И. Бестужев-Лада - Социальное прогнозирование

• Название: Социальное прогнозирование
• Автор: И. Бестужев-Лада
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-93134-152– 8

---

Но существовал и механизм, который позволял человечеству выживать в самых тяжелых условиях. Это был механизм естествен­ного отбора: из всех родившихся детей выживали и воспроизводили потомство только самые здоровые, которые передавали свои гены по наследству следующим поколениям. Кроме того, существовали традиции, обычаи здорового образа жизни. Наконец, существовала народная медицина и ее носители – народные лекари, знания кото­рых тоже передавались из поколения в поколение. В Советском Союзе, как уже говорилось, эта система продержалась до середины 50‑х гг.

Массовый переход от традиционного сельского образа жизни к современному городскому в конце 50‑х – начале 60‑х гг. окончательно разрушил эту систему. Люди оказались во власти государственной системы здравоохранения, которая была такой же экстенсивной и утопичной, как и все остальное в странах «казарменного социализ­ма». Предполагалось, что каждый заболевший может бесплатно получить консультацию врача, бесплатно лечиться в клинике или больнице, по символическим ценам покупать лекарства. Для этого подготовили вдвое больше врачей на каждую тысячу человек насе­ления, чем в США, построили больниц на примерно такое же количество коек. Однако при массовом выпуске большинство врачей оказались посредственными или даже вовсе никудышными. Их зарплата из скудного государственного бюджета не превышала мизер­ную зарплату учителя или инженера и совершенно не зависела от качества и результатов их труда. Поэтому они, как и все, часто лишь имитировали труд врача. Кроме того, в их распоряжении было мало медицинского оборудования и хороших лекарств. Поэтому вдвое большее число врачей «пролечивало» за год вдвое меньшее, чем в США, число больных. Хорошее медицинское обслуживание, как и любое другое обслуживание, сделалось дефицитным, с далеко иду­щими негативными социальными последствиями.

Прежде всего, резко – во много раз – возросла заболеваемость. Точнее, обращения за медицинской помощью. Тому было сразу несколько причин.

Во‑первых, раньше многие просто не обращались к врачу – не имели такой возможности. Терпели. Умирали. Использо­вали народные средства. Подумать только, такие сравнитель­ные пустяки сегодня, как, скажем, аппендицит или воспаление лег­ких, вполне могли означать смертный приговор. Страшную зубную боль приходилось смягчать разными травами и ждать, пока прой­дет, либо рвать зуб подручным инструментом. Месяцами перено­сить непереносимую боль без всяких обезболивающих средств. В российской деревне это было типично вплоть до 50‑х годов.

Во‑вторых, исчез эффект естественного отбора. Рожали уже не десяток, а двух‑трех, все чаще одного. И выживал не самый здоро­вый, а тот, чьи родители оказывались ближе к лучшим медицинским учреждениям. И передавал свои далеко не лучшие гены потомству. Генетики сразу замечают в подобных случаях существенное ухуд­шение генофонда от поколения к поколению. Понятно, более хи­лое потомство чаще оказывается в очереди к врачу.

В‑третьих, ослабел спасительный щит вековых ритуалов, тради­ций, обычаев. Не стало массового продолжительного физического труда на воздухе – резко возросло количество заболеваний от сидя­чего образа жизни в помещении. Не стало религиозных ограниче­ний в пище (посты и пр.) – каждый второй стал набирать к своим тридцати годам «избыточный» вес, а вместе с ним – кучу болез­ней. Стало массовым курение (в СССР 80‑х годов, как в США 20‑х– 30‑х гг., курит до трех четвертей мужчин и до трети молодых жен­щин) – пошли лавиной заболевания от прямых и генных послед­ствий курения. Стало повальным пьянство – еще одна лавина забо­леваний от него. Наконец, началось (только еще началось!) массовое потребление сильных наркотиков. В России 80‑х гг. счет наркоманам шел на тысячи, а к середине 90‑х их насчитывалось уже более полу­тора миллионов. Разумеется, еще одна лавина заболеваний.

В‑четвертых, массовая неблагополучная семья и школа‑казарма, с ее постоянным массовым стрессом, усилили подрыв генофонда. К своим десяти‑пятнадцати годам в ней половина детей становится невротиками, две трети – аллергиками, четыре пятых имеют серь­езные проблемы со зрением, позвоночником, ухом‑горлом‑носом. И все это, разумеется, сказывается на общих масштабах заболевае­мости, тоже передается потомству.

В‑пятых на людей с детского возраста обрушивается загрязне­ние окружающей среды. Они дышат едва ли не боевыми отравляю­щими веществами, пьют болезнетворную воду, едят напичканные нитратами продукты, их миллионами поражает радиация (один Чер­нобыль в этом отношении чего стоит!), разрушает организм чрез­мерный шум. И все это – по нарастающей, с тяжелейшими послед­ствиями для здоровья практически каждого человека.

