Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века

• Название: Россия и последние войны ХХ века
• Автор: Ксения Мяло
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7838-0994-2

Один из самых лживых мифов, оставленных в наследие стране официозной пропагандой последнего десятилетия XX века, - это миф о бескровном и мирном характере ликвидации СССР. Миф этот, удобный для некоторых политиков той эпохи, не выдерживает элементарной проверки фактами. Тем не менее, есть опасность его закрепления в общественном сознании как самоочевидной истины. А это значит, что поругана и забыта будет кровь сотен тысяч людей, своими страданиями оплативших распад Союза. Желание противостоять такому забвению и стало для автора, которому довелось побывать не в одной `горячей точке`, едва ли не главным побудительным мотивом к написанию этой книги. Кроме того, автор стремился запечатлеть хронику событий, в совокупности слагавших процесс ухода из истории второй сверхдержавы мира.

---

Закрепляя итоги Гюлистанского мира, Ермолов когда-то проявлял чудеса одновременно дипломатической изворотливости и столь присущей ему жесткости — какая ирония судьбы! Как, впрочем, и то, что именно здесь, на фронтах карабахской войны, впервые был опробован союз чеченских и афганских моджахедов, а также произошло массовое вхождение последних на территорию бывшего СССР: около полутора тысяч, в основном, боевиков из рассыпавшихся отрядов Хекматиара.

Сегодня ситуация армяно-азербайджанского противостояния чем-то напоминает израильско-палестинскую — не в плане стереотипных оценок участников конфликта, но по жесткости проблем, для решения которых требуются нестандартные подходы, а быть может, и перемена всей «оптики» вопроса. Ход событий в Закавказье явно подготавливает эту смену; и в любом случае ясно, что политическая конфигурация пространства будет не такой, какой была в СССР.

Ясно также, что, при всей остроте описанных противоречий, сфокусированных в проблеме Нагорного Карабаха, уже сегодня они предстают как всего лишь один из аспектов более масштабного процесса. Да и сам разлом между Арменией и Азербайджаном, как бы ни был он глубок, есть фрагмент разлома еще более глубокого, который грозит до неузнаваемости изменить политический и военный контур Закавказья [277] в ХХI веке. А тем временем «съеживается» присутствие здесь России, и масштабы такого процесса тем более впечатляют, что — в отличие от событий десятилетней давности — сегодня он идет почти спонтанно, с роковой необратимостью процесса естественного.

Вакуум, оставляемый ею, ощутим почти физически — вакуум политического, военного, экономического и, что особенно важно, культурного и человеческого присутствия. И если сегодня на улицах Степанакерта вам — уже достаточно нередкий случай — не ответят на вопрос, заданный на русском языке, то это будет выражением не политической позиции, как, например, в Прибалтике, а просто свидетельством новой ситуации, ситуации отдельного от России бытия. После стольких лет совместной жизни, а не просто политического партнерства, это не может не поражать и не восприниматься как факт большого политического значения, хотя последнее еще мало осознается в России.

Между тем попытка превратить членов семьи в партнеров [278] реально обернулась быстрым расширением круга претендентов на партнерские и, весьма вероятно, более интересные для них связи, нежели утратившие свой особый облик отношения с Россией. Одним из первых и в самой грубой форме продемонстрировал это автор идеи евразийского союза, президент Казахстана Н. Назарбаев. Еще в 1994 году он высказался за военное присутствие США в регионе Каспийского моря и, как писала газета «Техран таймс», тем самым «открыл путь к усилению влияния США в регионе Средней Азии и Закавказье». Таким образом перечеркивалось также одно из важнейших положений Гюлистанского мирного договора между Россией и Персией, по которому за Россией закреплялось исключительное право иметь военный флот на Каспийском море; тезис же о жизненных интересах США в этом регионе получал весомую поддержку.

Россия на постсоветском пространстве стала заменимой [279], и если это по каким-либо практическим причинам еще невозможно сегодня, то вполне может стать реальностью завтра — но желанно-то для многих уже сейчас. Таково новое качество общей складывающейся в СНГ ситуации, Закавказье же не только не является исключением, но, напротив, быстро формирует такой набор партнеров, который еще вчера можно было отнести к области чистой фантастики.

