Герберт Крафт - Фронтовой дневник эсэсовца. «Мертвая голова» в бою

• Название: Фронтовой дневник эсэсовца. «Мертвая голова» в бою
• Автор: Герберт Крафт
• Жанр: О войне

---

На следующий день я повез Хартенсена на доклад к обергруппенфюреру Айке. Встреча офицеров состоя­лась у входа в штаб, на улице. Обергруппенфюрер устроил разнос своему подчиненному. До моих ушей неоднократно доносилось: «Не способен! Ни на что не годен!»

Не мне судить о способностях «моего» штурмбаннфюрера, однако крутизна берегов Ловати, по-моему, от них не зависела. Крутой берег был не чем иным, как продол­жением границ «котла», поэтому русские и не направили сюда крупных сил. В любом случае, в связи с возрастом Хартенсена признали негодным к фронтовой службе и отправили самолетом из «котла» в тыл. Меня вернули в мою часть. Когда я представился гауптштурмфюреру Кнёхляйну и доложил об «операции», он заметил:

— Вам очень повезло, спуститься ночью в долину Ло­вати и подняться из нее. Ее берега населены и, скорее всего, заняты войсками. Днем бы вас точно заметили.

У входа я заметил часть нашей «добычи». После того как она оттаяла, ее распределили между солдатами бо­евой группы. При голоде ради такой прибавки к рациону стоило и рискнуть.

Вторая половина марта прошла без особых событий. Как-то ночью окруженные внутри «котла» советские де­сантники ворвались в одну из деревень. Борьба шла за каждый дом с невиданной жестокостью. Если десантни­ки захватывали дом, то выбить их из него было почти не­возможно. Немецкие солдаты не могли рассчитывать на подкрепление и были выбиты из деревни. В том бою по­гиб мой доктор Бутцаль и санитар Ваннер. На следую­щую ночь молодой обершарфюрер — ветеран Западной кампании — после того, как в боевой группе были убиты все офицеры, принял командование и снова захватил деревню.

Теперь мы жили вместе с водителем Кнёхляйна Кле-еманом, который заодно с удовольствием выполнял обязанности денщика: ходил за едой, разогревал еду, сушил сухари, грел воду для мытья и готовки, стирал бе­лье и штопал носки, короче, заботился обо всем.

— Тебе это не противно? — спросил я его как-то.

— Ну, ты, наверное, еще та задница! Я, например, знаю, что у шефа в провиантском ящике, а ты — нет и он — тоже нет, — ухмыльнулся он. — Пильц (ротный по­вар) никогда не рискнет выдать только командиру се­годняшние 300 граммов хлеба. Иначе он вылетит с кух­ни, забудет про тепло у котла и через неделю отморозит себе задницу. Тебе еще многому надо научиться, мой мальчик.

«Мой» доктор Грютте вел себя по-другому. Он сразу понял, что в денщики я не гожусь. Я бы хотел, чтобы он стал командиром роты. Он заботился о подчиненных.

Стало припекать солнце. Началась весна. Пошли слухи, что мы до наступления распутицы должны про­рвать кольцо окружения и снова стать частью главной линии фронта. На северо-западе что-то началось. Про­мерзшая земля вздрагивала от разрывов тяжелых бомб и снарядов в пятидесяти километрах от нас. Удастся ли главным силам сломить ожесточенное сопротивление русских? Четыре лучшие пополненные дивизии с остат­ками нашей дивизии, оставшимися вне «котла», проры­вали кольцо нашей блокады. Тогда дни стояли ясные и теплые, а ночами снова был мороз до 30 градусов. По­том погода резко изменилась. Началась метель, засы­павшая снегом все вокруг.

В связи с тем что давление противника ослабело, удалось установить связь между отдельными опорными пунктами, «Висящие в воздухе» узлы сопротивления были оставлены, создана сплошная линия фронта в окружении.

Как-то я вез раненых с соседнего опорного пункта и стал свидетелем атаки «кофейной мельницы» — бом­бардировщика У-2. Я загнал свою машину в сарай и смотрел, как У-2 кружит над деревней, и не поверил своим глазам, когда увидел, как один из летчиков на­гнулся, достал бомбу и в тот момент, когда другой убрал газ, сбросил ее за борт. От такого необычного зрелища я улыбнулся. Мы долго ломали голову над тем, почему У-2 перед бомбардировкой почти глушат мотор, для нас это всегда было командой «В укрытие! Ложись!». Летчик-наблюдатель при вибрации и толчках от пропеллера не мог выполнить точные движения и сбросить бомбу.

Через пару секунд У-2 был сбит нашей 20-мм зенит­кой и пошел на вынужденную. Оба летчика были с дру­жескими приветствиями извлечены зенитчиками из ма­шины. Они с почетом и уважением относились к пилотам-смертникам этих медленных самолетов.