В‑шестых, патриархальный образ сознания и поведения, натолкнувшийся на современный транспорт, современную промышлен­ность и современный электрифицированный быт, да еще усилен­ный повальным пьянством, дал поистине смертоубийственные ре­зультаты. В России вдесятеро меньше автомашин, чем в США, и ездят они по скверным дорогам втрое медленнее. А число убитых и раненых на автодорогах примерно одинаково (в немалой степени по вине пьяных водителей или пешеходов). А уж сколько падает (пья­ных) с балконов, замерзает в сугробах, тонет в реках и озерах, гиб­нет от пожаров (в том числе после стакана водки заснувшим с зажженой сигаретой в постели) – не сосчитать. И все, кто не гибнет, в большинстве своем оказываются в очереди у врача.

В‑седьмых, раз больному платят из того же государственного кармана фактически ту же зарплату, что и работающему, да еще безо всякого риска потерять рабочее место, почему же не симули­ровать болезнь и не отдохнуть неделю‑другую или даже в месяц‑другой за государственный счет? Многие так и делают. Конечно, не всякий врач поверит на слово и выпишет справку о болезни «просто так» Но, напомним, у врача – мизерная зарплата, и для него всякое даяние – благо. Стесняется брать деньгами – можно подарить ему скажем, вазу (у моих знакомых врачей десятками ваз уставле­на вся квартира) или просто бутылку дорогого вина – в России это разновидность конвертируемой валюты, которой можно оплатить практически любую услугу. Здесь нашлась «ахиллесова пята» бес­платной медицины. Именно здесь была потеряна коррупционная девственность врача, и взятки постепенно сделались системой, формально бесплатная медицина – фактически очень даже платной.

Все это, вместе взятое, привело к типичной массовой кар­тине: несколько десятков человек по полдня сидят в очереди к врачу только для того, чтобы в течение буквально пяти‑деся­ти минут, после самого беглого осмотра, получить справку о болезни, освобождающую от работы, и рецепт на лекарства, с которым еще час‑другой надо стоять в очереди в аптеке. Если занемог серьезно – надо целый день ждать врача в постели, после чего повторяется та же процедура, только в очередь за лекарствами идут обычно родственники больного. Если по­ложение еще серьезнее, надо несколько дней, нередко несколько не­дель, а иногда и месяцев ждать освободившейся койки в перепол­ненной, как правило, больнице. И оказаться, в конце‑концов, в воню­чей, стонущей, храпящей палате на десяток‑другой больных. Но са­мое огорчительное, конечно, невнимательность и грубость врача, всего обслуживающего персонала, которую приходится преодоле­вать беспрерывными взятками. И, разумеется, отсутствие уверен­ности в правильном диагнозе и лечении, т.е. в качестве медицинско­го обслуживания. Их (уверенность и качество) тоже приходится по­купать крупными взятками, которые просто не по карману рядово­му рабочему или служащему.

Понятно, все это никоим образом не может устроить власть иму­щего чиновника и тем более всевластного сановника из номенкла­туры, включая, само собой разумеется, его семью. Специально для этой категории населения была создана иерархия «спецполиклиник» и «спецбольниц». Как работает эта иерархия на самом нижнем, са­мом скромном уровне, можно показать на примере поликлиники и больницы моей родной Академии наук СССР, пациентом которых я являюсь более 50 лет.

Пока я был рядовым научным сотрудником (даже канди­датом наук), я должен был обходиться «общей» поликлини­кой, «общей» палатой в больнице и «общей» аптекой моего ведомства. Конечно, везде были очереди, но несравнимые с обычной районной поликлиникой и больницей: сидеть к вра­чу надо было не полдня, а от силы час‑другой, в аптеке – тоже, палата не на 24 человека, а всего на 4 – важное преиму­щество! Как только мне вручили аттестат доктора наук (их тогда на весь СССР насчитывалось всего несколько тысяч, в том числе Москве лишь часть из них, и далеко не все – в систе­ме Академии наук), меня автоматически перевели в «спецполиклинику» со «спецаптекой», где сидеть или стоять в очереди надо было намного меньше часа, а в больнице я получил право на одиночную «спецпалату», если место было свободным. А после лечения получал возможность отдохнуть в «спецсанатории» Академии наук. Кроме того, только начиная с этого уровня, для меня и членов моей семьи проводилось ежегодное бесплатное обследование практически всеми врачами (диспансеризация). Но если следом за мной приходила к врачу жена, мать или дочь члена‑корреспондента, я обязан был уступить ей очередь, даже если умирал от боли. Но и ее без церемоний отстраняли, если следом подходил самолично какой‑то другой член‑корреспондент. В свою очередь, ему приходилось усту­пать дорогу члену семьи академика, а тому – какому‑то академику собственной персоной. И только академики сохраняли право само­лично занимать одноместные палаты‑апартаменты с прихожей, телефоном, персональной ванной и туалетом в «спецотделении» боль­ницы. Если в такую пустую палату помещали какого‑то «члена се­мьи» – его беспощадно выбрасывали в общую палату, когда надо было освобождать место для «члена академии».