Дмитрий Вересов - Крик ворона

• Название: Крик ворона
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Издательский Дом «Нева»
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-7654-4256-0

После дела с кражей картины у старого коллекционера Тане Захаржевской приходится «лечь на дно». Она выходит замуж за англичанина и уезжает за границу. Кто бы мог подумать, что ее супруг окажется поставщиком девочек для борделя! Но Таня не такова, чтобы смириться с подобной участью. Она становится хозяйкой этой «ночной» империи. Куда еще заведет ее жажда приключений? Татьяна Ларина обретает настоящую любовь, о которой мечтала всю жизнь. Но недолго длится ее счастье: Танин муж вынужден скрываться от преступников, которые хотят использовать его изобретение в целях обогащения…

---

В противоположность ему приехавший отвезти его на летное поле капитан Мандрыка был свеж и бодр, всю дорогу потчевал его всякими армейскими прибаутками, лихо промчался на своем «уазике» через КПП и вырулил прямо на поле.

– Пойду машину готовить, груз принимать и всякое такое. Часа на полтора. Завтракал, Митрич?

– Не успел, – признался Павел.

– Вот и я гляжу, что ты не свой какой-то. Вон там барак кирпичный видишь? Дуй туда, там столовка офицерская, приличная вполне, подхарчись маненько.

В столовой было чисто, пусто – только за угловым столиком сидел какой-то толстый человек в камуфляже, в окне гудел кондиционер. Павел прошел через зал к стойке.

– Кушать что будем? – спросила внезапно появившаяся перед ним буфетчица с обвисшими щеками.

Павел взял сметаны, сосисок с горошком, яйцо, лепешку и стакан чаю и понес к ближайшему столику.

– Эй, прапор, ты чего по гражданке вырядился? – услышал он хриплый голос.

Павел удивленно огляделся – в зале не было никого, кроме него и сидящего у входа офицера.

– Тебе, тебе говорю, – сказал офицер, поймав его взгляд. Павел, держа в руках поднос, подошел поближе. – Обознался, блин! Оченно ты на нашего Петрова похож… Ну, чего глаза разул?

– Капитан Серега? – не веря своим глазам, выдохнул Павел.

Связь с этим человеком, спасшим Павлу жизнь, прервалась шесть лет назад. После того памятного лета они обменялись парой писем, в отпуск Серега так в Питер и не приехал, хотя обещал, и память о нем постепенно стерлась. Теперь же Павел узнал его мгновенно, но чем больше смотрел, тем меньше сходства с бравым усачом-капитаном находил в этом обрюзгшем, краснорожем, мутноглазом хрипуне.

– Какой капитан, подполковник, мать твою!.. Стой! Поближе подойди! Чернов, что ли? Ну прям картина Репина «Не ждали». Это надо спрыснуть. Тинка, еще стакан сюда!

– Я, Серега, не буду. Мне лететь через час.

– Что значит не буду? Пей, кому говорю! Серега плеснул зубровки в поспешно принесенный буфетчицей стакан, поднял свой и залпом осушил. Павел чуть пригубил мерзкой теплой жидкости и поставил стакан на стол. Серега подозрительно посмотрел на него красными глазами.

– Лететь, говоришь? Уж не с Мандрыкой ли в Хорог намылился?

– Именно так, – подтвердил Павел, в душе радуясь тому, что Серега не настаивает, чтобы он допил зубровку.

– Стоп, стоп, стоп, – вдруг залепетал Серега. – Ну да, конечно, как это я сразу не допер? С лета камушки те самые по цепочке к духам пошли, а тут сразу и ты объявился. Естественно, кто же кроме тебя знает, где их брать?..

– Эй, по какой цепочке, к каким духам, ты чего несешь?.. – начал Павел, но Серега не дал ему продолжить:

– Хорош прикидываться! – рявкнул он, стукнув кулаком по столу. Бутылка на столе подпрыгнула и стала падать. Серега молниеносным движением на лету подхватил ее, поднес ко рту и засандалил прямо из горла. Павел смотрел на него, ничего не понимая. Серега подпер щеку рукой и уставился на Павла. Глаза его слезились. – Ты мне лучше вот что скажи, друг ситный, – умильно протянул он с характерной для пьяных людей быстрой сменой настроения. – Тебе-то чего в жизни недостает? Квартира в Питере, папаша в шишках, наверно, и дачка с машиной не из последних. Все есть, а все вам мало…

– Товарищ подполковник, штаб округа вызывает, – послышался четкий незнакомый голос.

Павел посмотрел наверх и встретился глазами с ладным высоким прапорщиком. Взгляд прапорщика был колюч и холоден.

– А, Петров, ты, братец… – начал Серега.

– Разрешите, товарищ подполковник, – отчеканил прапорщик, без особых церемоний взял Серегу за локоть и рванул вверх. Подполковник нетвердо встал, и Петров поволок его из столовой.

– Это… вы куда его? – спросил Павел вслед.

– Простите, товарищ геолог, подполковнику немного освежиться надо, – не оборачиваясь, отчеканил прапорщик и исчез вместе с Серегой за дверьми.

