Иван Бларамберг - Воспоминания

• Название: Воспоминания
• Автор: Иван Бларамберг
• Издательство: Издательство "Наука", Главная редакция восточной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

В своих воспоминаниях военный инженер генерал-лейтенант И. Ф. Бларамберг, полвека проведший на русской военной службе, рассказывает о путешествии в составе топографической экспедиции Г. С. Карелина на восточное побережье Каспийского моря в 1836 г., о пребывании в Персии и об участии в осаде Герата в 1837–1840 гг., о службе в Оренбурге в 1840–1855 гг.

Последние годы жизни И. Ф. Бларамберг провел в имении своей жены Е. П. Мавромихали на реке Черная близ Севастополя. Здесь он писал и готовил к печати воспоминания, вышедшие в 1872–1875 годах в Берлине на немецком языке.

На русском языке «Воспоминания» опубликованы в 1978 году издательством «Наука».

---

Нельзя быть любезнее и выразиться деликатнее, чем это сделал наш замечательный граф Василий Перовский.

Чествование состоялось в следующее воскресенье, и мои офицеры были так любезны, что предоставили мне возможность пригласить на этот обед еще нескольких моих оренбургских друзей. Я скромно воспользовался этим разрешением и пригласил только трех моих лучших друзей: полковника Рейтерна (брата нашего будущего министра финансов), полковника барона Врангеля и капитана (позднее вице-адмирала) Алексея Бутакова.

Перед тем как отправиться в Дворянское собрание, где в 5 часов должен был состояться обед, я по просьбе моих топографов принял участие в устроенном в мою честь обеде, который состоялся в 2 часа дня в ротной столовой. Я был встречен военной музыкой; мне предоставили почетное место рядом с новым обер-квартирмейстером, полковником Данде-вилем. Старший унтер-офицер произнес небольшую речь, в которой сердечно поблагодарил меня от имени своих товарищей за то, что за время моего 15-летнего управления я был для них не начальником, а отцом (отцом-командиром); он настойчиво просил меня подарить им мой портрет, который они могли бы хранить как память в ротном зале. Я сердечно поблагодарил его и товарищей за привязанность ко мне, и они проводили меня до самых саней громким «ура!» и тушем.

Для большого прощального обеда я написал речь, так как заранее знал, что из-за волнения не смогу выступить. При входе в обеденный зал Дворянского собрания меня встретил туш военного оркестра. Наше общество состояло из двадцати четырех офицеров-топографов, четырех офицеров Генерального штаба, трех приглашенных гостей и меня. Обед был очень оживленным. Когда подали пятое блюдо, встал капитан Яковлев и обратился ко мне с речью, в которой от имени своих товарищей поблагодарил меня пылкими словами за отцовскую заботу, которую я проявил к ним, и за доброту, с которой всегда к ним относился. Громкое «ура!» и тосты сопровождали его речь. Я хотел поблагодарить устно, но, растроганный, не смог этого сделать. Поэтому я передал лист, на котором была написана моя прощальная речь, Яковлеву для прочтения, и мои храбрые подчиненные были настолько проникнуты чувством благодарности, что под возгласы «ура!» выпили за мое здоровье, а затем подходили ко мне, чтобы обняться, по русскому обычаю, причем громким «ура!» не было конца. Я удалился в 8 часов вечера, и меня провожали возгласами «ура!» и музыкой до ворот. Этот день навсегда останется для меня приятным воспоминанием.

В то время как я вынужден был обедать у своих многочисленных друзей или оставаться хотя бы вечером на чай, граф был настолько любезен, что прислал мне копии двух представлений[150] на меня, отправленных тогдашнему военному министру князю Василию Долгорукому и генерал-квартирмейстеру барону Ливену. Он написал мне при этом следующие слова: «Voici, mon cher General, pour vos archives deux copies dont je viens de signer les originaux. Des que mon asthme m'aura donne un peu de relache, je vous prierai de venir causer avec moi».[151]

23 января я в последний раз обедал у графини Толстой. Графиня сообщила мне, что граф Перовский очень сожалеет о моем отъезде, так как очень привык ко мне. Я написал ему и попросил назначить день и час, когда я смогу попрощаться с моим замечательным начальником; я попросил его также подарить мне свой портрет на дорогую память. Здесь приводится его ответ: «Voici ma triste figure, mon cher General, puisque vous la voulez; elle vous rappellera un homme, qui vous aime sincerement, et qui vous conservera toujours ce sentiment. Je vous attends Jeudi a onze heures; ce n'est pas une audience de conge officielle; je voudrais meme me dissimuler, que c'est une entrevue d'adieux; ne vous mettez done pas en frais de toilette, et emballez vos uniformes brodes et gallones, pour vous en servir a St.-Petersbourg.

