Сергей Зайцев - Секира и меч

• Название: Секира и меч
• Автор: Сергей Зайцев
• Издательство: Книжный дом
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-985-489-968-8

Герой романа, человек чести, в силу сложившихся обстоятельств гоним обществом и вынужден скрываться в лесах. Он единственный, кто имеет достаточно мужества и сил отплатить князю и его людям за то зло, что они совершили. Пройдет время, и герой-русич волей судьбы станет участником первого крестового похода…

---

Барабан застучал живее, и турки сами стали нажимать.

Вся стена их пришла вдруг в движение: крылья-фланги быстро охватывали конницу крестоносцев с боков и сзади. И уже турки наседали со всех сторон.

Точно так же окружили и пеших крестьян. И началась ужасная резня!…

Глеб подгонял коня пятками и бросал его в самую гущу врагов. Меч он держал двумя руками, ибо одной не успевал отражать удары, сыпавшиеся на него со всех сторон. Воин славный, многих неверных – могучих, умеющих драться – он поразил. Кровь стекала по клинку ему на руки и колени. И лицо, и грудь были забрызганы кровью. Волк и Щелкун все время держались рядом, что было нелегко в неразберихе, в давке, в водовороте битвы. Они были настоящие испытанные воины. Не кричали попусту, сил не теряли. Бились хладнокровно, слаженно, разили врага точно.

Турки отступали перед этой троицей, но тут же норовили зайти и ударить им в спину. Побратимы прикрывали друг друга и не раз в этой злой сече спасли один одному жизнь. Пешие крестоносцы стремились соединиться с конницей, чтобы прорываться из окружения совместными усилиями.

Могучий Гийом, зло поводя глазами, размахивая тяжелым молотом, наседал на турецких воинов. Головы неверных молотом сокрушал; как яичную скорлупу, сминал шлемы, выбивал из рук врага щиты, проламывал черепа лошадей. Страшен был, окровавлен кузнец. За ним шли крестьяне, отчаянно отбиваясь дубинками, поражая турок косами. Петр Отшельник дрался вместе со всеми. Он все время что-то кричал, а может, пел – в общем шуме этого не было слышно. Посох монаха с тяжелым узловатым наростом-рукоятью делал свое дело не хуже иной палицы.

Крестоносцы дрались мужественно. Однако много, очень много турок противостояло им. И еще новые тысячи и тысячи неверных с ликующими криками сбегали в долину с холмов.

Крестоносцам удалось наконец соединиться. Но это им ничего не дало, поскольку слишком неравными оказались силы и толпой христиан – пусть сильных и отважных – никто не управлял. Каждый из крестоносцев в этой внезапной битве, в этот злосчастный день оказался как бы сам за себя.

Тучи копий и стрел летели в христиан. Камни, выпущенные из пращей, с грозным гулом врывались в толпу и ломали несчастным кости. И не было защиты от этих камней-

Наемники, вооруженные получше крестьян, стремились вырваться из кольца врагов. Но щитоносцы, ощерившись копьями, преградили им путь. А тяжелая конница неверных ударила наемникам в спину, сокрушила их ряды. Турки принялись рубить христиан кривыми мечами. Вопли и яростное рычание смешались. Звенела сталь. Раненые, затаптываемые лошадьми, взывали о помощи к Небесам. Но Небеса в этот злополучный день оставались глухи к мольбам. Будто разгневался на христиан Бог и оставил их без поддержки.

У Глеба от усталости онемели руки. Но не было возможности опустить их и дать им отдых. Это означало бы сиюминутную смерть, ибо сотни и сотни турок ряд за рядом шли на него и искали момента поразить его. Давно уж заметили турки этого отчаянного, обагренного кровью великана. Сам оставаясь неуязвимым, он многих доблестных воинов уже уложил. И страшным мечом прокладывал себе дорогу, ехал вперед по грудам трупов. Но вот пал конь его, не выдержав многих ран, истекающий кровью. Вскричали с ликованием турки, с удвоенным рвением набросились на Глеба, нацелили на него свои копья – вот-вот ударят в незащищенную доспехами грудь. А Глеб тут подхватил с земли чье-то бездыханное тело и бросил его туркам на копья. И бил их мечом, кулаком, ногами, проталкивался плечом, ломая неверным ребра. Множились плач и стенания.

Многие крестьяне сплотились вокруг Глеба. Глушили врагов дубинками, отсекали головы косами. Поднимали с земли оброненные мечи и разили ими насмерть.

