Андрей Кураев - Кино: перезагрузка богословием

• Название: Кино: перезагрузка богословием
• Автор: Андрей Кураев
• Издательство: "Фома-центр"
• Жанр: Религия
• Год: 2004

Перед Вами сборник статей и работ известного православного миссионера, профессора богословия диакона Андрея Кураева. Все они объединены актуальной для нашего времени темой: христианство и кино.

Существует стереотип: современный кинематограф православным людям категорически противопоказан. И говорить о нем можно только с позиций крайнего негативизма. Безусловно, такая точка зрения ошибочна.

На самом деле церковный человек не избегает современного искусства, в том числе кинематографического. Просто он нередко дает ему иную оценку, видит не так, как «массовый зритель».

Творчество диакона Андрея Кураева — прекрасный пример того, как неожиданно и нелинейно воспринимаются современные кинопроизведения зрителем-христианином.

Вместе с тем православное мировоззрение не закабаляет автора: Кураев свободен в своей интерпретации. Он не претендует на универсальность или на выражение общецерковной позиции. Искусство вообще не укладывается в те или иные жесткие схемы, тут невозможно «единственно верное» мнение.

Поэтому мы предлагает читателю данный сборник как субъективные заметки, с которыми можно соглашаться, а можно и поспорить.

---

Церковь велика. И люди в ней и около нее — разные. То, что вредно одному, будет нейтрально для другого и полезно для третьего. Вспомним апостольские слова о твердой пище и о молоке… Мне было 7 лет, когда родился мой младший брат. То удовольствие, с которым он сосал грудное молочко, заставило меня предположить, что, наверно, это самая вкусная (на языке ребенка это означает — сладкая) вещь на свете — что-то вроде смеси сгущенки с шоколадом. И однажды, когда мама сцеживала молоко после кормления малыша, я попросил ее дать мне попробовать. Разочарованию моему не было границ… Вот как грудное молоко невкусно для взрослых, так и некоторые миссионерские проекты безвкусны в восприятии воцерковленных людей.

Этот фильм, прежде всего, — обличение нашей толстокожести. Множество людей никогда не поймут Евангелие, если их толстокожесть не проколоть натурализмом Гибсона.

Возможный минус этого фильма: люди, не читавшие Евангелие, но просмотревшие фильм, могут затем обманывать и себя и других иллюзией своего знакомства с Вечной Книгой. Но это вообще проблема всех экранизаций литературной классики: кого-то они подталкивают к личному знакомству с первоисточником, а для кого-то становятся преградой: «мол, сюжет мне и так теперь известен, так зачем же тратить время на чтение!».

В неожиданной популярности этого фильма сказывается современное «клиповое» мышление людей. Современному человеку «неудобно» чувствовать, что он не прочитал главную Книгу человечества (то, что это Евангелие согласны все). Однако Евангелие все равно не читают. И, вот, фильм «Страсти Христовы» используется как некая «шпаргалка». У человека появляется повод делать вид, что он «все это знает». А при удобном случае даже высказывать СВОЕ мнение о Евангелии. К сожалению приходится констатировать, что в сознании многих людей мотив, по которому они смотрят «Страсти Христовы» сходен с мотивом, по которому они читают дайджест.[29] Полагаю, что по той же логике после просмотра «Трои» также умножится число людей, которые убедят самих себя, что с Гомером они уже знакомы…

Теперь о теме, которая отчего-то оказалась в центре дискуссий по поводу «Страстей Христовых». В США многие критики охарактеризовали картину тремя словами: «натурализм, фашизм, антисемитизм».[30] При этом очевидно, что слово, стоящее в приговоре последним, на самом деле является первым и определяющим все остальное.

Тка, в мае 2004 года Московское бюро по правам человека объявило, что оно рассматривает возможность обращения в суд с иском на создателя фильма «Страсти Христовы» Мэла Гибсона, а также на Российскую компанию, осуществляющую кинопрокат ленты. «Ряд еврейских организаций и частных лиц после выхода ленты на российский экран обратились к нам (т. е. к Московскому бюро по правам человека), посчитав, что данный фильм разжигает национальную рознь и культивирует ксенофобские мифы о повинности всего еврейского народа в распятии Христа», — заявил «Интерфаксу» директор Московского бюро по правам человека А. Брод.

Честно говоря, я впервые встретился с ситуацией, когда судебный иск и процесс будет строиться на опасении пред еще не наступившими последствиями! Предметом судебного разбирательства должно стать чье-то возможное неправильное восприятие такого-то произведения… Вердикт выносится прежде появления фактов, прежде проведения социологических замеров. Вот провести бы банальный экзит-пул: опросить людей, выходящих из кинотеатра после просмотра фильма: «Скажите, пожалуйста, стали вы ненавидеть евреев после просмотра „Страстей“»?.. Если бы были собраны соответствующие социологические материалы, тогда разговор был бы предметным. Без этого же инициатива «правозащитников» отдает явной цензурной дурью.

