Андрей Тепляков - Антитело

• Название: Антитело
• Автор: Андрей Тепляков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Одинокая ферма в далеком подмосковном уголке становится ареной страшных и необъяснимых событий. Непостижимое нечто окутывает ее стеной тумана, смертельная эпидемия распространяется по окрестным поселкам, брат планирует убийство сестры. А ключ ко всему — затерянная в лесу поляна.

Оказавшись в самом центре событий, главный герой противостоит угрозе. Он пытается спасти близких и выжить сам. Для этого ему необходимо понять, что происходит: пробуждение темных сил или месть человеку самой природы?

На чьей стороне добро, а на чьей — зло?

---

Настя встала.

— И храни тебя Бог!

9

На поле опустилась темнота.

В доме горел свет, падая на землю двумя квадратными пятнами. Окна были похожи на глаза — злобные и пустые, а вся темная махина за ними — на чудовищное тело. Фосфоресцирующее сияние тумана было много мягче и ощущалось иначе, вызывая ассоциацию с одеялом. С чем-то хорошим и надежным. С чем-то, где можно спрятаться.

Глеб отложил лопату, взял из коробки крест и бросил его в яму.

«Еще один».

Спина и руки болели. Глеб уже покачивался от усталости, но упрямо продолжал свою работу.

«Сею доброе. Вечное».

Он засмеялся и стал засыпать яму землей.

Дядя ушел два часа назад. Его силуэт несколько раз появлялся в окне, но никогда не задерживался надолго.

«И хорошо. Хорошо. Пусть обсудят меня как следует, чтобы ни одной косточки не осталось не обглоданной».

Здесь, на поле, на открытом пространстве, Глеб чувствовал себя лучше, чем в застоявшейся и больной атмосфере дома. Здесь он был собой, делал свое дело. Они ничего не хотели предпринимать, только злились и перешептывались, обвиняя его во всех грехах. Обвиняли его! Но он не обижался.

«Я вам помогу. Помогу. Только дайте время».

Из-за облаков появилась луна — яркая, уже почти полная. Она осветила поле, словно сцену. Глеб стоял, как единственный актер в огромном театре ночи и играл свою роль, уверенно продвигаясь к финалу.

День десятый

1

Поле погрузилось во тьму без единого просвета, и лишь единственное окно в доме светилось, словно далекий маяк, слабо и даже робко, заставив ночной мрак отступить на пару шагов и притаиться. Глеб зачерпнул очередную порцию земли и бросил вниз наугад. Утомленные мышцы ныли и отказывались слушаться, ужасно хотелось спать. Он воткнул лопату в пашню, морщась и подрагивая, как старик, сел рядом и глубоко вздохнул. Холод проник под легкую куртку и окутал тело; от усталости путались мысли. Некоторое время Глеб просто сидел и смотрел на освещенное окно, потом зашарил по карманам в поисках сигарет и закурил, выпуская дым в темноту.

«Что я тут устроил? Копал, как полоумный. Завтра все будет болеть».

И снова появилось знакомое неприятное чувство скольжения. Скатывания за грань здравого смысла. Оно настораживало и пугало, как тогда — с мухами. Потеря контроля над собой. В каком-то смысле, потеря самого себя. От этого можно было отмахнуться, и, на самом деле, он довольно часто так и поступал, но в голове застряли слова знахарки: «Ты можешь причинить вред девочке».

Глеб почувствовал, что замерзает, и плотнее запахнул куртку.

«А не такой уж и бред она говорила, если подумать. Не такой уж и бред… А что, если правда? Кто-то управляет нами прямо сейчас? Я даже не помню, как вкапывал эти чертовы кресты. Помню, как начал, но последние пару часов просто — пшик! — нету их. Отключился. Эй! Там — в трюме — слышите меня? Есть кто-нибудь?»

Глеб застыл, почти уверенный, что ему ответят. Что в голове послышатся слова, чужие слова, и оно скажет…

«Что скажет?».

Он ничего не услышал; докурил сигарету и неспеша направился к дому, ориентируясь на свет в окне. Изо рта поднимался пар.

До крыльца оставалась всего пара шагов, когда глухое молчание ночи разрезал громкий крик. Глеб остановился, как вкопанный. Кричала Аленка, и кричала так громко, что он легко мог разобрать слова.

— Уходи! Уходи!!!

Позабыв о ноющих мышцах, Глеб побежал.

2

В прихожей горела лампа.

Аленка кричала. Исступленно, безостановочно, страшно.

— А! А-а-а-а!

Не сняв грязных ботинок, Глеб бросился вперед, к двери, ведущей в ее комнату, едва не налетев на кресло, он ухватился за дверной косяк и застыл, глядя перед собой широко распахнувшимися глазами.

Девочка сидела на кровати, на ней была синяя пижама, а у ног валялся Моня. Из закрытых глаз катились слезы; чуть наклонившись вперед, она истошно вопила. Тетя склонилась над ней и что-то быстро говорила, держа за руку, а дядя стоял на коленях и гладил ее по волосам. Аленка все визжала и визжала, тряся головой, словно с чем-то не соглашалась, никак не реагируя на родителей. Все это Глеб увидел в первую секунду. Сцена, словно фотография, отпечаталась у него в голове, и на мгновение он почувствовал себя зрителем в кинотеатре — настолько неправдоподобным казалось то, на что смотрели его глаза.