Об этом откровенно высказался министр иностранных дел Армении Вардан Осканян, комментируя тенденции, заявленные Россией при проведении в начале 2000 года «Кавказского саммита», когда Москва попыталась — не слишком успешно — создать единую систему безопасности с республиками Закавказья. Но, похоже, поезд уже ушел, и даже Армения, официально заявляющая о военно-стратегическом партнерстве с Россией, сочла нужным слегка дистанцироваться от ее новой инициативы. По словам Осканяна, Ереван не намерен отказываться от своей формулы общекавказской безопасности, которая слагается из закавказского ядра и двух колец. Первое, согласно этому варианту, должны сформировать «региональные тяжеловесы» — Россия, Турция, Иран, а второе — «заинтересованные стороны», то есть США и Евросоюз. Таким образом, России предлагается место значительное, но вовсе не исключительное; включение же в схему Турции показывает, какой путь пройден здесь за минувшие 10 лет. Это, конечно, результат работы США, и в Армении сегодня прекрасно понимают, что в новой геополитической ситуации, сложившейся в мире вообще и в данном регионе в частности, после крушения СССР, гарантом безопасности в отношениях со столь всегда опасным для нее соседом никак не может быть исключительно Россия — как то бывало раньше. Осканян формулирует это очень четко: «Отношения Армении с РФ и США основываются на принципах взаимной выгодности и партнерства. Чаша весов склоняется в ту сторону и в той степени, в какой та или иная ситуация будет отвечать интересам Армении» [280].

Яснее не скажешь, а образ склоняющейся то в ту, то в другую сторону чаши весов отлично характеризует поведение в Закавказье и самого Запада, особенно США. Это очень наглядно проявилось как раз накануне «Кавказского саммита». В те дни Ереван, а затем и другие закавказские столицы посетили секретарь Госдепартамента США по делам СНГ Стивен Сестанович и представитель Вашингтона в процессе переговоров по Нагорному Карабаху в рамках Минской группы ОБСЕ Кэри Кэвин. Одновременно в посольстве США в Баку прошел форум по проблемам реализации энергетических проектов и урегулированию конфликтов [281] в регионе Большого Кавказа. Американские послы в странах Закавказья, Каспийского региона, в России и Турции за закрытыми дверями обсудили координацию дальнейших действий США по обозначенным проблемам. Одновременно был принят меморандум о перспективах расширения транспортно-энергетического сотрудничества между Азербайджаном и США. Таким образом, яйца снова были положены в две корзины, и это было продолжением магистральной линии, выбранной сразу же после крушения СССР.

Один из обозревателей справедливо отмечает: «Общая картина так называемой Большой Игры на Большом Кавказе отличается непостоянством приоритетов и общей беспринципностью провозглашаемых и реализуемых «игроками» внешнеполитических курсов».

Разумеется, такая характеристика в полной мере относится и к России, о чем чуть ниже. Но и Запад, чьими фаворитами Армения и Карабах надеялись видеть себя у истоков процесса, конечно же, не нашел нужным ограничиваться только одним партнером, обеспечивая свои многообразные и отнюдь не идеалистические интересы в регионе, громадное геополитическое и ресурсное значение которого известно с древности. Наибольшую последовательность проявила Англия, которая, начиная с визита Маргарет Тэтчер в Баку осенью 1992 года, явно склоняет свою чашу весов в сторону Азербайджана. В 1992 году Тэтчер, прибыв в Баку [282], открыто и твердо выступила в поддержку территориальной целостности Азербайджана, что было холодным душем для Армении и Карабаха. Но чему было удивляться? Великобритания вела себя, с точки зрения своих интересов, вполне логично, усмотрев в новых условиях возможность реализации тех планов, которые не осуществились в 1919 году. И уже осенью 1994 года президент «Бритиш Петролиум» Джон Браун высказался об этой своеобразной «каспийской ностальгии» вполне откровенно: «Можно отметить возвращение международных кампаний в Азербайджан впервые за последние три четверти века».

Число британских компаний, работающих в Азербайджане, растет. Вложено более 1,5 млрд долларов. А в ходе визита Гейдара Алиева в Лондон в конце июля 1998 года британский премьер Тони Блэр заявил, что англо-азербайджанские отношения должны иметь характер стратегического партнерства, так как Азербайджан играет ключевую роль в регионе. В итоговой декларации было зафиксировано, что премьер-министр подтверждает позицию Великобритании в отношении суверенитета и территориальной целостности Азербайджана в рамках ОБСЕ. Алиев даже пошутил, что двум странам удалось создать конкуренцию между США и Великобританией. Разумеется, это преувеличение: сегодня у Англии не тот масштаб, что был в начале XX века. Но главное, вполне возможная экономическая конкуренция между ними ничего не меняет по существу: как и Блэр, Бжезинский считает Азербайджан одной из ключевых стран на постсоветском пространстве [283]. И США, лидер Запада, конечно же, не откажется от обретенных здесь позиций, не оттолкнет Баку, хотя и применяет по отношению к нему политику кнута и пряника. В Ереване сегодня, в отличие от эйфории первых лет, это понимают — как и то, что строить отношения с Турцией так или иначе придется. Сколь бы неприятным сюрпризом ни явилось это для тех, кто еще в Союзе разыгрывал карту «турецкой опасности» и одновременно заигрывал с Западом, в своей одержимости генералом Поляничко словно напрочь забыв, что Турция является членом НАТО, теперь предстоит иметь дело с новой реальностью, возникающей на руинах СССР.