5 апреля 1942 г., Пасха. Русские после мощной арт­подготовки атаковали Калиткино. Удастся ли нашим то­варищам вызволить нас из окружения? А русские между тем начали наступать и сжимать кольцо.

После артподготовки противник внезапно атаковал нас 16 танками Т-34. Две наши противотанковые пушки были сразу же уничтожены их огнем. Они устремились в деревню. Здесь удалось забросать пять танков бутыл­ками с горючей смесью, подорвать минами и зарядами.

Остальным танкам и пехоте удалось захватить северную часть деревни. Немецкий гарнизон охватила паника — сказалось отсутствие офицеров и младших команди­ров, солдаты почти бегом отступали в юго-западную часть деревни. Но тут на месте оказался оберштурмфю-рер Рихтер, командир несуществующего взвода штур­мовых орудий. Опытный танкист спокойно начал соби­рать всех отступающих, достал и раздал сигареты, один дым которых внушал уверенность. Для каждого нашел­ся глоток коньяка из «последнего резерва» оберштурм-фюрера. Всех поделили на группы, вооружили противо­танковыми средствами, и под его уверенной командой мы обошли противника с флангов и атаковали. Танко­вый десант смели с брони огнем из автоматов и пулеме­тов. Танки оказались довольно неповоротливыми и «слепыми», когда у них закрыты люки. Под гусеницы подкладывали противотанковые мины, на корму броса­ли бутылки с бензином. Выскакивающие экипажи ста­новились жертвой наших очередей. Только четырем танкам удалось уйти из Калиткино. До наступления тем­ноты мы вновь стали хозяевами деревни. Но и у нас кон­чились силы. Мы засыпали там, где встали, сели или легли. Ночью я очнулся на грязном полу в избе. Принес­ли только что подобранных раненых, которым нужно было место. Их положили у теплой печи. Я попытался им чем-то помочь. Откуда-то появилась старая крестьянка в поношенном широком пальто. Она взяла большой чу­гун, насыпала в него картошки и кусочков жирного мяса с хрящами. Она почувствовала наши жадные взгляды и приглашающе поставила чугун на стол. Каждый получил по деревянной ложке. Вместе со старой женщиной мы опустошили этот чугун.

Сыновья старухи воевали в Красной Армии против нас.

— Война, никс гут, — приговаривала она.

Прежде чем возвращаться в Великое Село, я должен был установить численность гарнизона. Я насчитал только 40 человек. Пути сообщения между опорными пунктами в «котле» снова были свободны. Подъехали санитарные машины, забравшие раненых. Вечером в понедельник пасхальной недели я снова был в своей части.

9 апреля я получил задание заехать в тыл противника и взорвать мост на реке Робья. Мою машину загрузили взрывчаткой, дали маленькую, но тяжелую надувную лодку. Я должен был взять с собой двух добровольцев. В моей избе таких не нашлось. Один пробормотал мне из-под одеяла:

— Мой папа сказал мне, чтобы я никуда доброволь­цем не объявлялся, на небо ты и так успеешь.

При этом я наверняка знал, что они отказываются не из-за трусости, а из-за того, что просто не хотят выле­зать из-под теплых одеял.

Пока я думал, где мне найти друзей по несчастью, от­ворилась дверь, и зашли два молодых стрелка. Им было, как и мне, по 19 лет, но на фронт они прибыли недавно. Доложили, что хотят принять участие в «операции».

— Вы только посмотрите на этих рвущихся в бой. Только что попали к нам в часть, а уже хотят получить Рыцарский крест, да? — послышались подначки из угла. — Приготовиться к приему боеприпасов и пудинга! И прихватите с собой термосы, а то в Сибири холодно!

Сопровождаемые подобными шутками, мы отправи­лись на задание. Незаметно доехали до реки, спрятали машину в амбаре. Надули лодку и спустились в ней до моста, при этом двое гребли, один с автоматом в руках наблюдал за обстановкой. Охраны на мостах не было. Я поджег шнур, и мы поспешили по снежному насту на берегу назад. Оба моста взлетели на воздух.

Нельзя сказать, что на протяжении всего поиска я чувствовал себя прекрасно. Здесь все решает не хра­брость и ум, а скорее везение. Повезет, если незаметно выйдешь из «котла», проплывешь по реке до мостов, у которых не будет охраны. О том, что после взрыва удаст­ся без помех вернуться назад, я и не думал. Около по­лудня доложил оберштурмфюреру Грютте:

— Задание выполнено, мосты через Робью взор­ваны.

13 апреля наша боевая группа вышла в район сосре­доточения северо-восточнее Калиткино. Была мороз­ная ночь, и все вокруг еще покрыто снегом. Наша зада­ча — прорваться через Рамушево к Ловати. После по­лугода обороны и борьбы за выживание мы внезапно нанесем удар противнику в спину и попытаемся соеди­ниться с наступающими извне войсками.