ce 24 Janvier 1856. Tout a vous

B. Perovsky»[152]

Когда в назначенный день я явился к моему начальнику, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить за его расположение ко мне, благосклонность и верную дружбу, мне не хватило слов и мы смогли лишь искренне, со слезами обняться. Глубоко тронутый и умиленный, покинул я кабинет этого редкостного человека, рыцарство, благосклонность, щедрость и любезный характер которого не имели себе равных. Вот лишь один пример: из-за болезни и занятости граф никогда не принимал приезжавших офицеров или гражданских чиновников, которые по служебному распорядку хотели ему представиться (за исключением высокопоставленных лиц), но он встречался с ними в частном обществе, на балах или в зале Дворянского собрания, и если ему нравилась их внешность, то он наводил подробные справки о них и затем пытался быть им чем-нибудь полезным. Так, летом 1854 г. в Оренбург для прохождения службы в моем управлении прибыл молодой офицер Генерального штаба поручик Л. Граф, находившийся тогда в своем летнем лагере в Башкирии, увидел его лишь осенью; его внешность понравилась ему. Через несколько дней после этого, во время моего ежедневного служебного доклада, он спросил меня, доволен ли я поручиком Л. Я ответил, что это образованный и дельный молодой офицер, который прилежно занимается, стремясь вникнуть в дела службы и ознакомиться с губернией, что он очень скромно живет и мне известно, что он помогает небогатым старым родителям, посылая им часть своего скромного оклада. Граф не сказал ни слова, но на следующее утро я получил небольшой пакет с 300 рублей серебром в кредитных билетах вместе со следующей запиской: «Veuiliez, mon cher General, remettre la somme incluse au Lieutenant L., afin qu'il puisse soulager ses parents ages; mais a condition, qu'il ne vienne jamais m'en remercier, ni verbalement, ni par ecrit; cette affaire doit rester un secret entre nous trois».[153]

Уже один-единственный этот поступок говорит о его благородстве и щедрости, и такие поступки он часто совершал во время управления Оренбургской губернией.

Позднее он из-за болезни оставил службу в Оренбурге, переехал в Петергоф и, наконец, в Крым. Он скончался в Ореанде, императорской вилле, на южном берегу Таврического полуострова, и похоронен в церкви монастыря святого Георгия. Умер он как герой и как философ: своему врачу он велел сказать ему час или по крайней мере день смерти, заранее заказал гроб, попросил поставить его к себе в спальню, сделал все распоряжения относительно наследства и скромных похорон и спокойно испустил дух. Мир его праху. Когда я в 1860 г. был в Севастополе, я отправился в упомянутый монастырь, находящийся в 12 верстах от города. Согласно легенде, он построен поблизости от руин старого замка Дианы, на скалах, круто обрывающихся в море; отсюда открывается великолепный вид на Черное море, прибой которого слышится здесь, наверху. Я попросил открыть склеп, чтобы у гроба моего благородного благодетеля и друга помолиться за упокой его души.

Я покинул Оренбург 28 января, провожаемый пожеланиями счастья, которые высказали все мои давнишние друзья, подчиненные и товарищи по службе. За городом мне пришлось остановиться еще на четверть часа, чтобы забрать с собой в столицу десятилетнего мальчика, сына моего подчиненного, капитана Герцена, и снова я был свидетелем волнующей сцены прощания сына с матерью, которая не хотела отпускать своего любимца. Я вынужден был почти силой отстранить ее от саней и пустить лошадей в галоп, и ее горькие причитания затихли в широкой степи. Я провел в Оренбурге счастливые 15 лет и 14 дней; четверо любимых детей родились у меня здесь; я приобрел здесь много верных друзей, и я до сих пор свято храню эти воспоминания.

Было холодно. Мы ехали в крытых санях по глубокому снегу, но дорога была хорошая. Мы ехали днем и ночью и 8 февраля прибыли в столицу. После долгой разлуки я вернулся в объятия моей семьи.

* * * * *

Примечания

1

Русский биографический словарь. Т. 3. СПб., 1908, с. 89–90.

2

По непонятной причине в «Русском биографическом словаре» (там же, с. 90) его рождение датируется 1803 г., хотя в «Воспоминаниях» И. Ф. Бларамберг четко указывает на 1800 г., что подтверждается и косвенными данными.

3

[Johann von Blaramberg.] Erinnerungen aus dem Leben des Kaiserlich Russischen General-Lieutenant Johann von Blaramberg. T. I. B., 1872, с. 7.

4

Здесь и далее данные о службе И. Ф. Бларамберга излагаются на основе его «Полного послужного описка» от 14 декабря 1871 г. (ЦГВИА СССР, ф. 400, оп. 21, д. 453, л. 26–37).

5

Подробно об этом см.: Н. А. Халфин. Россия и ханства Средней Азии (первая половина XIX века). М., 1974, с. 27–46.

6

«Записки Русского географического общества». Кн. IV. СПб., 1850, с. 1–48.

7

Там же, с. 49–120. По-видимому, из соображений секретности эти материалы увидели свет лишь почти через полтора десятка лет после экспедиции. Соответствующие труды ее руководителя Г. С. Карелина были опубликованы еще позже — в «Записках Русского географического общества по общей географии». Т. X. СПб., 1883, с. 1–497.

8

И. В. Мушкетов. Туркестан. Т. I. Ч. 1. СПб., 1886, с. 91.

9

Ф. Энгельс. Перспективы англо-персидской войны. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 12, с. 126.