Павел вернулся было к своему столику, но после Серегиных непонятных и тревожных слов аппетит пропал совершенно. Он услышал какой-то шум в сенцах, громкий хлопок входной двери, встал и вышел из зала. За дверью, держась за щеку, стоял Серега. Выражения его лица в полутьме было не разглядеть. Павел решительно взял его за плечи.

– Что ты там плел – про духов, про камешки?

– Прости, братан, – сипло сказал Серега. – Сболтнул спьяну. Обознался я. Перепутал. Ничего не знаю.

– Кто этот прапорщик? Что тебе известно? Говори!

– Ничего мне не известно! – Подполковник зло стряхнул с плеч руки Павла и вышел.

Павел рванулся было за ним, но на крыльце его перехватил Мандрыка.

– Все, Митрич, борт подан, полетели.

– Этот что тут делает? – спросил Павел, показывая в спину поспешно удаляющегося Сереги.

– Никашин-то, погранец? Водку пьянствует после трудовой недели. Тот еще капельмейстер. Ты его знаешь?

– Встречались, – неопределенно сказал Павел и вслед за Мандрыкой направился к летному полю.

II

– … Сначала Таня своим профессиональным глазом подметила фальшь в их игре, потом был этот странный, неприятный разговор с пьяным воякой. А дальше все покатилось, как снежный ком. Я еле дождался окончания поля и сразу, не заезжая домой, отправился в институт и потребовал показать мне материалы с обнажений в хрусталеносной зоне, я еще летом переправил их в институт. Видимо, лаборант был не из их компании – тут же открыл хранилище и запустил меня. Я пересмотрел все образцы, сверил с записями и обнаружил несоответствие. Исчезли пять самых крупных минералов и несколько образцов мрамора со значительными включениями. Я подумал, уж не те ли это камешки, которые, по словам Сереги, ушли к духам, иначе говоря, контрабандой в Афганистан. Рассказал о пропаже Лимонтьеву, которому тогда еще верил, убедил его, что никакой ошибки с моей стороны быть не может. Он страшно возмутился, при мне вызвал и допросил всех, кто мог соприкасаться с коллекцией в поле или в институте и кого удалось быстро разыскать. Никто, естественно, ничего не знал.

Правда, Кошкин, институтский слесарь – он в моей экспедиции рабочим был, – сказал, будто видел, как аспирант Жаппар на последней стоянке разговаривал с неизвестным военным и что-то ему передал. Правда, это было уже после отправки первой партии в Москву. А перевозил ее Жаппар, так что на него падает главное подозрение, а слова Кошкина это подозрение подтверждают. Но как раз Жаппара-то и не могли найти. В Москву со всеми он не полетел, сказал, что отправится прямо домой, в Алма-Ату. Позвонили его родителям. Но они сказали, что Жаппар там не появлялся, но звонил. Сказал, что застрял в Москве… Короче, мне ничего не оставалось, как опечатать оставшуюся коллекцию и отправиться в Ленинград. В институт я вернулся спустя три недели – и тут же, в вестибюле, наткнулся на свежий некролог. В горах Тянь-Шаня при восхождении на ледник Щуровского погиб аспирант Жаппар Бейшимбаев…

Рафалович присвистнул.

Разговор они вели в гостиной Черновых. Бледный, осунувшийся и небритый Павел с черными кругами под глазами расхаживал по комнате, безостановочно курил, иногда заходясь кашлем. Сперва речь его была сбивчивой, дерганой, но теперь, когда он немного успокоился, текла размеренно и складно. Леонид, сильно раздобревший за последние два года, сидел возле стола и время от времени прихлебывал остывший кофе из кружки.

– А если все же случайность, совпадение? – спросил он.

– Я хотел думать, что так. Совпадение, пусть даже и очень кому-то нужное. Но я никак не мог взять в толк, какого лешего он полез на Тянь-Шань.

– Ты ж сам с детства альпинист и должен понимать, какой леший людей в горы тянет.

– Но не тех, кто только что с этих самых гор спустился. Особенно если просидел там четыре месяца. Тут, знаешь ли, не о горах мечтаешь, а о горячей ванне и билетах в оперу. Нет, ему могли приказать. А потом убрали.

– Зачем?!

– Концы прятали. Он свалял дурака, засветился, и его хозяева испугались разоблачения…

– Чушь! Доказать, что украл именно он, практически невозможно. Подозревать – да, но не доказать. За руку не поймали, в карманах не нашли. Скажешь, что кроме него некому? А грузчики «аэрофлотовские» поинтересоваться не могли? А тот же институтский кладовщик? Да уж не сам ли ты камешки налево пустил, а на казаха бедного свалил?.. Нет уж, у кого хватило ума такой бизнес раскрутить, не станут по-глупому концы прятать.

– Возможен и другой вариант: Жаппар решил сработать на свой карман. Снюхался с нужными людьми, запустил лапу в наши образцы, и камни пошли в Афганистан и оттуда дальше – душманам-то они без надобности. Но все раскрылось, и его примерно наказали. Чтобы другим неповадно было.

– А КГБ не мог к этому руку приложить? – напряженным полушепотом спросил Рафалович.

– А им-то зачем?.. Слушай, а ведь это действительно странно… Я только сейчас сообразил.

– Что сообразил?