Сердце бешено колотилось, забылось все — усталость, кресты и собственные страхи — все затмила Аленка и плюшевый слон, валяющийся у нее в ногах.

Тетя закричала, без конца, снова и снова, повторяя имя дочери, пытаясь привлечь ее внимание, но девочка словно не слышала. Глеб заметил, что щеки у тети блестят.

Вдруг Аленка застыла, и крик ее оборвался. В повисшей тишине, она далеко наклонилась вперед, так, что дяде пришлось удерживать ее, и издала горлом громкий звук.

— Хамм!

Будто что-то исторгала из себя.

И открыла глаза.

Следующие несколько секунд оказались вычеркнуты из памяти Глеба. Ему показалось, будто что-то рванулось от девочки и ударилось в него, лишая зрения и слуха. Сознание наполнилась шумом и криками, идущими откуда-то изнутри. Глеб качнулся, опустил голову и бросился вперед, к Аленке, вытянув перед собой руки. Пальцы сжимались и разжимались, словно искали что-то.

Он снова потерял себя.

3

Темнота исчезла, и ее сменила боль в груди. Глеб закашлял, открыл глаза и обнаружил, что дядя обеими руками прижимает его к полу. Их взгляды пересеклись. Где-то вдалеке плакала Аленка, и тетя вторила ей, но это больше не имело значения. В глазах дяди Глеб увидел страх. Так смотрит человек, удерживающий опасного зверя, и понимающий, что стоит только опустить, и тот немедленно накинется и вцепится в горло. И по крайней мере секунду, бесконечную длинную секунду так и было.

— Отпустите, — прохрипел Глеб. — Не могу дышать.

Давление на грудь немного ослабло. Сильные руки дяди повернули его, подхватили под мышки и потащили волоком прочь из комнаты. Он больно ударился пятками об порог и вскрикнул. Захлопнулась дверь. Вытащив Глеба на середину гостиной, дядя остановился.

— Пустите! Вы мне руку сломаете!

Дядя медлил. Наконец он решился и медленно разжал захват. Глеб поднялся на четвереньки и сел, привалившись спиной к дивану.

— Ты что?

— Я… что я сделал?

Плач за спиной стих, из-за двери послышались приглушенные голоса. Постепенно Глеб приходил в себя.

— Ты болен. Я действительно думаю, что с тобой не все в порядке. Понимаешь меня?

— Понимаю.

Глеб зашевелился, собираясь встать.

— Сиди!

Он замер.

— Послушайте, дядь Сереж, все прошло. Все нормально.

— Я так не считаю. Ты себя не контролируешь.

«Не контролируешь!»

— Что я сделал?

— Ты набросился на Аленку! Набросился на нее!

Голос дяди сорвался на крик. Разговоры в комнате умолкли.

— Это был не я.

— Что значит — не я?

— Там что-то было еще. Кроме нас!. Вы же сами видели!

— Ничего там не было — только мы и все!

Дядя посмотрел в испуганные глаза Глеба и произнес медленно, подчеркивая каждое слово:

— Я не хочу, чтобы это повторилось.

— Папа!

От неожиданности оба вздрогнули и повернулись на звук.

— Папа! Пап!

— Сиди на месте!

Глеб демонстративно поднял руки.

— Что, милая? Тебе лучше?

— Папа, позови Глеба!

— Не нужно.

— Позови!

— Он плохо себя чувствует.

— Ему нехорошо, — вмешалась тетя. — Ему надо отдохнуть.

Аленка упрямо замотала головой.

— Не надо! Глеб!

Сергей обернулся и посмотрел на племянника. Тот сидел все в той же позе, прислонившись к дивану, и глядел на него спокойно и настороженно.

«Черт знает, что у парня в голове».

Но глаза уже не горели, не было того сумасшедшего блеска, который так напугал Сергея несколько минут назад. Он повернулся к дочери.

— Хорошо.

Глеб поднялся, слегка покачнувшись, и ухватился на спинку дивана. Дядя посторонился, пропуская его вперед.

— Все. Дальше не надо.

— Привет, Аленка.

Она улыбалась, сидя у матери на коленях. Маленькие руки сжимали плюшевого слона.

— Ты сказал мне правду! — объявила девочка.

— Правду?

— Да! Ну, насчет сундука.

— Какого…

Глеб не договорил. Речь шла о том самом сундуке для чудовищ, о котором он рассказал ей несколько дней назад. Простой хитрости, помогающей контролировать страх.

— Он снова приходил, — продолжала Аленка. — Он страшный. Он хотел меня съесть.

Последние слова девочка произнесла очень тихо, и тетя прижала ее к себе, бросив недовольный взгляд на Глеба. В нем явно читались слова: «Она напугана. Она так напугана, что у нее путаются мысли. И в этом виноват ты!».