Иван Бларамберг - Воспоминания

• Название: Воспоминания
• Автор: Иван Бларамберг
• Издательство: Издательство "Наука", Главная редакция восточной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

В своих воспоминаниях военный инженер генерал-лейтенант И. Ф. Бларамберг, полвека проведший на русской военной службе, рассказывает о путешествии в составе топографической экспедиции Г. С. Карелина на восточное побережье Каспийского моря в 1836 г., о пребывании в Персии и об участии в осаде Герата в 1837–1840 гг., о службе в Оренбурге в 1840–1855 гг.

Последние годы жизни И. Ф. Бларамберг провел в имении своей жены Е. П. Мавромихали на реке Черная близ Севастополя. Здесь он писал и готовил к печати воспоминания, вышедшие в 1872–1875 годах в Берлине на немецком языке.

На русском языке «Воспоминания» опубликованы в 1978 году издательством «Наука».

---

После правил поведения следует перечисление соответствующих обычаев и суеверий. Так, опытная Баджи-Ясмин утверждает, что если при первых родах женщина хочет иметь мальчика, то в момент, когда молодая невеста переступает порог дома супруга, он должен поднести ей розовую воду в золотой чаше и леденцы.

Большими преимуществами после первой брачной ночи пользуется и молодой супруг. Все женщины, присутствовавшие на свадебной церемонии, должны относиться к нему, как к своему брату. Если ему доставляет удовольствие целовать им лица и руки, они не могут отказать ему в этом. Находиться в его присутствии с покрывалом на лице было бы смертным грехом. Деде-Бесмара считает, что такой целомудренный поцелуй в щеку женщины является похвальным делом. Более скромная Баджи-Ясмин, хотя и придерживается того же мнения, добавляет, однако, что женщина может избежать такого поцелуя, не разгневав этим бога. Все пять законодательниц единодушны в том, что подслушивать у двери спальни супругов необходимо, чтобы потом можно было свободно обмениваться мнениями в бане и в обществе.

Седьмая глава посвящена беременным женщинам.

Трогательно читать советы, которые Кулсун-нене, как нежная мать, дает роженицам. В первые семь дней роженица должна оставаться в постели. В это время ей оказываются всевозможные услуги. На протяжении всей недели кто-нибудь должен находиться с ней рядом днем и ночью; в противном случае мать и ребенок могут стать жертвой кровавого обжоры Аалла — так называется демон или, скорее, гарпия, которая питается печенью роженицы. Несмотря на то что Аалла может сделаться невидимкой, ему не удается захватить сиделку врасплох. Он похож на старуху, худ как скелет и очень безобразен. Вместо ногтей у него когти, лицо ярко-красное, волосы рыжие, пальцы на ногах находятся там, где у нас пятки, что, впрочем, является отличительным признаком всех дивов (демонов). Его мораль еще ужаснее; он обладает опытом старой дуэньи и использует все свое дьявольское искусство, чтобы усыпить тех, кто охраняет роженицу. Если ему это не удается сделать в течение семи дней, то роженица вне опасности. На южном берегу Каспийского моря в Гиляне и Мазендеране, где господствует кодекс пяти законодательниц, рожениц окружают все женщины округи со своими детьми, даже те, с которыми они мало знакомы. Рожениц развлекают музыкой и танцами. Присутствуют здесь и фокусники. Это веселье продолжается неделю и называется шеб-пасси, или ночи недели. В это время в соседних комнатах или во дворе всегда должна находиться сиделка. Если муж не имеет средств развлекать такое большое количество гостей, то они сами приносят с собой все необходимое, потому что кодекс обещает им райскую жизнь за оказанную любезность. Их не может удержать от участия в таком добром деле ни запрет мужа, ни религиозный долг супруги. В Ираке и в персидских провинциях роженицу охраняют только одну ночь, после чего прибегают к другим средствам защиты, предписываемым кодексом. Например, как только акушерка примет ребенка, она вытаскивает из ножен меч и очерчивает им круг вокруг кровати роженицы. Под изголовье роженицы кладутся этот меч, две луковицы и копия Корана, т. е. три предмета, отпугивающие Аалла. Случается, однако, что все меры предосторожности оказываются напрасными и больная становится жертвой Аалла. Если амулеты и заклинания священнослужителя не помогают, если черная овца, которую жертвуют бедняжке и которую трижды обводят вокруг кровати, также не приносит пользы, то Кулсун-нене советует привести гнедую лошадь и насыпать ей ячменя в складки одежды роженицы. Эту масть лошади Аалла совсем не выносит, и если он до сих пор не тронул печень больной, то исчезает навсегда.

Хотите, чтобы ваш новорожденный был очень смелым? Разбейте несколько орехов над его колыбелью. Если ребенок не моргнет глазами, не повернет голову и не заплачет, то он уже храбрый; если же нет, то повторите этот эксперимент несколько раз, и он станет смелым. После того как роженица выздоровела, ее ведут в баню, надев на нее лучшие наряды. Там ее поздравляют, развлекают музыкой.

Все детали этой главы могут интересовать этнографа, специализирующегося на обычаях древних народов. Он найдет в них нечто большее, нежели просто общие черты всех народов нашей планеты.

