Лесли Форбс - Рыба, кровь, кости

• Название: Рыба, кровь, кости
• Автор: Лесли Форбс
• Издательство: Издательский Дом «Азбука-классика»
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-660-5

Впервые на русском — новая увлекательная книга от автора знаменитого интеллектуального бестселлера «Лед Бомбея», сочетающая в себе элементы психологического триллера, семейной хроники и классического приключенческого романа.

Молодая американка Клер Флитвуд, фотограф судмедэкспертизы, получает неожиданное наследство в Лондоне — пансионат Эдем на несколько семей, с большим садом. Только расположен он в Уайтчепеле — районе британской столицы, где сотней лет раньше вершил свои кровавые деяния Джек Потрошитель. И вот новое убийство вынуждает Клер покинуть оказавшийся таким непрочным райский сад и отправиться в Тибет, в экспедицию, финансируемую корпорацией ЮНИСЕНС, на поиски мифического зеленого мака, по слухам способного лечить рак и продлевать жизнь. К изумлению Клер, в Тибете разнородные ниточки начинают сплетаться: ее семейная история, тайны крупного фармакологического бизнеса и наркоторговли, а также загадка Джека Потрошителя оказываются слиты воедино…

Захватывающий, амбициозный триллер от автора «Льда Бомбея»… Тут вам и фотоискусство, и далекие путешествия, и головокружительная история с убийством и семейными тайнами.

Publishers Weekly

Форбс легко преодолевает внутренне присущие жанру ограничения, и не только благодаря своей обширной эрудиции, отточенному стилю письма, безупречному таланту рассказчика: главная ее заслуга — создание абсолютно живой героини, которой сопереживаешь с первой страницы до последней… Ей удалось написать интеллектуальный триллер в лучших традициях «Имени розы».

The WallStreet Journal

Насыщенное, в высшей степени увлекательное чтение. Утонченный, многослойный роман о влиянии прошлого на настоящее… Совершенно разнородные, казалось бы, темы и образы виртуозно сплетаются в эпического размаха полотно.

Library Journal

Интригующая, крайне занимательная смесь исторического детектива, семейной хроники, медицинского триллера и приключенческого романа о путешествиях. Такой героини, как фотограф судмедэкспертизы Клер Флитвуд, вы еще не встречали. Отправляясь после лондонских треволнений в Тибет на поиски мифического зеленого мака, она и подумать не может, что это приблизит ее к разгадке тайны вековой давности — убийств Джека Потрошителя…

Booklist

Романом «Рыба, кровь, кости» Форбс придала новый смысл термину «интеллектуальный триллер».

Kirkus Reviews

---

Лесли Форбс РЫБА, КРОВЬ, КОСТИ

Бог создал рай

И искупил грехи человека.

И каждому человеку даровал Он

Возможность трудом поддерживать

Свое бренное существование.

Одни созданы причинять вред,

Иные же — добрые христиане.

Другие, с картой в руке,

Игрой зарабатывают себе на жизнь.

И я могу быть благодарен,

Что сотворяю святых.

Флоренсио Кабан Эрнандес,

пуэрториканский сантеро[1]

Гэвину Джонсу, Салли Камерон и садовникам с Девонс-роуд, в Боу, в чьем чудесном общественном саду дала росток эта книга, а также участникам программы «Проект наука и искусство-1997» фонда «Веллкам траст», в частности Хизер Экройд, Дэну Харви и Хауэрду Томасу, чье недолговечное «зеленое» искусство и науку я пересадила в почву своего произведения.

