В. Дайнес - Правда о штрафбатах - 2

• Название: Правда о штрафбатах - 2
• Автор: В. Дайнес
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 9785699267101

Долгожданное продолжение главного военно-исторического бестселлера минувшего года. Честные и детальные воспоминания ветеранов-штрафников, выживших в самых страшных боях. Глубокий анализ профессиональных историков, исследующих прежде запретную тему. Недавно рассекреченные архивные документы, проливающие свет на подробности боевого применения и повседневной жизни советских штрафных частей. Опровержение злобных антисоветских мифов и фальшивок вроде печально известного телесериала «Штрафбат». Все это — в новой книге проекта "Правда о штрафбатах"

---

И.М. Богатырев: «Участки для боя давали самые тяжелые. А штрафники народ отчаянный, в атаку шли дружно… Лопатки за пояс, черенками вниз, так советовали, чтобы грудь прикрывать. И во весь рост! Они знали, что должны, и шли… Он не убежит, штрафник. Скорее убежит солдат обыкновенный. Или отступать будет, или в плен сдастся… А штрафники — нет, не сдавались. Их командирства, орденов и всего прочего лишали, а в партии оставляли. Партбилеты были при них. Воевали до крови… Деревня Редькино. А через опушку — село Воскресенское. Его надо было занять в ночном бою. Наш батальон, поскольку штрафной, всегда идет в лоб первый. Остальные — с флангов. Оставалось уже метров 200–300 до Воскресенского. Залегли, ждем сигнала. А в это время танки наши пошли по опушке леса. Немец всколотился, подвесил «фонари». Мы — как на ладони. Из миномета по нас. И все».[134]

В.Черепков, вспоминая о наступлении штрафной роты на одну из деревень на территории Польши, рассказывал, что противник вел сильный огонь, не давая атакующим поднять головы. «Я встал и закричал: кто хочет жить, за мной, — вспоминал Александр Васильевич. — Поднялись не все. Короткими перебежками продвигались вперед. Мы штурмом взяли крайние дома и выполнили боевую задачу. Позже я узнал, что за тот бой меня наградили орденом Красного Знамени».[135]

В.Карпов: «Нашу роту, состоящую из 198 человек, отправили на Калининский фронт, под город Белый. После первого же боя в ней осталось 9 бойцов. Рота только до проволоки и успела добежать. Но я не был даже ранен. В следующем бою, после переформирования, нас немного поддержали огнем. Ворвались мы в траншею, затеяли рукопашную, захватили позицию, задачу выполнили. Через какое-то время смотрим — опять одни. Никакого наступления ни справа, ни слева. Вышел тогда против нас один немецкий танк и начал расстреливать в упор. Результат оказался тот же, что в первый раз».[136]

Общее, в целом, представление о действиях штрафников дает в своей повести «Люди в кирасах» И. Толстой. «После прорыва обороны немцев батальон был выведен из боя, — пишет он. — На его долю еще оставалось немало черной работы. Зная ударную силу панцирников, командование бросало батальон туда, где обязательно надо было что-нибудь «рвать» или «штопать». Тяжелые бои сменялись стремительными маршами, марши снова боями. Скоро фигуры бойцов с серо-зелеными щитами на груди были известны чуть ли не всей армии. Там, где они появлялись, окружающие оказывали им почтительное уважение. Самим панцирникам некогда было разобраться в том, хорошо или плохо они воюют… Пленные рассказывали о том страхе, который испытывали, когда узнавали, что против них действуют «панцерменшен».[137] Далее Толстой повествует о том, как действовали «панцерменши»: «… Едва только они успели выскочить из машин, как раздалась команда, и роты бегом двинулись на высоту. Конечно, никто из них тогда и не предполагал, насколько эта именовавшаяся на картах «высота 208,3» была важна для командования. Никто не думал о том, что для многих из них она будет последним испытанием… Батальон решительной контратакой восстановил положение, но понес немалые потери…».[138]

В книге М.Г. Орешета «Осиротевшие берега» рассказывается о штурме хребта Муста-Тунтури на Кольском полуострове. Хребет — это гранитные горы с крутыми уступами, поднимающимися у губы Волоковой до высоты 262 м от уровня воды и понижающиеся затем до высоты 93 м. Заканчиваются они примерно на середине перешейка между полуостровом Средним и материком. Противник создал здесь заблаговременно сильно укрепленную оборону, применяя передовую технологию строительства. Штабы, казармы, лазареты прятали в катакомбах, специально вырытых в скалах. «Исходя из наличия укреплений, огневых средств и находившихся там сил, взять Муста-Тунтури в атаке было невозможно, — отмечал генерал-лейтенант артиллерии Яков Дмитриевич Скробов. — Планируя наступление, мы бросили в прорыв штрафбат, и основные силы пошли в атаку на второстепенных участках с целью выхода в тыл противника. Но и этот замысел можно было осуществить, лишь пролив много крови. Что помогло? Однозначно — наступление наших войск со стороны Мурманска. Немцы стали спешно отходить, спасая свои шкуры, и на хребте оставили только сильные группы прикрытия. И еще здорово помогли атакующим штрафники».

