Кэндес Бушнелл - Пятая авеню, дом один

• Название: Пятая авеню, дом один
• Автор: Кэндес Бушнелл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057561-9

Эта книга заставит вас пересмотреть свое мнение о творчестве Кэндес Бушнелл — знаменитой журналистки и писательницы, автора "настольной книги современных женщин" — легендарного "Секса в большом городе" — и международных бестселлеров "Четыре блондинки", "Все на продажу", "Стервы большого города".

Обитатели лучшего дома на лучшей улице Нью-Йорка. Их считают счастливчиками все, кому не удалось купить или хотя бы снять там квартиру. Но так ли уж счастливы они в действительности?

Маститый сценарист, даже себе самому боится признаться, что давным-давно устал от романа с юной хищницей и по-прежнему любит актрису, с которой расстался много лет назад…

Озлобленная на весь свет журналистка выплескивает желчь в сверхпопулярном блоге…

Парочка нуворишей из провинции упорно — и не слишком удачно — старается вписаться в столичную светскую тусовку…

Мужья и жены. Любовники и соперники. Лучшие подруги и смертельные враги. Их судьбы снова и снова переплетаются самым причудливым, забавным и неожиданным образом!

Какой же будет развязка увлекательной пьесы под названием "Жизнь в доме номер один по Пятой авеню"?

---

Но в один необычайно теплый вторник в конце февраля Джеймс Гуч тоже проснулся ни свет ни заря. Уже в половине пятого он встал, чувствуя, как натянут каждый его нерв. Ночью он долго ворочался и уснул всего на час. Проснулся он разбитый, ненавидя себя за такое непригодное состояние в самый важный день его жизни.

День издания его книги наконецто наступил. Утром он должен был появиться в телешоу «Сегодня», затем дать несколько интервью радиостанциям. На вечер намечалась раздача автографов всем жаждущим на своей книге в книжном магазине «Барнс энд Ноубл» на Юнионсквер. В книжные магазины по всей стране одновременно поступало двести тысяч экземпляров его детища, еще столько же размещалось в iStores, а в воскресенье книга появлялась на первой странице The New York Times Book Review. Все происходило по строгому плану, а поскольку в жизни самого Джеймса по плану не происходило ничего и никогда, он пребывал в раздражении и ждал провала.

Он принял душ, сварил себе кофе, затем, нарушив данное себе обещание, проверил рейтинг на сайте Amazon. Позиция книги — двадцать второе место — стала приятной неожиданностью, ведь до ее фактического выхода в свет оставалось еще целых пять часов. Гадая, как мир узнаёт о его книге, он склонялся к мнению о загадке, чуде, доказывающем, что случающееся в жизни человека не поддается никакому контролю.

Потом он набрал свою фамилию в Google. В конце первой страницы ссылок он наткнулся на заголовок: «Бестолковый виновник шумихи надеется доказать, что литература еще жива». Отсюда уже нетрудно было дойти до статейки Тайера Кора. От чтения этого текста у Джеймса разболелась голова. Тайер насочинял невесть чего о книге Джеймса и о его браке с Минди, «старомодной училкой с бархатным взором», а его самого безжалостно сравнил с неким вымершим видом пернатых.

Джеймс пришел в ярость. Неужели это и есть истинное мнение о нем людей с улицы? «Джеймс Гуч смахивает на педофила, больного словесным поносом», — прочел он в десятый раз. Это же противозаконно! Мерзавца следует засудить!

— Минди! — крикнул он. Ответа не было, поэтому он отправился в спальню и нашел Минди притворившейся спящей и для большего эффекта положившей себе на голову подушку.

— Который час? — слабо простонала она.

— Пять.

— Дай мне еще часок…

— Ты мне нужна! — рявкнул Джеймс. — Прямо сейчас!

Минди вылезла из постели, подошла следом за Джеймсом к монитору и сонно уставилась на гадкие строчки.

— Типичная брехня, — определила она.

— С этим надо чтото делать, — бросил Джеймс.

— Что тут сделаешь? Такова жизнь. Остается только смириться. — Она еще раз просмотрела текст на мониторе. — Как они про тебя узнали? И откуда им известно, что мы живем в доме номер один на Пятой авеню?

— Понятия не имею, — раздраженно ответил Джеймс, начиная понимать, что виноват сам: если бы он не столкнулся с Лолой в день ее переезда, то не познакомился бы с Тайером Кором.

— Забудь об этом, — посоветовала Минди. — Эту дрянь читают всего десять тысяч человек.

— Всего десять тысяч?! — взвыл Джеймс. В тон ему подал голос мобильный телефон.

— Это что еще такое? — возмутилась Минди. Ее глаза сверлили его, лицо было бледным, почти без морщин — вот что значит упорно прятаться от солнца. — С каких пор ты получаешь эсэмэски среди ночи?

— Ты о чем? — фыркнул Джеймс. — Это, наверное, от фирмы, предоставляющей машину для поездки на телешоу.

Выпроводив Минди, Джеймс жадно проверил послание. Как он и надеялся, оно было от Лолы. «Желаю удачи! — написала она. — Я буду смотреть». В конце стоял «смайлик».