Оставляют ли «защитники прав человека» за якобы защищаемыми ими людьми право цитировать классические произведения литературы, если эти произведения не соответствуют нынешним стандартам «политкорректности»? Имеют ли эти самые политкорректные законы и стандарты обратный ход?

Гомер и все греко-римские авторы невысокого мнения о «варварах» (само это слово по своей оценочной насыщенности не менее смачно, чем старославянское «немец» или английское «негр»). Будем править? Издавать с купюрами? Переписывать по рецептам Оруэлловского «Министерства правды»?

А в классических текстах еврейской культуры (то есть в Библии) немало весьма решительных и крайне негативных оценок соседних народов как таковых.

От себя Гибсон ничего не добавил. Он ставил фильм по Евангелию. А в Евангелии ясно говорится, что иудейские первосвященники (а не Понтий Пилат) настаивали на казни Христа и что толпа коренных жителей Иерусалима (а не сходка римских легионеров) кричала «Распни Его!». Если бы Гибсон ставил учебный фильм по материалам конференции «Богословие после Холокоста», то акценты и сюжеты могли бы быть совсем другими. Получился бы римэйк в стиле «Иисус Христос суперзвезда»: апостолы в джинсах, легионеры на танках…

Но Гибсон подчеркнуто буквален. Даже персонажи его фильма говорят не по английски, а на забытом арамейском языке. Так что все претензии к его фильму сильно смахивают на попытку инициировать изгнание Евангелия из современной культуры. И, честно говоря, видя, с какой страстью, какими средствами и кем поносится гибсоновский фильм, начинаешь доверять и самому фильму: да, именно так и именно те требовали Распятия Христа.[31]

В последнее десятилетие сформировалась уже традиция в мировой прессе: накануне христианской Пасхи новостные ленты начинают пестреть сообщениями о том, что некий ученый уже окончательно доказал, что Христа распяли римляне, а еврейская власть и толпа пытались его защитить… Ссылки идут на некие «древние источники и Талмуд». Но древнейший не-христианский источник о событиях на Голгофе — письмо сирийца Мары бар Серапиона к сыну, датируемое концом 1 века, говорит: «Что доброго стяжали афиняне, убив Сократа или иудеи, казнив мудрого Царя своего?». И собственно талмудические тексты вполне однозначно инициативу гонений на Христа приписывают именно еврейским старейшинам (см. Толедот Иешу, 9).

Так что не только литературных, но и исторических оснований для корректировки евангельского сценария у Гибсона не было. И критика в его адрес — это очередная гримаса госпожи цензуры.

Я убежден, что попытка инициировать судебное разбирательство по поводу фильма Мэла Гибсона — это косвенная попытка суда над Евангелием. И надо заметить, что это не первая такая попытка в истории нашего Отечества. В двадцатые годы прошлого века это было популярным развлечением комсомольцев: устраивать суды над историческими персонажами (в частности, и над библейскими). Тогда улицы городов пестрели такими афишами: «Суд над Христом»… (в порядке альтернативы, естественно, устанавливался памятник Иуде). Мне бы очень не хотелось, чтобы такая атмосфера 20-х годов возрождалась у нас сегодня.

А прецедент, между прочим, уже есть: год назад в Сыктывкаре республиканская прокуратура (Республики Коми) уже направила официальное требование и предложила объясниться епископу Питириму (епископу Русской Православной Церкви Сыктывкара и Республики Коми). Объясниться надо было в связи с тем, что в кафедральном соборе этого города продавалась Библия! Дело в том, что в прокуратуру поступило письмо какого-то человека, который выписал из Библии (из Ветхого Завета) такого рода тексты, которые можно было бы квалифицировать как проповедь национального и религиозного превосходства, и потребовал, чтобы этим текстам была дана современная правовая оценка, на основании которой эти книги были бы изъяты из оборота…

Но я и сам готов сказать слово предостережения тем, кто собирается просмотреть «Страсти Христовы». Просто кино — это очень агрессивное искусство. Так когда-то отец Павел Флоренский делил искусства по степени их агрессивности, не-диалогичности. Самое диалогичное искусство — музыка. Музыка дает некую общую тему, а чем ты наполнишь предлагаемую тебе грусть или мечту — зависит от тебя. Самое жесткое, навязчивое, не поддающееся зрительской интерпретации искусство — это скульптура. В этой шкале книга ближе к полюсу свободы, чем кино. Слишком много подробностей кино навязывает, впечатывает в сознание зрителя. Поэтому кино «про Христа» мне вообще не нравится. Лицо актера подменяет собою Лик. До сих пор мы говорим Тихонов — подразумеваем Штирлиц, говорим Штирлиц — подразумеваем Тихонов. Так что перед началом киносеанса на евангельскую тематику уместно напомнить: Христос нашей молитвы и Христос фильма — не одно и то же. Икона своим нарочито искусственным языком помогает избежать этой ловушки. И потому возможна без-образная молитва перед образами. От киновпечатления защититься и избавиться будет сложнее.