Командир 614-й отдельной штрафной роты Н.И. Рябцовский, которая участвовала в штурме хребта Муста-Тунтури, вспоминал: «Накануне атаки мы вышли к Муста-Тунтури, и такими вдруг букашками себя почувствовали перед этой громадиной. Даже про немцев не думалось — страшно было от одной мысли, что предстоит идти по таким кручам. Вдарили мы, значит, по ущелью. Бежим с полной выкладкой, дух запирает, ноги ватные, сердце в глотке. Метров за сто перевалили, когда фашисты стали гранатами угощать. Одновременно на минное поле попали. Тут и сил-то нет, поиссякли, да куда денешься в узком каменном мешке? Ребята падали, как ржаные колоски. Штурмуем дальше. Впереди скала, а за ней пологий подъем метров в сто по совершенно лысому камню. Как нас враг там расстреливал! Со смаком. Тела так и скатывались вниз, а команда: «Вперед! Вперед!» Перед атакой было нас 750 человек. Сколько солдат добежало до линии немецкой обороны, сказать не могу. Погибших наспех прикрыли камушками и тут же давай писать дурацкие отчеты, кто да как себя проявил в кровавой атаке. Вот думаю: а была ли она нужна?»

Е.А. Гольбрайх: «Ни мы, ни немцы не ходили в атаку толпами, как в кино. Потери бы были слишком велики. Движется довольно редкая цепь, где бегом, а где и ползком. В атаке стараешься удержать боковым зрением товарища».[139]

А.В. Сорока: «Сопки кругом. Мы внизу, а немцы наверху. Обстреливали каждую ночь. Пошли мы в «вылазку». Идем, стреляем, я спортсмен — впереди всех. Потом назад. А утром наградили меня медалью «За отвагу». Следующее утро — снова «Вперед!». Немцы подпустили нас поближе и стали поливать из миномета. Вокруг летели головы, руки, ноги, куски тел…»[140]

А вот как описывает B.Л. Кондратьев в повести «Встречи на Сретенке» наступление штрафников на одну из деревень: «Поле было в серой предрассветной дымке… Немецкие ракеты все реже и реже взлетали в небо, уже бессильные пробить своим светом предутренний туман. Батальон полз, полз быстро; умело хоронясь за трупами, и Володьке думалось, что метров на двести, если не больше, они продвинулись. Деревня все яснее и яснее вырисовывалась острыми крышами изб… Скоро, скоро надо будет подниматься в атаку… Рядом полз Генка, с другой стороны Вадим, подполковник приотстал — возраст.

— Ну, значит, в последний, решительный? — прошептал Генка, криво усмехнувшись.

И сразу же после его слов с левого фланга немецких позиций застрочил трассирующий пулемет. Красные нити заметались над людьми — надо подниматься. Без всякой команды, как один, поднялись с земли и побежали… Поначалу бежали молча, потом кто-то выматерился, а за ним и другие…

Немцы усилили огонь. Вся немецкая передовая расцветилась огоньками выстрелов, но рев матерных вскриков, густо нависший над полем и перекрывающий, пересиливающий пулеметный бред, дал понять немцам, какое подразделение прет на них, и огонь начал угасать, а мины, перелетая, рвались уже позади батальона. Володька видел, как немцы стали покидать свои позиции — орущие, с разодранными ртами и налитыми кровью глазами штрафники приближались к их окопам.

Володька бежал, запыхавшийся от быстрого, безостановочного бега, но внутренне почему-то очень спокойный, почти уверенный, что его сегодня не убьют… Соскочив в немецкий окоп, он наткнулся на здоровенного фрица, бросившегося к нему с винтовкой, нацеленной штыком в живот. Вот когда впервые за всю войну пригодилось Володьке фехтование на штыках, которым с увлечением занимался в дальневосточном полку, он отбил вниз винтовку немца, и ее штык только чуть скользнул по ноге. Ударом приклада по виску свалил его, а потом выстрелил в упор. Из всего этого оставалось в памяти лишь одно — аккуратная заплата на брюках немца, которую увидел, когда распахнулась шинель. Выскочив из окопа, он побежал дальше, догонять других, уже забрасывающих гранатами избы деревни…

Немцы выбегали полураздетые, отстреливались, но штрафников уже не остановить — минут через двадцать деревня, за которую положили столько жизней, была взята!

Несколько десятков человек в запале боя бросились преследовать немцев уже за деревней, но их остановили. Подоспевший к тому времени станковый пулемет расстреливал бегущих в спину, пока не добежали они до небольшого леска и не скрылись в нем… Все было кончено. Была победа!»

Штрафные части и подразделения стойко и отважно сражались и в оборонительных боях. Полковник юстиции А. Кузнецов приводит описание боя одной из штрафных рот 51-й армии, приданной 91-й стрелковой дивизии. В конце августа 1942 г. эта рота в оборонительном бою отбила атаку противника, поддерживаемую десятью танками. 29 августа, будучи отрезанной от своих войск, рота с боями вышла из окружения.[141]