Николай Коротеев - Искатель. 1963. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1963. Выпуск №5
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

На 1-й стр. обложки: рисунок А. Гусева к повести Н. Коротеева «Испания в сердце моем».

На 3-й стр. обложки: «В глубинах космоса». Фотокомпозиция А. Гусева.

На 4-й стр. обложки: «На строительстве Ново-Ярославского нефтеперерабатывающего завода». Фото О. Иванова с выставки «Семилетка в действии».

---

Не знаю почему, но я поплелся за ними, вышел из аэровокзала и стал наблюдать, как мужчина отчитывал доминошную команду.

— Даже плащи умудрились сдать в багаж! Вот теперь и стойте, как мокрые куры!

— Разрешите пойти взять вещи?

— Идите.

Когда мужчина закурил, я подошел к нему и попросил спичку. Хотелось рассмотреть его поближе. Лицо у него было все в мелких острых морщинках. На щеках пробивалась жесткая седеющая щетина. Должно быть, когда-то он брился. Он осмотрел меня сощуренными голубыми глазами.

— Ничего ребята, — сказал я примирительным тоном. — Молоды.

— В нашей работе самое главное — дисциплина. Иногда от этого зависит жизнь, — сказал он спокойным, мягким голосом. — Вот и приходится.

Он чиркнул спичкой и поднес ее к моей сигарете.

— У вас потухла. Кстати, какие у вас? С фильтром? Вы давно из Москвы?

— Десять дней как приехал.

— Да ну! — оживился мой собеседник. — Как там? — Порядок. По Мичуринскому проспекту пустили троллейбус.

— Мичуринский? Простите, это где?

Меня всегда раздражает, когда кто-нибудь не знает проспекта, на котором я живу.

— Это там, где улица Столетова.

— Простите…

Я удивленно поднял на него глаза.

— Вы москвич?

— Да, но только давно не был в Москве.

— А эти ребята?

— Аспиранты из Института геологии. Прилетели в марте. Готовят здесь диссертационные работы. Значит, в Москве много перемен.

Я стал объяснять ему, где улица Столетова и где Мичуринский проспект. Подошли аспиранты, нагруженные вещевыми мешками.

— Мы готовы, Лаврентий Петрович.

Он окинул их изучающим взглядом и кивнул. Затем вдруг обернулся ко мне и спросил:

— А вам что, негде переночевать? Ведь сегодня все рейсы отменены.

— Не может быть…

— Конечно. Нечего вам здесь торчать. Поехали в город, меня ждет «пикап», так что все уместимся.

По дороге мы познакомились. «Лаврентий Петрович Широкий, доктор геологических наук». — «Очень приятно. Виталий Александрович Сушков, кандидат физико-математических наук. По приглашению Южно-Сахалинского института читал цикл лекций по электронной измерительной технике». — «Вот как, интересно! А что вы сейчас делаете в Москве? Не хотели бы вы…»

Кончилось тем, что я поехал не в гостиницу, а прямо на квартиру Широкого.

— Я вас никуда не отпущу, — сказал он тем же властным голосом, каким обращался к своим аспирантам.

— У меня командировка кончается.

— Мы ее продлим настолько, насколько нужно.

— Да, но…

— Женаты, дети есть?

— Нет.

— Тогда вопрос решен.

Я никогда не жалел, что вопрос решился именно так…

Черемных и его идея

Дождь все еще шелестел в листьях деревьев за окном. На улице стояла желтая полутьма. Мы разговаривали очень долго, наверное часа три, и мне ни с того ни с сего стало казаться, что внезапно наступившая перемена в моей жизни только снится.

— Я вижу, вам хочется спать.

— Нет, что вы…

— Да не врите же, я вижу по вашим глазам. Я сейчас постелю.

Широкий зашел за дверь, снял с вешалки меховой тулуп и бросил на пол. Затем пошарил в шкафу и достал простыню.

— Вы моложе меня и поэтому будете спать на полу.

Глаза у меня слипались, и я начал покорно раздеваться.

— Кстати, Лаврентий Петрович, я как-то постеснялся спросить, для чего, собственно, вы меня здесь оставили?

— А вы уже жалеете?

— Нет, что вы! Но все же…

— Измерительная техника, мой милый. Мне очень нужна измерительная техника. Вы для меня просто находка.

— Вы что, хотите заняться изготовлением карманных вольтметров на полупроводниках? — почему-то с раздражением спросил я. Мне вдруг стало досадно, что я вот так, с бухты-барахты, согласился работать с этим вулканологом.

Не дожидаясь ответа, я улегся на тулупе. Ух, как давно не спал на твердом полу! Вспомнилась московская квартира с диваном-кроватью.

Широкий засмеялся. Он подошел ко мне, посмотрел на меня насмешливо и сел на пол рядом.

— Небось вспоминаете московские удобства, — догадался он.

— Вспоминаю, — пробормотал я.

— И это в вашем-то возрасте!

— Угу…

— А хотите, через пять минут от вашего сна ничего не останется?

— Только, ради бога, не обливайте меня холодной водой. Я этого очень не люблю…

Широкий похлопал меня по плечу.

— Этого не будет. Я просто хочу рассказать вам сказку. Малым детям перед сном всегда рассказывают сказки.

— Давайте сказку…

«Надоедливый дядечка», — подумал я и еще плотнее завернулся в одеяло.