ОТ АВТОРА

Я выражаю глубокую признательность своему редактору Ребекке Уилсон; Терри Трикетту и Лоуренсу Смейджи, придумавшим фантастически перспективную программу «Проект наука и искусство» в фонде «Веллкам траст», благодаря которой я познакомилась со многими идеями, воплощенными в этой книге; Роузи Эткинс — за то, что первым делом отправила меня в общественный сад Камерон; Одри Эллисон, чья неопубликованная работа о поисках новых полезных растений оказалась огромным подспорьем; Лену Фишеру, Гарольду Макджи и Тони Блейку — за их замечания по поводу рака, хлорофилла и химии ароматов, высказанные на конференции по молекулярной гастрономии в Эриче; а также Эндрю Томасу — слушателю и первооткрывателю.

Это вымышленная история, основанная на фактах. Насколько мне известно, зеленый мак, подобный тому, что описан в книге, в природе не встречается, хотя его целебные и наркотические свойства не так уж невероятны. В XIX веке был знаменитый «двухголовый бенгальский мальчик»; его череп ныне хранится в Хантеровском музее Королевского медицинского колледжа в Лондоне. Эта история не о нем. Все, что касается Джека Потрошителя, впрочем, имеет достоверные источники, а индийский пандит Кинтуп существовал на самом деле: многие из его походов, куда более удивительных, чем те, о которых здесь повествуется, легли в основу путешествий Аруна и его отца. Кроме того, я посвоевольничала в эпизоде с открытием водопада на реке Цангпо. Детали заимствованы из подлинных рассказов того времени и сочетают результаты настоящих экспедиций, описанных в книге Дерека Уоллера «Пандиты», в захватывающей «Загадке ущелья реки Цангпо» Фрэнка Кингдона-Варда и в отчетах команды Национального географического общества, которая исследовала ущелье в 1998 году и обнаружила некий «Затерянный водопад» (хотя и не мой).

Огромным источником вдохновения послужил классический труд Оливера Рэкхема «История сельской местности» (1997), а также «Флора Британии» Ричарда Мейби, «Опиум: история» Мартина Бута (1997), «Смятение в крови: жизнь, смерть и иммунная система» Стивена С. Холла (1998), «Расщепленное „я"» Р. Д. Лейига (1959), «Мертвые не молчат» Уильяма Р. Мейплза и Майкла Браунинга (1996), «Похититель орхидей» Сьюзан Орлин (1999), дневники Марианны Норт, «Живые и мертвые: художники и анатомия» Динны Петербридж, «Составляя карту империи» Мэтью Эдни, «Калькутта» Джеффри Мурхауза, «Воспоминания бенгальского подданного» Джона Бимса, «Охотники за растениями» Чарльза Лайта, «Язык генов» Стива Джонса и очерки Оливера Сакса.

I КОСТИ Сад Джека

1

В этот вечерний час заходящее солнце, кажется, восходит вновь, пронизывая каждый цвет прощальных потоком своих лучей. Я лежу на траве, вытянув руки, словно человек, приготовившийся к прыжку в воду, — или как каменный ангел, упавший с надгробия. Башни высотных домов смутно маячат над садом, похожим на кладбище, — гигантские могильные камни всех оттенков серого. Но с земли мне видна лишь мозаика зеленых листьев и кобальтово-синее небо. Их краски так напоены последним благословением света, что невозможно различить, которая из них близко, которая — далеко. А потом древесная листва устремляется на меня. Я падаю сквозь нее, погружаюсь внутрь и в то же время прижимаюсь к земле, придавленная ее весом. Схоронена, погребена под листьями, которым нет числа, я закручиваю мертвую петлю, несусь по двойной спирали, будто на ярмарочной карусели, после которой всегда мутит. Можно назвать это Большим Витком — длинным, изгибающимся мостом или туннелем, связывающим воедино две истории, разделенные сотней лет.

Это началось в саду, в саду и закончится: Джек мертв. Я убила его.

