Лев Правдин - Океан Бурь. Книга вторая

• Название: Океан Бурь. Книга вторая
• Автор: Лев Правдин
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1979

Первая книга романа — «Море Ясности» уже выходила в свет. Вторая книга, рассказывающая о дальнейшей судьбе юных героев, публикуется впервые. Название романа символично: от ясного мира детства к возрасту исканий, раздумий идут его герои.

---

Презрительно скосив глаза, Володя смотрел на ее старания, хотя для девчонки совсем неплохо. Но он и не собирался соревноваться с ней. Он просто хотел показать ей, на что способен мальчик. Пусть не очень-то зазнается.

Выбрав камешек, он нарочно небрежно швырнул его. Один блин.

Катя улыбнулась и ловко испекла четыре.

А у Володи больше одного никак не получилось, шлепнется разок — и бульк в воду.

Стряхнув с ладоней песок, Катя торжествующе посмотрела на Володю.

— Ладно уж, пойдем, — сказала она снисходительно.

— А вот это видела! — воскликнул Володя и, пригнувшись, пустил камешек впритирку. — Считай, не запинайся!

Получилось шесть блинков. Катя заморгала ресницами, а Володя все бросал и бросал камешки.

— Считай! — вскрикивал он каждый раз. — Считай-успевай!

И все кидал и кидал. Кидал снавесу, внакидку, внахлест с оттяжкой; кидал так, что камешек делал большой скачок, и тогда только начинались блинки или, наоборот, сразу от самого берега начинались такие мелкие блинки, что они сливались в одну сплошную дорожку.

Он делал все, что хотел. Знай наших, только не зазнавайся.

Катя была потрясена до горячих слез.

— Ох, какой ты вредный! — воскликнула она. — Где ты так научился?

— Художник во всяком деле должен быть мастером, — ответил Володя.

— А ты разве художник?

— Конечно.

— Как Снежков?

— Мне еще поучиться надо, чтобы до него дорасти. Ну, пошли.

Идут два человека по берегу таежной реки и обсуждают разные вопросы жизни.

— А ты знаешь, что мама в телеграмме пишет? — спросил Володя.

— Конечно. Она приедет сегодня.

— Тогда все пропало!

— Не пустит она тебя?

— И думать нечего.

— А почему?

Этот вопрос остался без ответа. Володя и сам не знал, почему мама даже и говорить о Снежкове не разрешает. Или заплачет, если спросишь, или так прикрикнет, что пожалеешь, что и спросил.

— Наверное, она его не любит? — снова спросила Катя.

— Не знаю.

Она вздохнула:

— А Снежков очень хороший человек. Очень. — Она крепко зажмурила глаза и тряхнула головой, чтобы Володя хорошенько понял, какой человек Снежков и как непонятно и необъяснимо отношение к нему Володиной мамы.

— Я что-то знаю про него, — добавила она.

— Выдумываешь ты все…

— Он забыть ее, твою маму, не может.

— Он сам тебе говорил?

— Знаешь, я сама слыхала. Он моей маме говорил. Но это такой секрет, что никто не должен знать.

Она остановилась, обняла его за голову и, притянув к себе, горячо задышала в самое ухо:

— Он очень любит твою маму.

— Врешь! — воскликнул Володя, вспотев от волнения.

Аккуратно складывая пухлые губы, Катя обидчиво, заметила:

— Я никогда не вру.

— Снежков?!

— Да.

— Ну, смотри!..

— Сам увидишь…

— Конечно, увижу, — сказал Володя. — Хоть вы все тут…

— Как это все? — перебила Катя.

— Все, даже Конников…

— Я-то не против тебя, — заверила Катя.

— Если бы ты знала, как мне надо найти Снежкова!

— Знаю. Только мама сказала, что он вовсе и не отец тебе.

Володя горячо воскликнул:

— И не надо мне этого! У меня есть одно главное дело.

Катя остановилась. У нее округлились и без того широкие глаза. Заикаясь от любопытства, она спросила:

— Какое главное дело? Ну, говори, говори. Это секретное дело? Я никому не скажу, честное слово!

— Никакого тут секрета нет, — ответил Володя, проходя мимо нее. — Все очень просто. Далеко этот ваш мысок, где Конников плотик вяжет?

Это он спросил с видом бывалого сплавщика-таежника. Оказалось, что мысок совсем в другой стороне. Они повернули назад, и по дороге Володя рассказал про «Музей Великого Мастера».

Она так хорошо и заинтересованно слушала, что он все рассказал, и даже о том, как трудно жить человеку без старшего верного друга.

— У тебя же есть мама, — сказала Катя.

— Она говорит, со мной сладу нет. Все от меня отступились, даже директор нашей школы.

— Вот ведь ты какой!

Непонятно, одобряет она или осуждает, этого Володя выяснить не успел — по отлогому песчаному берегу навстречу поднимался Конников.

