Глеб Кузовкин - Безопасность Родины храня

• Название: Безопасность Родины храня
• Автор: Глеб Кузовкин
• Издательство: Каменяр
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-7745-0089-6

В художественно-документальных очерках писатели и журналисты рассказывают об отваге, мужестве, профессиональном мастерстве львовских чекистов в борьбе с врагами нашей страны.

---

Зуев слышал, как под тяжелой тушей заскрипела лестница. И вот перед ним появилась одутловатая физиономия бандеровца, который удивленно впился глазами в сидящего прямо перед ним советского офицера. Едва превозмогая страх, бандит заорал:

— Сдавайся! Сдавайся, иначе прикончим!!!

Зуев вытер залитое кровью лицо и спокойно сказал:

— Неужели вы, сволочи, не знаете, что чекисты никогда не сдаются?!

После этих слов Сергей резко вскинул руку с пистолетом и выстрелил. Бандеровец тяжело рухнул вниз. Его дружки, которые так и не отважились приблизиться к дому, удивленно переглянулись между собой: что там произошло? И в это время прозвучал еще один выстрел. Младший лейтенант коммунист Сергей Зуев не дался живым в руки врагов.

По тому, что стрельба у дома затихла, Уланов понял: он остался один. Федор обернулся и взглянул на поле — у самого леса лежал мертвый Ващук.

И тут краем глаза старший лейтенант заметил, как один из бандитов вскочил и метнул гранату. В то же мгновение на крыше раздался взрыв. Соломенная кровля загорелась. Уланов снова ударил по бандеровцам из автомата. Он стрелял короткими очередями — патроны были на исходе. Но вот начала падать горящая солома, обрушилась одна балка, вторая. На Уланове загорелась одежда, едкий дым разъедал глаза, душил горло. Вот огонь поглотил стены, а Уланов все разил врага. В одном месте рухнула крыша. Бандиты бросили туда еще одну гранату…

Вдруг дверь сарая упала — и на бандеровцев двинулся пылающий факел. Этот факел поливал их из автомата смертоносным огнем, пока не свалился на почерневший снег. И тут раздался крик Бородача:

— Вы что, остолбенели, черт бы вас побрал?! — дико визжал он. — Хватайте его! Тушите огонь! Возьмите живым!

У потерявшего сознание Федора вытащили обгоревшие документы, скрутили руки колючей проволокой, облили водой. Старший лейтенант пошевелился. Бородач торжествовал:

— Будет жить! Еще на своих двоих к яме пойдет! — хохотал он. — А как те, что в хате отбивались?

— Прикончили! Так и остался на чердаке…

— Один там был? — удивился Бородач.

— Один! — прохрипел бандит с перевязанной головой. — Младший лейтенант… Больше никого не нашли…

«Зуева убили… — заключил Уланов. — А куда же делся Денькович?»

И опять поплыли перед глазами разноцветные круги. Он вторично потерял сознание…

А Денькович тем временем, раненый, запыхавшийся, упал в комнате дежурного по райотделу. Губы его дрожали, он еле проговорил:

— Там наши… гибнут…

Начальником райотдела была немедленно создана оперативная группа во главе с офицером Александром Иваненко, которая двинулась по направлению к Рыково. Чекисты по пятам преследовали банду Романа и, наконец окружив ее, полностью разгромили. Но Уланов как в воду канул. Все вокруг обыскали, осмотрели все трупы, опросили жителей. Безрезультатно. Через несколько дней был захвачен бандеровский разведчик. И первый же вопрос, заданный ему, был:

— Где Уланов?

— Его держат в районе Зубрицы. На горе Большая Шабела…

Чекисты окружили гору, выбили бандеровцев из четырех схронов, захватили важные документы. Но никаких следов Уланова не обнаружили. Чекисты снова начали расспрашивать местных жителей. В двух селах люди видели, как бандиты вели с собой обгоревшего советского офицера, но куда они шли, никто не мог сказать. Лишь спустя несколько месяцев выяснилась картина гибели Федора Уланова…

Уйдя от преследования, Бородач рещил «всерьез» заняться старшим лейтенантом. Допрос он начал издалека.

— Видишь, Уланов, — сказал бандит, разглядывая документы чекиста, — как вы не рассчитали. Ставили на нас капкан и сами же попали в него. Сам понимаешь, выбора у тебя теперь нет… Так что побойся страшных мук, расскажи, что знаешь… А интересует нас многое: методы работы госбезопасности, организационная структура, количество отделов, кто ими руководит. Итак, я внимательно слушаю. Федор молчал.

— Это опрометчиво с твоей стороны. Для чего же мы тебя тогда спасали? Если будешь играть в молчанку, то предупреждаю — такую казнь придумаем, что и горы содрогнутся.