Мысленно возвращаясь к вечеру перед убийством Салли, я вспоминаю, как пыталась слушать деревья. Это была одна из самых безумных ее идей: нужно только хорошенько сосредоточиться, и тогда в шепоте деревьев станут различимы слова. Еще одна идея касалась удобрения, изобретенного Рудольфом Штайнером.[2]

— Он говорил… Погоди… Не смейся! Он сказал, что этот компост «способен соединить землю с ее отторгнутой душой». — Она ухмыльнулась, зная, что мистическая фраза весьма забавно сочетается с ее гудронным акцентом. — Клево, да?

— Единственный Рудольф Штайнер, о котором я слышала, — философ, создавший что-то вроде альтернативной системы образования. Он?

— Понятия не имею. Но этого парня заботило, что планета больна «и душой, и почвой», — смотри, я даже в садовую книгу выписала. Ее можно вылечить, если сделать удобрение из оленьего мочевого пузыря, начиненного цветами тысячелистника, свиных кишок, набитых одуванчиками, козьего черепа, наполненного корой дуба, охапки крапивы, обернутой мхом, и куска коровьего кишечника, нашпигованного ромашкой.

Ее язык всегда изобиловал словечками сочными, как силос, но этот средневековый рецепт заставил меня расхохотаться.

— А потом что, Сэл, добавить глаз тритона и прокипятить при полной луне? Дороговато выйдет — тритоны ведь нынче недешевы! Кажется, они относятся к исчезающим видам?

Когда я принялась смеяться над кровожадной почвой Салли, ярой защитницы природы и вегетарианки, она рассказала мне, что раньше у каждого лондонского мясника был свой сад, где он закапывал вонючие потроха, дабы те не оскорбляли нюх горожан, и, если эти потроха смешать с известью, получится хорошее удобрение.

— Земля полна крови и костей, — сказала она. — Ты просто не видишь их сейчас. Они все одного цвета.

— Будете ли вы настаивать на сохранении анонимности, если вас вызовут в качестве свидетеля? — спросил детектив, бравший у меня показания на следующее утро после убийства Салли.

Этот большой человек неловко присел на самый краешек моего дивана, словно боялся, что собачья шерсть попадет на его модные джинсы.

— Что, если так?

— Тогда Королевская прокурорская служба может отклонить ваши показания.

— В таком случае нет, не буду.

Хотя если кто и мог претендовать на анонимность как на право по рождению, так это я. Неизвестный вот имя, которым подписано бесконечное множество стихов, картин, рождественских гимнов — и преступлений. Неизвестный, неведомый, безымянный…

— Вы уверены? — не унималась его напарница. — Вам придется публично выступить в суде… — И после некоторой паузы она произнесла то, что ни один из допросивших меня сыщиков не решился облечь в слова: — Нет никакой гарантии, что люди, которые это сделали, не выпутаются. И тогда они будут знать ваше имя. Ваш адрес у них уже есть.

— Уверена.

Мне странна сама мысль, что моя личность — я, Клер Флитвуд, — может быть важна и даже опасна. Я совершенно обычная женщина. Не храбрая. И совсем не уверенная в том, что хочу встретить этих людей в суде лицом к лицу. Но публичные показания, похоже, единственный способ вновь стать хозяйкой собственной жизни. Иначе те, кто оставил Салли умирать на улице, победят. И оценка, данная мне той ночью: «ничтожество, девчонка, угрозы не представляет», окажется верной. И меня спишут в огромную кучу компоста, где покоятся Незначительные Люди. Неизвестные.

С самого убийства мои мысли бегут по замкнутому кругу, в котором меня постоянно отбрасывает к тому моменту, когда я подошла к стене и увидела… Что? Я рассказывала это стольким людям… Их лица старались выразить сочувствие, уместную скорбь, все, что, по общему мнению, следует выражать при встрече с насильственной смертью. Для официальных свидетельских показаний вначале требовалось дать общий краткий отчет, а затем разъяснить пункт за пунктом. Все подробности:

могло ли случиться так, что я помешала ограблению пыталась ли она защитить себя как долго они медлили после того, как я позвала на помощь форма кровавого пятна, расплывавшегося под ее телом.