— Так вот, есть на белом свете город Южно-Сахалинск, и в этом городе существует Приморская улица. И на этой улице живет древний-предревний старик в возрасте тридцати четырех лет. Это один из тех удивительных в наше время стариков, который не убавляет, а прибавляет себе годы. Старик, по имени Игорь Филимонович, отрастил бородку и ходит с палкой. В таком виде упомянутый Игорь Филимонович три года назад появился в Институте энергетики Академии наук СССР.

— Любопытно! Он что, чокнутый, этот ваш Игорь Филимонович?

Я повернулся на другой бок и приоткрыл глаза.

— Не торопитесь.

— Зачем он пришел в Институт энергетики с бородой и тяжелой палкой? — полюбопытствовал я.

— Для солидности. Он так считал…

— Занятный парень… Какую идею он принес в Институт энергетики?

— Вы, наверное, слышали, что на Курильских островах есть вулканы. — Лаврентий Петрович явно надо мной издевался. — Сколько их, по-вашему?

— Черт его знает. Наверное, штук пять-шесть.

— Сорок.

— Что?

— На Курилах сорок вулканов.

Я начал смутно догадываться, куда гнул автор «сказки». Мол, горячая лава, источники тепла и прочее. Только я не очень-то представлял, как ее можно применить для энергетики.

— Что же он предложил, этот липовый старик?

— Вы когда-нибудь слышали о Тускароре?

Я задумался. Что-то когда-то где-то слышал, Географическое название. Не то гора, не то озеро. В географии есть слова, которые «поют». На меня всегда производили впечатление такие названия, как Сарагоса, Килиманджаро, Тускарора, Но с тех пор, как я перестал увлекаться почтовыми марками, смысл названий постепенно угас. Меня вдруг осенило:

— Это какое-то тропическое растение!

Лаврентий Петрович хитро улыбнулся.

— Есть и растение. Только не совсем тропическое. Одна из разновидностей риса называется тускаророй.

— Значит, ваш приятель предложил на склонах курильских вулканов разводить рис! Нахальный тип, этот ваш с бородой!

Широкий громко расхохотался.

— Чувствуется, что в средней школе по географии у вас были не одни пятерки. Кроме риса, Тускаророй называется довольно глубокая яма в Тихом океане.

Я старался вспомнить географическую карту района Сахалина, которую бегло просматривал перед отъездом на остров.

— Что-то не помню такой.

— Она сейчас называется Камчатско-Сахалинская впадина.

Вулканы. Камчатско-Сахалинская впадина. Любопытно!

Я сел, обхватив колени руками. В глазах Лаврентия Петровича прыгали хитринки. Он действительно меня разбудил и был этим очень доволен.

— Хорошо. Значит, ваш тридцатичетырехлетний старец вошел в светлое здание Института энергетики. Что же было дальше?

— Когда он вошел в институт, ему было только тридцать один год. «Гражданин, вы куда?» — спросила его секретарь. Игорь сурово ответил: «А разве вас академик Панфилов не предупреждал? Я и есть Черемных». — «А-а-а… Пожалуйста, проходите…»

— Ну и силен…

— Игорь прошел к заместителю директора института академику Панфилову и, не дожидаясь приглашения, уселся за стол.

Он извлек из кармана два листка бумаги, протянул их ученому и сказал: «Вот сравнительно простой и дешевый способ получить пять миллиардов киловатт даровой энергии».

Я вскочил.

— Ну и наглец! Пять миллиардов! Он что, рехнулся?

— А вы, Виталий Александрович, садитесь, то есть ложитесь. Если хотите, то именно из-за этих миллиардов киловатт вы здесь и остались. Вот так.

Водворилось молчание. Мигая, я смотрел на Широкого, лицо которого приняло необычайно серьезное выражение.

Совершенно незаметно Лаврентий Петрович и я оказались за столом и снова начали пить чай. Я забыл про московский диван и про дождь на улице. Я слушал доктора геологических паук, боясь пропустить хотя бы одно слово. И то, что он рассказал, показалось мне самой дерзкой, хотя и отлично обоснованной фантазией.

— Многое зависит от того, как доложить научную идею. В первом варианте докладная Игоря была составлена на пятидесяти страницах. Но ведь это не докладная, а диссертация. Затем он сократил ее до двадцати, до семи, затем до пяти страниц. Наконец идея была изложена на двух страничках, причем на одной была нарисована схема, а на второй — представлен расчет. Основная идея. Разработку — еще кипу бумаг — он приготовил. Когда он показал листки Панфилову, ученому объяснять было нечего. Он нахмурился. Рассмотрел сначала схему, затем расчет, потом снова схему. Ни слова не говоря, нажал на кнопку звонка и вызвал секретаря. «Позовите мне профессора Курнакова». Пришел Курнаков. «Как вам нравится это?» — спросил Панфилов. Курнаков посмотрел на схему, на чертеж. «Разрешите, я позову профессора Авгеева». Пришел профессор Авгеев. Потом еще один профессор, затем сразу два доктора наук, а через полчаса в кабинете собрались все ведущие энергетики института. Об Игоре забыли. Все скрипели автоматическими ручками, делая вычисления. Изредка можно было слышать: «Значит, давление семьсот атмосфер? А поток воды?» — «Ну, это легко рассчитать». — «Время релаксации будет слишком большим». — «А здесь указано, полторы недели». — «Да, так у меня и получается». — «А температура?» — «Порядка тысячи градусов, неплохо…»