Пращники-турки, расположившиеся на ближайшем холме, все никак не могли попасть в Глеба. Они посылали в гущу христиан камень за камнем, но Глеб слишком уж был подвижен, а иной раз – и весь облеплен турками. И пращники рисковали угодить камнем в своих. Также и лучники держали Глеба на прицеле, но не стреляли…

Вот и под Щелкуном пал конь – камень из пращи раздробил ему череп. Конь дернулся и повалился на бок, подминая под себя и неверных, и христиан. Конь придавил Щелкуну голень. Но Волк уж был тут как тут. Кабы не он, Щелкуна бы вмиг затоптали. Волк спрыгнул с коня, ухватил побратима под мышки и что было сил рванул на себя. Ему удалось выручить Щелкуна, освободить тому ногу. Но Щелкун, оказалось, не мог ходить – у него был вывихнут сустав. Волк потащил побратима на себе; Глеб уже ушел далеко. Волк мечом расчищал себе путь. Щелкун оберегал его сзади.

Совсем в другую сторону пробивался кузнец Гийом. Они с Глебом, конечно, не могли видеть друг друга, поскольку пыль стояла столбом и тут и там высились горы трупов. За шумом битвы не могли и слышать призывов друг друга.

Гийом своим молотом приводил турок в ужас. Ударов этого славного оружия не выдерживали ни щиты, ни шлемы. После каждого нового взмаха чистое поле открывалось перед Гийомом. Множились стенания неверных.

Возле отважного Гийома также сплотилась часть крестьян. И они шли на прорыв. Турки не могли остановить их, не убив Гийома. А тот был словно заколдован: ни меч, ни копье, ни камень из пращи его не брали.

Чуть позади Гийома шел и монах. Посох его от многих ударов уже давно расщепился. Теперь в руках у Петра Отшельника был меч – тяжелый, длинный двуручный меч. Монах подобрал его

где-то и управлялся с ним с таким умением, что всякий, кто понимает в битвах толк, с уверенностью бы сказал: это у монаха не первая битва и рука его так же привычна к мечу, как и к монашескому посоху.

Петр нес смерть неверным, а в глазах его стояли слезы. Он что-то кричал. Но что? И кому?.. Кто оказывался рядом, слышали:

Призри, Господи, на тело мое!
Мечи многие вонзены в меня,
изъязвляют мне руки мои,
и ранят копья ребра мои!
Хвала наказанию Твоему!.3

Гийом, не оглядываясь, кричал Петру:

– Не скорби, монах! Мы дорого продадим свою жизнь. Мы умрем. Но Папа нам обещал жизнь заоблачную, райскую. Мы безгрешны, как младенцы!…

Трещали под молотом кости неверных.

И монах, с ног до головы залитый кровью, разил мечом направо и налево:

Слезы – в очах, в ушах – злая весть,
вопль – в устах, и в сердце – скорбь;
Господи, хоть бы новой беды
Ты не наводил на меня!
Хвала наказанию Твоему!  4

Так мужественно дрались христиане и умирали во множестве, кровью своей поливая иссохшую землю. Гибли и возносили молитвы. Но не пролетал над ними белый ангел и не возвестил победы. А пролетал над ними ангел черный и возвестил им поражение и смерть…

Полчища, сонмища турок пытались сдержать Глеба. Ставили заслоны на его пути: из копьеносцев, щитоносцев, отборных конников. Но Глеб шел, как таран. Как глыба каменная, катился вперед. Неверные отчаялись уже остановить его. И не знали турки, что после сказать матерям и женам своим, – столь многих этот славный воин убил.

Но тут возликовали турки, увидя, как некто из христиан, пробравшись сзади к Глебу, вонзил ему в спину нож.

Радостный крик неверных пронесся далеко над долиной.

Глеб обернулся. Перед ним стоял Ганс. Этот Ганс был бы на седьмом небе от счастья, если б удар ему удался. Но он, целя под лопатку, угодил в лопатку. Нож пробил ее и воткнулся в ребро. Это и спасло Глеба от верной смерти.

Глеб рассвирепел от обиды и боли. И, отшвырнув наседающих турок, словно шаловливых котят, развернувшись всем корпусом, хотел уже рассечь Ганса мечом. Но не успел этого сделать: из груди и живота Ганса вдруг вылезли окровавленные клинки. Это Волк и Щелкун поступили с Гансом так, как тот желал поступить с Глебом. Ганс, не издав ни звука, повалился под ноги Глебу ничком. А Глеб, заведя руку за спину, выдернул нож. И с этим ножом и с мечом опять бросился на турок. Кровь текла у него из раны.

Но кровь сейчас хлестала повсюду. Кровь людская… Очень обесценился этот товар.

До самого вечера бились крестоносцы. Остались в живых только лучшие из них, самые сильные. Но было их все меньше… И кабы неверные знали их имена, эти достойные воины-христиане стяжали бы в стане врага славу.

С последними лучами солнца Глеб прорвался через плотное кольцо турок. Толпы крестоносцев хлынули за ним. Но у них на плечах уже сидела турецкая конница. Крестоносцы, теряя людей во множестве, отступали к кустарникам. Турки не хотели отпускать этих людей. Туркам нужна была чистая победа, дабы устрашить ею весь христианский мир, дабы с высоких скал пролива возвестить христианам: «Мы пресытились кровью лучших из вас! Оставьте всякие помыслы победить нас!…».