Джеймс ушел из дому в 6.15. Минди не справилась с собой и перечитала глупости про Джеймса и про себя, окончательно испортив себе настроение. Что за времена! Любой, кто повинен в попытке чтото совершить в жизни, превращается в жертву нападок в Интернете, за которые невозможно расквитаться, остается терпеть. В таком настроении она села за компьютер и стала перечислять в своем блоге все неподвластные ей проявления жизни, несущие наибольшее огорчение: неспособность забеременеть, переехать в лучшую квартиру, покончить с жизнью — гонкой к постоянно отдаляющейся, невидимой финишной прямой. Даже наметившийся успех Джеймса не сулил облегчения, а только сильнее высвечивал все эти несовершенства.

Когда в семь утра подал признаки жизни лифт, выпуская в вестибюль Пола Райса, она специально распахнула дверь и выпустила туда же Скиппи. Скиппи, как водится, зарычал на Пола. Минди, все еще пребывая в дурном расположении духа, позвала собаку не так быстро, как следовало, и Скиппи вцепился Полу в штанину с бешеной злобой, которую хотела выплеснуть, да не могла, сама Минди. Скиппи успел прогрызть в штанине дырочку, прежде чем Пол сумел его стряхнуть. Нагнувшись, Пол осмотрел повреждение, потом выпрямился и противно поцокал языком.

— Вы ответите за это по суду, — холодно пригрозил он.

— Валяйте, — сказала Минди, — сделайте одолжение. Хуже все равно уже не будет.

— Еще как будет! — пообещал Пол. — Вот увидите.

С этой угрозой Пол покинул здание. Тем временем Лола Фэбрикан встала и включила телевизор. Вскоре на экране появился Джеймс. Вероятно, благодаря гриму он выглядел неплохо. Конечно, ему не хватало раскованности, но он всегда был зажатым. Неплохо было бы немного его растормошить, подумала Лола. Он попал на телеэкран! В YouTube может залезть любой, но настоящее телевидение, тем более общенациональный канал, — это уже серьезно!

«Я вас видела, — написала Лола Джеймсу. — Вы были классным! Лола». Послание кончалось ее постоянным виртуальным девизом: «Тело смертно, дух вечен».

В телестудии рекламный агент, тощая особа с длинными светлыми волосами, смазливая и вкрадчивая, сказала Джеймсу с улыбкой:

— Все прошло отлично.

— Неужели? А я сомневался. Я еще никогда не выступал по телевидению.

— Все было хорошо, поверьте, — сказала она неубедительно. — А теперь поторопимся, иначе вы не успеете ко времени своего интервью на радиостанции Сибиэс.

В машине Джеймс размышлял о том, станет ли он знаменитостью, будут ли его узнавать на улице после сегодняшнего телевыступления. Он не ощущал в себе перемены, водитель тоже обращал на него не больше внимания, чем раньше. Потом он проверил свою электронную почту и увидел сообщение Лолы. Хоть ктото его ценит! Он опустил стекло — в салон ворвался сырой уличный воздух.

День, когда отец Сэма подписывал свою книгу, выдался необычно теплым, что спровоцировало в классе дискуссию о глобальном потеплении. Согласились с тем, что крайне гнусно вступать в мир, уже изуродованный родителями, где детям приходится жить под угрозой Армагеддона, грозящего гибелью всему живому. Сэм знал, что его мать чувствует себя лично повинной в этом — она учила его раскладывать мусор по категориям и выключать свет, но далеко не все взрослые походили в этом на нее. Когда он заговорил об этом с Инид, она его высмеяла и сказала, что так было всегда: в тридцатые годы существовали рационирование питания и угроза голода (а в Великую депрессию некоторые действительно голодали); в сороковых и пятидесятых годах боялись воздушных налетов, в шестидесятых и семидесятых — атомной бомбы. И при этом люди не только выживали, но и процветали, иначе население Земли не выросло бы за это время на несколько миллиардов. Сэму все это не показалось убедительным: он доказывал, что лишние миллиарды — это и есть проблема.

Шагая по УэстВиллиджу с друзьями, Сэм вел с ними беседу о том, что Земля и так охладилась на два процента изза самолетов, усиливающих облачность, которая поглощает на пять процентов больше солнечного света. Он утверждал, что это научный факт и что два дня после 11 сентября 2001 года, когда прекратились авиарейсы и благодаря этому уменьшилась облачность, отмечалось повышение температуры на два градуса. Выбросы самолетов приводят к увеличению отражения света от земной поверхности, доказывал он.

На Шестой авеню они задержались у баскетбольной площадки, где шла игра. Сэм сразу забыл об изменении климата и сбросил куртку, чтобы присоединиться к играющим. Он с двухлетнего возраста играл в баскетбол на этом замусоренном, потрескавшемся асфальтовом пятачке: отец водил его сюда по утрам весной и летом и учил дриблингу и броскам. «Только матери не говори, Сэмми, — просил отец. — Она обзовет нас лодырями».

В этот раз играли жестко — возможно, изза потепления, придавшего всем энергии. Сэм играл неудачно, получил локтем под подбородок и был больно прижат к сетке ограды, после чего махнул рукой и ушел. По пути домой он купил пончик с плавленым сыром. Дома он с увлечением занялся апгрейдингом своего интернетсайта. От этого занятия его оторвал звонок: швейцар сообщил, что к нему пришли.

В вестибюле дома стоял изрядно помятый человек. Осмотрев Сэма с ног до головы, он спросил, дома ли родители, и когда Сэм отрицательно покачал головой, сказал: