Николай Андреев - Трагические судьбы

• Название: Трагические судьбы
• Автор: Николай Андреев
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-01944-3

Книга «Трагические судьбы» открывает новую серию издательства «ОЛМА-ПРЕСС» — «Как это было на самом деле». Автор — журналист Николай Андреев исследует судьбы незаурядных людей — наших соотечественников, которых время и обстоятельства попробовали на излом. Вот некоторые из тех, по кому прошелся катком наш жестокий век: ученый и гуманист Андрей Дмитриевич Сахаров, герой войны и шпион Олег Пеньковский, футболист Эдуард Стрельцов, советский генерал и символ борьбы за независимость Чечни Джохар Дудаев, деревенские мудрецы Иван Снимщиков и Иван Худенко… Не всегда точно можно определить, что стало причиной трагедии, — то ли так распорядилась судьба, толи просто жизнь так складывалась… Надеемся, что эта книга поможет вам через судьбы отдельных людей, выдающихся личностей, прочувствовать историю нашей страны и лучше понять свою собственную жизнь.

---

Валентин Степанков, бывший генпрокурор России, сказал мне: «Я встречался с Завгаевым в 1990 году. Это умный, прекрасно понимающий характер своего народа политик».

Но даже умный политик в Чечне вынужден считаться с местными традициями. А главная местная традиция была элементарна в своей доходчивости: сидеть в руководящем кресле — значит иметь право распоряжаться людьми и собственностью. А чтобы усесться в руководящее кресло, нужно обязательно быть членом партии, потому была такса: 5 тысяч рублей — и ты член КПСС. За эту сумму тогда можно было обзавестись «Жигулями».

Власть в республике издавна была товаром, который без затей и лишних переживаний обменивался на деньги. Продавались все должности — от министра до звеньевого в колхозной бригаде. Механизм прост: даешь взятку за свое назначение, а потом собираешь мзду с тех, кого сам назначаешь. В результате все начальники платили друг другу, а им всем платил дань народ.

Когда пришло время митингов, на одном из них выступил крестьянин со страстным призывом: «Дорогая интеллигенция! Мы ценим вас за ваши знания, ваш высокий ум и передовые общественные идеалы. Но просим вас снизить размер взяток за поступление в институт и высокие оценки на сессиях, нам уже не по карману учить наших детей. Поэтому образованными людьми с прогрессивными взглядами становятся не самые умные, а самые богатые». Как это актуально и в наши дни. Речь, понятно, не о Грозном — там все учебные заведения стерты с лица земли.

Завгаев национальную традицию взяточничества не порушил, а развил и отполировал до блеска. Фактически республикой стали управлять четыре брата Завгаевых, через которых распределялись все должности. Если в советские времена с этим бы смирились даже непокорные чеченцы, то во время перестройки борьба с наглым обогащением должностных лиц выступила на первый план. Борцов Завгаев объявил националистами.

Четыре преступления, за которые Дудаева нужно было немедленно арестовать и отдать под суд

И тут является генерал Дудаев. Юрий Скуратов, другой бывший генеральный прокурор, считает, что Завгаев обрадовался, когда в республику приехал Дудаев: «Он думал, что советский генерал поможет уберечь Чечню от беды, но на Дудаева сделали ставку сепаратисты, и сам генерал оказался лютым националистом. Из блока Завгаев — Дудаев ничего не получилось».

И не могло получиться, добавим мы.

Образ волка, с которым чеченцы себя сравнивают: мол, мы такие же дерзкие и отважные, вцепимся в глотку любому врагу, — стал эмблемой открывшегося 23 ноября 1990 года в Грозном Общенационального конгресса чеченского народа. Собрались все, кто был сколько-нибудь известен в Чечне. В качестве почетного гостя на съезд был приглашен командир дивизии стратегических бомбардировщиков, базировавшейся под эстонским городом Тарту, Джохар Дудаев. Речи на конгрессе были страстные, но мало осмысленные. Требовали всего, обвиняли всех, рвались снять всех руководителей. Но не было главной идеи, главного направления. Идею сформулировал Джохар Дудаев.

Вспоминает Леча Салигов, один из тех, кто поднимал народ против строительства биохимического завода:

«На первом съезде Общенационального конгресса чеченского народа я сидел рядом с Дудаевым, точнее, за его спиной. И когда ему предоставили слово, то он, перед тем как пойти на трибуну, отдал мне свою фуражку. Я слушал речь генерала с генеральской фуражкой в руках. Слушал и не верил своим ушам: мыслимое ли дело, советский генерал, командир соединения стратегических ядерных бомбардировщиков предлагает чеченцам выйти из состава государства, которому он служит, и просит принять к сведению, что готов быть военным министром в будущей независимой Чечне. Мне было абсолютно ясно, что через день, максимум через два после такого воинственного выступления Дудаев будет снят с поста и разжалован».

Асламбек Аслаханов, депутат российского парламента, высказывается более резко:

«Я, когда слушал выступление Дудаева, то насчитал четыре преступления, за которые его нужно было немедленно арестовать и отдать под суд. И ничего. Я позже разговаривал с Грачевым, Шапошниковым о Дудаеве: ведь это ненормально, когда советский генерал выступает с такими подстрекательскими призывами. Они мне говорят: «Все нормально, Джохар — отличный парень, наш человек».

