданно взяла его под подбородок острыми как бритва и выкрашенными в кровавый цвет коготками. – А помнишь, как ты макрель жрал, когда я тебе минет делала? Ненавижу вас, самцов, хрены ходячие. Да я тебя сама сейчас маникюрными ножницами кастрировала, чтоб ты тут кровью изошел, – оскалилась она.

– Пианистка, ты уже пятнадцать минут отдыхаешь! – крикнул Остудин.

– Иду, милый! – безо всякого перехода она резко поменяла выражение лица и тон.

Проститутку сменил Чегодаев. Каждый раз, входя, он со словами "Это тебе за падлу" давал ему пинка, а потом, поливая пленника, делился пьяными откровениями:

– Кругом одни блатные. Артисты плачутся, врачи плачут, менты стонут, только на деле все тянут своих детенышей в артисты, врачи и в юристы. У бандитов такая же хренотень. Чем ты лучше меня? Ты что больше меня людей замочил? Но у тебя дядя!

Круговерть начиналась по новой. Костю били, поливали мочой, царапали острыми ярко накрашенными коготками. И все время учили жить. У него даже голова заболела.

Хотя нет, голова заболела, когда его Остудин чугунным кулаком по башке двинул.