Федор молчал. Он еще крепче сжимал обгорелые губы. Бородачу так хотелось сломать волю чекиста, потешить оставшихся в живых бандитов отступничеством советского офицера. И он приказал двум охранникам начать пытку Уланова. Они привязали Федора к дереву и стали загонять под ногти большие иглы. Даже стона не услышали мучители. Лицо старшего лейтенанта смертельно побледнело, покрылось крупными каплями пота. И он потерял сознание. Его отлили водой. И снова послышался голос Бородача:

— Какие операции готовит против нас ваш райотдел? Говори!

— Не буду… Зря стараетесь…

— Заговоришь, — гаркнул Бородач. — Ну-ка набросьте на него удавку!

Бандиты набросили на шею Уланова петлю и начали медленно закручивать палкой веревку. Старший лейтенант снова потерял сознание. Но на этот раз его мучители не прекратили пыток. Они резали его обожженное тело ножами, прикладами дробили кости, а потом собрали хворост и разложили под деревом костер.

Когда вспыхнул огонь, Уланов застонал и от пронзительной нечеловеческой боли пришел в себя.

— Может быть, теперь что-нибудь скажешь? — ехидно спросил Бородач, прищурившись в зверином оскале.

Уланов бросил на него презрительный взгляд. Огонь разгорался все сильнее. Языки пламени уже подобрались к груци мужественного чекиста, который, гордо вскинув голову, крикнул так, что горы ответили ему протяжным, словно стон, эхом:

— Будьте прокляты, изверги! Да здравствует коммунизм!

…Помнят подвиг героя-чекиста и трудящиеся Турковского района, на территории которого погиб Федор Уланов. Пионерские дружины соревнуются за право носить его имя. Решением исполкома Турковского городского Совета депутатов трудящихся от 13 января 1966 года улица Спадистая в городе переименована на улицу Федора Уланова.

В селе Рыково, на месте, где бандиты схватили отважного чекиста, высится обелиск, вокруг которого каждую весну расцветают красные розы. Они — как всполохи огня, сквозь который Федор Уланов ступил в свое бессмертие.

Петренко Николай ШЕСТЬ ОГНЕЙ

На перепутье незабвенных дней
Сияют нам шесть дорогих огней.
Шесть звезд, шесть звучных песен,
шесть имен,
Записанных на зареве знамен,
Шесть лиц, прекрасных в доле
и в любви.
Идя в дорогу, всех их позови —
Они и так ведь первые в ряду:
— Идете с нами?
— Я иду!
— Иду!..—
К мечте прекрасной уж который год!
Сверяй же с ними дерзостный полет,
Мечту и радость юности своей.
Шесть лиц,
шесть верных судеб,
шесть огней.

Орехи уродили на славу. Дед Гавриил потрусил дерево, и они словно град посыпались в густую траву. Будет внукам чем полакомиться… Да и в Золочев на базар есть с чем съездить… И тут со стороны улицы послышались шум, возбужденные голоса. Старик присмотрелся. Он увидел, как отовсюду сбегаются односельчане, вездесущие мальчишки спешат получше устроиться на деревьях, растущих вдоль улицы.

От запруды шло подразделение, которое вел усатый гвардеец-старшина. Лица бойцов утомленные, одежда запыленная… Сколько пришлось им пройти нелегкими дорогами войны, прежде чем добрались они до его родного села Трудовач.

— Привет, отец! Ну, как орехи? — приветливо улыбнулся смуглый солдат, крайний в строю, — видно, бывалый, с орденом и медалями на груди.

— Щедро уродили. Заходите. И кроме них есть что отведать, — радостно оживился старик.

— Спасибо, отец, мы б и рады, да вот времени нет, — ответил боец, но все же повернул к плетню, подставил пилотку, в которую Гавриил обеими пригоршнями высыпал орехи.

— Обождите, я еще соберу… — метнулся дед к дереву, да только не было времени у солдат. Уж больно спешили они туда, на запад.

— Ну, как, друг Владимир, был в селе? — суровым хриплым голосом встретил Сосна Владимира Иванюка, который только что спустился в схрон.

Если бы кто-нибудь посмотрел в этот момент на лицо предводителя бандитской боевки, то его удивила бы разница между словом «друг» и злобным, звериным взглядом. Но парень знал: здесь обращение «друг» заведено как обязательное, поэтому на подобные мелочи не обращал внимания.

— Ходил. Там как раз солдаты прошли.

— Солдаты? В Трудоваче?..

— Да. Небольшое подразделение. Видимо, на фронт направлялось.

— Что ж, пусть идут на свою голову. Может, назад и не вернутся… А что люди?..

— Многие с радостью солдат встречали. Один старик даже орехами угощал…

— Кто?! — маленькие заплывшие глаза Сосны полыхнули недобрым огнем.

— Старик Шкаруда… Предупредить бы его надо…