С головы нашего человека не упал не один волос. Хотя в тот год власть в стране была еще не настолько деморализована, чтобы позволить себе не обращать внимания на подобные заявления: хочу быть министром обороны независимой Чечни. Выступления в Баку с требованиями независимости подавлялись десантниками, с прибалтами вели переговоры, имея за спиной танки и отряд «Альфа». А тут — будто комар пропищал. Делегаты принимают декларацию о государственном суверенитете Чеченской республики — ни звука со стороны Москвы. Напомню, на дворе 1990 год.

Но к Скуратову стоит прислушаться: Общенациональный конгресс и самого Дудаева породил Доку Завгаев. Он решил создать при себе карманную оппозицию, пусть интеллигенты потешатся — пар и выйдет, а мы, партийцы, будем по-прежнему всем распоряжаться. Изощренный и дальновидный план. Главным для Завгаева было тогда — сохранить власть. И он надеялся ее упрочить с помощью общественной организации, ручного — так ему представлялось — Общенационального конгресса чеченского народа. И, скорее всего, его расчет оправдался бы. Если бы у Конгресса нежданно-негаданно не появился лидер. Завгаев полагал, что генерал Дудаев погостит на родине, покрасуется на декоративном съезде — и отбудет командовать дивизией. Дудаев остался. Он хотел одного: неависимости своего народа.

Чем генерала привлек Тазит?

Джохар Дудаев в то время в Чечне был малоизвестен. Хотя чеченцы гордились, что их земляк дослужился до генерала. Присвоение Дудаеву этого звания в 1989 году стало событием общенационального масштаба. Возбужденно писала тогда местная газета: «Никто в многодетной семье Дудаевых не думал, что когда-нибудь порог родового дома переступит Джохар с генеральскими погонами на плечах и голубыми лампасами на форменных брюках». А мы добавим: никто и подумать не мог, что вместе с человеком с голубыми лампасами в Чечню ворвется безумная бойня, конца-края которой не видно и сегодня.

В Чечне генерал обычно появлялся раз в год — приезжал в отпуск. Род его не входил в число авторитетных, влиятельных, можно сказать, что Дудаев захудалого происхождения. В Чечне принадлежность к мощному, древнему тейпу означала, что за судьбу можно не тревожиться, она состоится. А Дудаеву из-за бедности и слабости тейпа после окончания школы пришлось отправиться искать свою судьбу в чужие края. Сначала Джохар поступил на физико-математический факультет Северо-Осетинского университета. Отзанимался первый курс — не даются науки. Поступил в Тамбовское авиаучилище, выучился на летчика.

Как и всякого советского офицера, Дудаева повозило по просторам страны — Сибирь, Украина, снова Сибирь, наконец благословенная Прибалтика. В одном из военных поселений приглянулась ему русская провинциалочка Алла, дочка начальника гарнизона. Она была с претензией на культурность — сочиняла стихи, писала картины. Джохар ей глянулся тем, что похож на Лермонтова. И правда, какая-то нервная агрессивность в нем чувствовалась, что-то такое во взгляде ощущалось. Знакомая поэтесса по этому поводу заметила: если и похож Дудаев на Лермонтова, то в исполнении Николая Бурляева. Она имела в виду, вышедший в 1988 году слащавый фильм «Лермонтов» с Бурляевым в главной роли. Но когда много позже Дудаев укрепится во власти, его облик изменится, станет далеко не поэтическим. Журналистка Ирина Дементьева подслушает в грозненском автобусе разговор двух молодых чеченок: «Ты видела, вчера по телевизору генерал Дудаев выступал. Южноамериканские усики, зачем-то надел темные очки, ну Пиночет Пиночетом!»

Дудаевы в гарнизоне держались обособленно, в гости никого не звали, а когда их приглашали, приходили, но держались отчужденно. Сослуживец Джохара Александр Гроо вспоминает: «У него, по-моему, друзей не было. Чтобы у него была какая-то своя компания или он имел с кем-то тесные дружеские отношения — такого я не помню». Жили Дудаевы так, будто завтра им срываться с места, кто ни зайдет к ним, удивляется: мебель всегда стояла неразобранная. Притом что квартира в Иркутске у Джохара была трехкомнатная и переезжать он никуда не собирался.

Жены офицеров обычно быстро сходятся — гарнизонная жизнь заставляет сближаться. Алла держалась всегда одна. Была не без странностей. Гроо наблюдал ее в домашней обстановке: «Как-то пригласил Дудаев к себе домой, был какой-то повод выпить. Жена его как робот была у него в доме. Говорили о ней всякое: и что она усики ему подбривает, и ноги ему моет, а потом сама вытирает… Такие были разговоры. В общем, сели мы за стол, она поставила бутылку коньяка и все. Джохар Мусаевич говорит: «Что, мы из горла будем пить?» Она принесла стаканы. Он говорит: «А закусывать — рукавом будем?» Она принесла плитку шоколада и фруктов. Дудаев выпил всего одну рюмку, остальное споил мне. Подливал мне и заставлял пить, а сам чуть отпивал из своей рюмочки. Так и выпили весь коньяк. Хорошо, что я перед этим позавтракал плотно…»