— Смотри, — закричал он, — какой у нас корабль!..

НАЧИНАЮТСЯ ЧУДЕСА

У самого берега покачивался на воде длинный и узкий, в четыре лесины, плотик. Он был надежно связан еловыми вицами, и в центре стояла мачта — еловый стволик с торчащими во все стороны коротко обрубленными сучками. Отличный корабль. Люди, населяющие Землю Снежкова, знают свое дело.

Володя вздохнул: если бы все люди, населяющие чудесную Землю Снежкова, так же вникали в дела других, приезжих людей. Понимали бы их, не выдавали бы.

— Конников, — сурово и требовательно попросил Володя, — не выдавайте меня. Вы обещали.

— С чего ты решил, что тебя выдают?

— Сегодня приедет мама, и тогда все пропало.

Конников засмеялся:

— Да мы ее уговорим. На плоту всем места хватит. Мы с ней поговорим, и она все поймет. Ты смотри, этот плотик, его только оттолкнуть от берега, и он сам поплывет. Если сейчас отчалить, то к вечеру на Ключевском кордоне будем.

Зачем он все это говорит? Сам собирается дождаться маму, которая приедет в шестнадцать двадцать, и тут же сам рассказывает, как надо плыть до кордона. Что-то он закручивает, этот Конников. Что-то выдумывает. Конников — один из лучших людей. Не знает он, какая у меня мама, если думает, что ее можно уговорить. Ну, хорошо, надеяться больше не на кого, самому надо действовать.

А тут и Конников сказал, как подслушал Володины мысли:

— Так что поиграйте тут пока. Действуйте.

Помахал рукой и пошел вдоль по берегу к дому, где живут Карасики, захватившие в плен Володю.

Как только Конников-скрылся за соснами, Катя неожиданно сказала:

— Давай скорее.

— Чего давай?

— Конников сказал: действуйте. Ты что, не понял?

Она первая прыгнула на плотик, за ней Соболь. Володя все понял, но он еще не знал, что делать. Нет ли тут какого подвоха?

— Скорей, — торопила Катя, — скорей!

Володя и сам не заметил, как он оказался на плотике рядом с Катей. Она сунула ему в руки длинный тонкий шест и велела отталкиваться от берега.

Поплыли. Путешествие началось. Володя все еще никак не мог понять, что же произошло: Катя, которой было поручено стеречь его, присматривать, чтобы он не убежал, сама убежала с ним. Что теперь будет?

— Попадет тебе, — сказал он.

— Ну и что, — беспечно ответила Катя, — зато ты увидишь Снежкова.

А солнце уже оттолкнулось от горы, потушило алые факелы, и все кругом приобрело свои настоящие весенние краски: река засияла небесной голубизной, верхушки сосен зазеленели, и Соболь снова стал черным, как ему и полагается по кличке.

Володя притих, разглядывая зеленый берег, отраженный в тихой воде. Оказалось, что на Земле Снежкова, как и везде, живут разные люди, и поступки их не всегда понятны и объяснимы. Катя, Катина мама, Конников — все они сочувствуют Володе и, как будто, согласны помочь ему, а делают все наоборот. А потом вдруг опять наоборот.

Короче говоря, на Земле Снежкова зевать не полагается. Смотри в оба. Придя к такому заключению, Володя успокоился. Мысок, от которого они отчалили, исчез за поворотом. Плотик, тихонько покачиваясь, бежит среди неведомых берегов, в неведомую даль, где живет неведомый Снежков и еще ничего не знает.

Вот и еще поворот. Берег поднялся над водой желтой песчаной кручей, а там, внизу… Кто там стоит внизу у самой воды? Кто это размахивает зеленой шляпой?

— Это же Конников! — закричал Володя. — Эх ты! Все пропало!..

Ловко работая шестом, Катя направила плотик к берегу. Все пропало…

Но ничего, оказывается, не пропало. Путешествие продолжается. Конников только забежал за своими вещами и незаметно прихватил Володину сумку. И никто его ни о чем не спрашивал: мама-Карасик ушла на дежурство, а папа-Карасик отсыпается после работы. Он только глаза приоткрыл, чтобы попрощаться с Конниковым.

Четыре лесины — отличный корабль. На суковатой мачте повесил ружье и патронташ. И Володина сумка тут же. Когда стало жарко, он и пальто свое повесил и шапку. Это для того, чтобы не подмокли случайно. В пути всякое бывает.

Конников сказал:

— Не простудись, смотри.

А сам даже рубашку снял. Стоит на конце плота и длинным шестом отталкивается от берега. Загорелый, рыжебородый, в зеленой шляпе, на щеке следы медвежьих когтей. Очень красивый человек!

— Можно, и я рубашку сниму? — спросил Володя, желая хоть сколько-нибудь походить на Конникова.

— Валяй. На пять минут. Солнце сейчас зверское.