Восьмая глава описывает баню (хамам). Европейская женщина не понимает радости, которую вызывает слово «баня» в душе ее азиатской сестры. Баня является для нее самым дорогам и любимым воспоминанием. Баня — это ее мир, ее опера, ее салон. Без покрывала, без всяческого стеснения она может демонстрировать здесь открыто свою красоту, хвастаться перед завистливыми соперницами украшениями, богатой одеждой, драгоценностями, а также телесными прелестями. Здесь она может быть сама собой, что не всегда позволяется ей в гареме или в присутствии супруга. Здесь, в бане, она беседует, шутит и смеется, совершает туалет, принимает гостей и наносит визиты, блещет умом и черпает из источника злословия.

Вполне естественно, что пять законодательниц очень расхваливали и рекомендовали баню. Они старались доказать, что посещение бани — такое же достойное дело для достижения вечного блага, как и посещение мечети. Баня занимает первое место в важнейших событиях жизни. Сюда приходят после родов, до свадьбы, здесь проходит большая часть всех празднеств. Поэтому все предписания, касающиеся бани, изложены и детализированы в женском кодексе до мелочей… В нем предусмотрено все, начиная от предосторожности, которую должна соблюдать молодая замужняя женщина, отправляясь в баню (она должна брать с собой красивых служанок и рабынь, чтобы лишить супруга соблазнов во вре-мя ее отсутствия), до приготовления косметического средства лехлехе (вид мыла), которое делает кожу белой и нежной, удаляет волосы и якобы вообще обладает свойством возвращать свежесть и бодрость молодости. Компонентами этого чудо-мыла являются: серый янтарь, лиций, изумрудное масло и сок мальвы. Но это еще не все. При выходе из ванной комнаты в рехт-хане, т. е. предбанник, должны стоять различные шербеты, а также определенные кушанья, которые кроме своих питательных свойств имеют еще и мистический смысл. Но пять законодательниц не едины на этот счет. Так, Кулсун-нене утверждает, что еда в бане должна представлять собой преимущественно жаркое из мяса диких гусей, в то время как Биби-шах-Зейнеб предпочитает мясо самки антилопы (аху) и римский латук (каху). Баджи-Ясмин придерживается мнения, что вся эта пища без дыни и розовой воды — ничто. Итак, можно выбирать по вкусу.

Пять законодательниц приветствуют отвергаемую исламом музыку и сравнивают ее по значению с баней. Музыке отводится большая роль на всех праздниках: во время обручения, свадьбы, родов, встречи путешественников, но особенно она рекомендуется в бане. Проводить долгие часы за слушанием музыки — не только приятное и невинное времяпрепровождение, но и весьма благое дело, которое необходимо написать золотыми буквами на ласухи-мефус, т. е. на небесной доске, где ангелы отмечают все добрые дела смертных. Горе женщине, если музыкант, развлекающий ее музыкой, заберет свой инструмент и удалится, рассерженный тем, что его недостаточно вознаградили за игру.

Кулсун-нене не забывает также напомнить о том, какие остроумные беседы должны вестись в бане. Она советует подробно обсуждать жизнь того или иного супруга в его гареме, хвалить его или хулить, в зависимости от того, добрый ли он и щедрый в обращении со своими женами. Благодаря всем этим предписаниям персидская женщина покидает баню чистая телом, обкуренная благовониями, с накрашенными щеками, бровями и ресницами, с маникюром на ногах и руках (ногти красятся красно-желтой хной), одухотворенная услышанным и увиденным и, что самое важное, с легким сердцем, если вдоволь наговорится.

Девятая глава полностью посвящена музыке, которую, как мы уже упоминали, обожали все пять законодательниц. Все дела, которые женщины выполняют под звуки музыки, богоугодны и приносят счастье, но не все инструменты одинаково подходят для этого. Предпочтение перед всеми другими инструментами необходимо отдать бубну (дайре), особенно тому, который имеет 40 металлических колец. Вот как говорится об этом в кодексе: «Благословение неба не простирается над домом, в котором нет дайре. Сопровождайте игру на нем похлопыванием в ладоши. Пусть он играет 13-го числа месяца сефара с утра до вечера и в другие несчастливые дни, чтобы избавиться от их злого влияния». Лучшим инструментом после дайре считается большой барабан, или двойной тамбурин (негаре), как знак предвещения. Музыканту, играющему на этом инструменте, всегда и везде открыт свободный доступ. Ему нельзя отказывать ни под каким предлогом. Он может сесть в присутствии любого человека, независимо от его положения, и ни одна женщина, в каком бы возрасте она ни была, не имеет права закрывать перед ним лицо или не отвечать на его вопросы. Негаре в сопровождении зурны и трубы должен ежедневно приветствовать заход солнца. Считается, что этот старый обычай, возникший, вероятно, еще в древности, приносит счастье. Поэтому-то персидские шахи имели и имеют свой негаре-хане, т. е. оркестр, который каждый вечер до захода солнца, расположившись на террасе или возвышении, так немилосердно терзает слух европейца своей игрой.